Выбери любимый жанр

Преследуя мечту - Рединг Жаклин - Страница 45


Изменить размер шрифта:

45

– Можно вопрос? – спросила Кассия, когда Мара уже открывала дверь.

– Конечно.

– Вы сказали что-то о том, что мне нужно поправляться здесь… – Она помолчала, осторожно подбирая следующие слова. – Со мной что-то случилось? – наконец спросила Кассия.

– Что вы имеете в виду?

– Мне кажется, что я в этой постели уже не первый день. Я проснулась в незнакомом доме и даже не представляю себе… как попала сюда.

Мара улыбнулась:

– Думаю, будет лучше, если на эти вопросы ответит вам лорд Рэйвенскрофт. Я пойду поищу его. А пока я распорядилась, чтобы шезлонг вынесли на балкон. На тот случай, если вам захочется вдохнуть свежего воздуха и подставить свое лицо солнечным лучам. Погода для этого времени года стоит на удивление теплая. Я подумала, что вам уже, наверное, стало тоскливо на душе от этих четырех стен.

Кассия кивнула, отметив про себя, что Мара уклонилась от ответа на прямо поставленный вопрос.

– Спасибо, леди Калхейвен. Это с вашей стороны очень любезно.

– Всегда рада вам угодить. И почему бы вам не называть меня просто Мара? Так ко мне обращаются мои друзья, а я надеюсь, что мы с вами станем друзьями. Большую часть времени мы с Адрианом и детьми проводим в Ирландии, в родовом замке моих родителей. Места там весьма глухие, и, если честно, мне почти не с кем пообщаться и поболтать. У меня есть Сайма, но она догматична в своих взглядах и праздным разговорам за чашкой чая предпочитает возню в саду со своими травами. Соседи тоже заняты своими проблемами, и неловко отвлекать их. Так что мне не хватает хороших добрых подруг. Когда я была еще девочкой, мама часто приходила ко мне в спальню, садилась на кровать, и мы болтали с ней обо всем, начиная от сказок и кончая мальчишками. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.

Кассия не стала говорить Маре, что на самом деле она даже понятия не имела, что та имела в виду. Ей трудно было представить себе ситуацию, когда бы она могла вот так же свободно поболтать со своей матерью.

– Мне так не хватает мамочки, – проговорила Мара. В глазах ее сквозила тоска. Она отвернулась к окну и стала смотреть на небо. Затем, словно бы спохватившись, вновь обернулась к Кассии. – Немногие из друзей Адриана женаты, а те, что женаты, имеют таких жен, с которыми у меня нет ни малейшего желания пить вместе чай, я уж не говорю о том, чтобы секретничать. Вы другая. Мы с вами едва знакомы, но у меня такое чувство, что я могу вам все рассказать, всем поделиться. У меня такое ощущение, что вот если мы, к примеру, пошли бы с вами за покупками на Оксфорд-стрит, вы не стали бы лицемерить и говорить, что шелковый отрез на платье неприятного оранжевого оттенка, вовсю нахваливаемый продавцом, будет мне к лицу и пойдет в тон к моим рыжим волосам, если на самом деле это совсем не так. – Она улыбнулась. – Что-то я совсем заболталась. Если верить моему мужу, то это побочный эффект беременности. Он говорит, что в этот период я становлюсь страшно болтливой и моя речь течет быстрее ручья Килкенни в дождливый день у нас дома в Калхейвене. Вот шнур колокольчика, позвоните, когда захотите выйти на балкон. Я приду помочь.

Кассия кивнула. Проводив Мару глазами, она подумала, что вне зависимости от того, какая тайна свела их вместе, они станут хорошими подругами на долгие времена.

Что же привело ее в этот дом? И почему у нее такое ощущение, что никто не хочет рассказывать ей об этом? В сущности, она и не ждала, что Мара ответит на ее вопрос. Особенно после того, как с тем же самым вопросом она обратилась к служанке, которая вчера вечером принесла ей свежие проветренные подушки. В ответ девушка посмотрела на Кассию так, будто не поняла, о чем ее спросили, потом просто качнула головой и быстро вышла из спальни. Чего они все так боятся? Почему молчат?

Как только за Марой закрылась дверь, до Кассии откуда-то из коридора донесся звон разбитого стекла и веселый детский смех.

Она услышала, как Мара крикнула:

– Роберт Чарльз Росс, противный мальчишка, вернись немедленно!

Когда наступил вечер и последние лучи заходящего солнца на западе окрасили крыши домов в красный цвет, Рольф решил, что пора.

Он весь день откладывал визит к Кассии, убеждая себя в том, что ей просто нужно дать больше времени на восстановление сил, но в глубине души он не мог себя обмануть. Ему не хотелось видеть боль и гнев в ее глазах, которые неизбежно появятся после того, как он расскажет, что совершил над ней, пока она находилась в беспамятстве.

Рольф не сомневался, что Кассия возненавидит его, несмотря ни на какие разумные объяснения его поступка, и, уж конечно, перестанет доверять ему. А именно доверия с ее стороны больше всего на свете добивался Рольф.

И все-таки откладывать разговор дальше нет смысла. Рано или поздно кто-нибудь проговорится, и Кассия обо всем узнает. Мара передала ему, что Кассия уже начала задавать ей и прислуге вопросы относительно того, как она попала в дом Калхейвенов, что с ней случилось и почему она вот уже несколько дней прикована к постели.

Вечером Мара сказала Рольфу, что Кассии стало гораздо лучше. Всю вторую половину дня она провела в своей» спальне вместе с детьми, знакомясь и играя с ними. Съела большую порцию жареного барашка с молодым картофелем и даже попросила приготовить для себя ванну.

Так что время пришло. Откладывать визит дальше было бессмысленно. Рольф уже не мог найти какой-нибудь убедительный предлог, который бы позволил ему оттянуть разговор еще хотя бы на сутки. Но… Как же, черт возьми, сказать ей?!

Дверь в спальню, где находилась Кассия, была чуть приоткрыта. В комнате кто-то негромко напевал. Он не стал стучать, а просто открыл дверь и вошел.

Спальня была погружена в полумрак. Отблески заходящего солнца окрашивали все вокруг в приятные оранжево-красные тона. Пение доносилось с балкона, куда вели двустворчатые двери.

Рольф медленно и бесшумно пересек комнату и остановился на самом пороге балкона.

Кассия полулежала в окружении подушек в шезлонге, смотрела на закат. На ее плече покоилась маленькая головка девочки с огненно-рыжими кудряшками. Она спала, сунув крохотный пальчик себе в рот. Кассия ласково гладила ее по головке и тихо напевала французскую колыбельную о принцессах, рыцарях и белых замках.

Рольф стоял, укрывшись в тени спальни, смотрел на Кассию и прислушивался к песенке. Внезапно его внимание привлек рисунок, лежавший рядом с ней на столике. И не столько сам рисунок: на нем была изображена Дана в том положении, в каком она сейчас заснула у Кассии на плече, на месте обычно темного пятна было тщательно выписанное личико девочки.

Рольф вновь перевел взгляд на Кассию. Она по-прежнему не замечала его, продолжала напевать и гладить по волосам Дану, свернувшуюся калачиком у нее на коленях. Впервые он видел Кассию в совершенно новом свете, и это поразило его. Зная, с каким отвращением она относится к самой мысли о браке, он почему-то полагал, что она не должна любить и детей.

Рольф вдруг ясно осознал, что внутри него, в самых потаенных уголках души и сердца, рождается какое-то теплое чувство, которое вот-вот вырвется наружу. Возможно, это из-за той колыбельной, которую она пела, а может, из-за гармоничности картины, представшей перед его глазами: Кассия с ребенком на руках на фоне красного заката. Рольф не мог сказать, отчего появилась эта уверенность в тех чувствах, которые он сейчас испытывал, но она определенно была.

Он понял, что Дант и Адриан были правы в отношении его переживаний, хотя он и пытался возражать им. Эта женщина, с которой он и познакомился-то совсем недавно, уже стала значить в его жизни гораздо больше, чем кто-либо другой. И как бы он ни старался противиться этому чувству, он, несомненно, любит ее.

Рольф стоял на пороге балкона и, глядя на Кассию, представлял, что она держит на руках другого малыша… Их собственного. Это будет девочка, и она унаследует удивительно выразительные глаза матери и ту же упрямую вздернутость подбородка. И он, Рольф, будет оберегать их жизнь и покой, чего бы это ему ни стоило.

45
Перейти на страницу:
Мир литературы