Подземные робинзоны - Дементьев Анатолий Иванович - Страница 24
- Предыдущая
- 24/41
- Следующая
Достигнув карниза, доктор хотел встать, но ноги не держали его, и он грузно сел на камни.
— Кажется… прибыл, — удивленно проговорил Иван Антонович. — Чертовски забавная штука спускаться в темноте по скалам. Такое занятие для любителей острых ощущений. Я не из их числа. Но… все хорошо, что хорошо кончается.
— Вы спускались даже ловчее меня, — попытался ободрить его Миша.
Доктор грустно улыбнулся.
— Никогда пятьдесят не могут соперничать с тринадцатью. Увы! Помоги-ка мне встать.
Иван Антонович, пошатываясь, побрел к мосту, не ведая, что там его ждет не менее серьезное испытание. Светлана спустилась без приключений. Последним спускался Николай Павлович. Ступив на вторую площадку, он отрезал часть веревки: «Еще пригодится» — и пошел за товарищами.
Переправа через мост была хотя и не менее опасна, чем спуск, но прошла благополучно. Сначала перешли, вернее, переползли бревенчатый мост Сергей Денисович и ребята, затем с помощью оставшейся веревки перетянули связанные вместе рюкзаки, хворост, а потом переправились доктор и Санин.
Спуск в пропасть и переправа через поток настолько утомили туристов и отняли так много времени, что о дальнейшем пути не могло быть и речи. Пройдя по новому коридору до первого грота, отряд остановился на отдых. Грот был так мал, что шесть человек едва поместились в нем. Грот тут же окрестили Малюткой.
Утром Иван Антонович проснулся раньше всех и стал готовить завтрак. Развязав «гастроном», он разложил свертки, банки и стал прикидывать, чем же накормить своих спутников. За этим занятием его и застал Санин. Вчерашняя гимнастика нелегко далась Николаю Павловичу: поврежденная нога опять разболелась и спал он плохо.
— Готовите завтрак?
— Думаю, из чего бы приготовить, — поправил Мухин. — Продукты кончаются. Вот все, что осталось.
— А в других рюкзаках?
— И там немного. Неделю еще протянем, но если не найдем выхода за это время…
— Уменьшите порции.
— И так перешли на голодный паек. Ребят жаль, они все время голодные, только молчат.
— Ребятам не уменьшайте. Нет ли в потоке какой-нибудь живности? Рыбы, например? Вы по этой части специалист.
— В подземных реках и ручьях рыбы не водятся. Но… попробуем, чего не бывает. После завтрака я возьму Володю и Мишу, сходим к потоку, он близко.
— Пока есть вода и хворост, чаще варите супы.
Начальника отряда тоже беспокоило продовольствие: кто знает, сколько еще придется блуждать в подземном лабиринте… Чем питаться отряду? Санин все время думал об этом и не находил решения. А голод все сильнее давал себя чувствовать. Оставшиеся продукты экономили, но на долго ли их хватит даже при такой жесткой экономии.
В грот вбежал Аргус, покрутился возле доктора и улегся в ногах хозяина. «Вот наше НЗ, — невесело усмехнулся Санин, глядя на собаку. — Будет жаль верного пса, но… Странно, почему у Аргуса так раздулся живот? Не воды же он столько выпил…»
— Ты где шлялся, бродяга? — Николай Павлович строго посмотрел на пса. Сеттер, пряча глаза, виновато заколотил хвостом по полу.
— Доктор, посмотрите, как располнел Аргус. С чего бы?
Иван Антонович сиял очки, посмотрел на собаку, надел очки посмотрел еще раз.
— У него на морде капельки крови. Определенно он где-то позавтракал. Говори, псина, где раздобыл еду?
Аргус облизнулся, как бы желая уничтожить улики, и стыдливо отвел глаза.
— Не хочешь признаться? — продолжал допрашивать Мухин. — Так мы тебя выследим, — доктор повернулся к Санину. — Я думаю, в соседних залах он встретил каких-то зверьков и отлично ими закусил.
— Здесь можно встретить зверей? Вы шутите.
— Не зверей, а зверьков. Видели же мы летучих мышей! Ну, а теперь, допустим, крысы. В Кунгурской пещере они водятся.
— Крысы? Бррр! Неужели вы, доктор, стали бы есть…
— Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Когда проснулись остальные члены отряда, Мухин велел всем смыть грязь и хоть как-то привести себя в порядок. Ребята впервые попробовали воспротивиться, но доктор сердито сказал, что гигиена не отменяется ни при каких условиях. Его поддержал учитель, и бунтарям пришлось подчиниться.
После туалета и более чем скромного завтрака Иван Антонович предложил Володе и Мише пойти с ним к потоку, попытать рыбацкое счастье. Ребята охотно согласились. Нашли крючки, леску, из веток смастерили удилища. Для насадки взяли немного копченой колбасы из неприкосновенного запаса. Очень скоро рыболовы вернулись. Их постигла неудача. В ревущем, бешено мчащемся потоке ничего не удалось выловить. Да, вероятно, там и не водилась рыба.
Собрав вещи, туристы оставили грот Малютку. Коридор, по которому они теперь шли, ничем не отличался от многих ранее пройденных. Встречались нагромождения камней, узкие трещины, небольшие и ничем не примечательные гроты, залы и галереи. За день прошли, наверное, около километра. На отдых остановились в длинном сухом зале — одном из многих тупиков. Аргус опять куда-то убежал и вернулся часа через два. Сеттер не подошел, как всегда, к доктору, из рук которого привык получать свою порцию, а спокойно улегся около хозяина.
— Смотрите, Николай Павлович, — удивился Мухин, — наш четвероногий бродяга снова удачно поохотился. Он сыт по горло и даже не обращает внимания на сухарь, который я ему показываю. Признаюсь, завидую Аргусу и хотел бы проникнуть в тайну его похождений.
— Давайте сообща шпионить за ним.
— В этом нет нужды, — заметил Сергей Денисович. — Тебе-то, Иван Антонович, непростительно забывать, что Аргус — собака охотничья.
— Помню, но что из того?
— А вот что.
Сергей Денисович взял ружье доктора и сделал вид, будто собирается уходить. Сеттер, не спускавший с хозяина глаз, тотчас вскочил и приготовился последовать за ним.
— Вот видите, мы собрались на охоту. Аргус поведет меня туда, где есть дичь.
— Браво! — воскликнул Мухин. — Браво и тебе и Аргусу. Так отправляйтесь же…
Он замолчал. В зал залетел странный воющий звук, уже слышанный раньше путешественниками.
— Опять кричит! — Иван Антонович схватил учителя за руку. — Слышите, кричит!..
Аргус, едва раздался непонятный звук, прижался к ногам хозяина, зарычал, поглядывая в темноту коридора. Крик повторился: тягучий, воющий, в нем ясно слышались тоскливые ноты.
— Тот самый звук, — подтвердил Николай Павлович. — Как будто кричит животное. Не с ним ли тогда боролся Аргус?
Странные звуки затихли.
— Отложи охоту на завтра, Сергей, — посоветовал доктор.
— Пожалуй, — согласился учитель, тем более, что Аргус, кажется, потерял к ней всякий интерес.
Сколько туристы ни прислушивались, криков больше не услышали. Миша и Володя вызвались сходить на разведку, но Санин остановил их.
— В другой раз, ребята. Сейчас будем отдыхать.
На ужин доктор выдал каждому сухарь, кружок копченой колбасы и кусочек сахару. Ели медленно, стараясь не потерять ни крошки.
— «Гастроном» скоро закроется на ремонт, — грустно сообщил Иван Антонович и, спохватившись, бодро добавил: — Зато утром я накормлю вас отличной кашей. Придется израсходовать часть воды, но воду-то мы найдем.
Никто не ответил Мухину. Путешественники молчали, и доктор знал, о чем думают его товарищи. Даже ребята, тесно сбившиеся в кучку на плащ-палатке, не вели обычных шумных разговоров. Перебирая отощавший рюкзак, Иван Антонович достал маленькое зеркало, задумчиво посмотрел в него. «Э, да ты стал бородатый, как сибирский кержак». Он потрогал светлую бороду, перевел взгляд на Санина и с удивлением отметил, что у него тоже отросла довольно длинная борода. Только Одинцов брился почти каждый день, и потому выглядел как обычно, даже щеголевато. На привалах учитель не только брился, но и не забывал стричь ногти, расчесывать густые волнистые волосы и чистить костюм от приставшей грязи. Даже носовой платок у него всегда был свежий и пахнул «Шипром».
Среди ночи Иван Антонович проснулся от странного тревожного ощущения. Слабо горел один из фонариков. Мухин услышал тихий разговор учителя и краеведа. В интонации их голосов он тоже уловил тревожные нотки. Доктор приподнялся на локте:
- Предыдущая
- 24/41
- Следующая
