Искушая судьбу - Рединг Жаклин - Страница 2
- Предыдущая
- 2/68
- Следующая
Не дав служанке времени ответить, она, шурша юбками, двинулась вперед, высматривая девушку и ее мать в окружающем хаосе. Цыплята, суетящиеся возле жирной свиньи, мирно отдыхающей на солнышке возле зловонной кучи отбросов, с пронзительным писком разбежались в разные стороны. Портовые шлюхи, успевшие уже отдохнуть от ночных обязанностей, посылали из окон своих жилищ пламенные призывы работающим внизу грузчикам. Ближе к реке запах рыбы и застоявшейся воды усилился, но даже здесь его перебивало зловоние от куч мусора, оставленных торговцами в проходах. Маре пришлось обойти двух матросов, что-то не поделивших между собой, и в этой суматохе она тотчас же потеряла из виду девушку и ее мать. Однако, завернув за угол, она вновь увидела их, наблюдающих за выгрузкой своего багажа из ялика. Мара сосредоточила все внимание на спокойно посматривающей вокруг себя девушке и тщательно осмотрела ее с головы до ног.
Ее волосы, скромно убранные под чепец из белой льняной ткани, были черны, как ягоды терна. На не правдоподобно белом, словно фарфоровом, лице горели темные глаза. Она была одета в застегнутое до самого подбородка платье скромной расцветки, сшитое как будто специально для того, чтобы не выделяться среди окружающих ее людей. В руке девушка сжимала небольшую книгу, и Мара могла бы поклясться чем угодно, что это была Библия.
Да, несомненно, это была она. Настоящая пуританская мисс, прямо со школьной скамьи спешащая на супружеское ложе. Мисс Арабелла Вентворт, крестница лорда протектора Оливера Кромвеля и, что было важнее всего, невеста незаконнорожденного графа Сент-Обина.
Пока что еще невеста.
Стук колес кареты по булыжной мостовой за спиной Мары оторвал ее от этого занятия. Она обернулась.
Черная карета, влекомая парой превосходных жеребцов, резко выделяющаяся на фоне загромождающих пристань грубых деревянных повозок, быстро двигалась по главной транспортной артерии порта.
– Сайма, это, должно быть, приехавшая за ними карета графа. Нам нужно спешить.
– Да.
Глядя на отвернувшуюся служанку, Мара подумала, что не может представить себе того дня, когда этой женщины, этого верного и преданного друга, не окажется рядом. В свое время Сайма шлепком по заднему месту приветствовала Мару, когда та появилась на белый свет, пища, как любила говорить служанка, подобно вытащенному из воды котенку.
Истинный возраст Саймы был тайной даже для Мары, тайной, которую та отказывалась открывать. Ее гладко зачесанные назад каштановые волосы скрывались под белым батистовым чепцом, туго завязанным под маленьким подбородком. Кожа лица была гладкой, как у молодой женщины, что было результатом действия многочисленных секретных лосьонов. Только руки, которые работали всю жизнь, покрытые вздувшимися венами и пятнами старческой пигментации, выдавали ее преклонный возраст.
Не говоря ни слова, Мара кинула взгляд поверх волнующейся на пристани толпы. Ее глаза остановились на молодом портовом грузчике, сидящем на бочке с дождевой водой. Он взглянул на нее, как будто она его окликнула, и Мара, подавая сигнал, кивнула. Юноша спрыгнул с бочки, лавируя среди толпы, побежал по пристани и вскоре скрылся за высоким штабелем ящиков.
Несколько мгновений спустя из-за расположенной неподалеку пивной появилась двухколесная повозка, груженная углем, которую тащил пони с запавшими боками.
Глядя, как повозка медленно продвигается вперед, Мара закусила губу – привычка, которую она приобрела с тех пор, как мать посадила ее на жесткую деревянную скамью в кабинете отца ожидать наказания за то, что она набила своему брату Колину полные ботинки грязи, когда тот отказался взять ее с собой на испытание своего нового мушкета Что бы сейчас сказал отец, если бы вдруг оказался здесь?
Угольная повозка двигалась медленно, может быть, даже слишком медленно. Что, если она не поспеет вовремя к карете графа? Когда наконец повозка остановилась у обочины узкого проезда на Лаусток-Лайн, Мара закрыла глаза и произнесла про себя благодарственную молитву.
Кучер встал со своего места, пнул ногой заднее колесо, потом спрыгнул на землю и исчез за углом. Неравномерно нагруженная повозка накренилась и с треском опрокинулась, ее содержимое рассыпалось по пристани, образовав огромную черную кучу.
Не прошло и секунды, как первый проходящий мимо человек заметил это.
– Уголь!
С самого начала войны уголь превратился в редкий и ценный продукт. Большинство дублинцев, чтобы как-то поддержать по ночам тепло в своих очагах, были вынуждены сжигать любой мусор, какой им удавалось отыскать. После крика портового рабочего со всех сторон раздался топот ног по изношенному деревянному настилу, и почти каждый человек, находившийся в пределах слышимости, поспешил на зов, чтобы подобрать столько драгоценного минерала, сколько окажется возможным. Жены рыбаков оставили свои прилавки и начали наполнять углем фартуки, засовывая мелкие куски за корсажи и в карманы платьев. Портовые рабочие побросали все дела и присоединились к поискам рассыпавшихся блестящих черных кусков. Спустя несколько мгновений повозка скрылась из виду, загороженная стеной возбужденных людей, и остановившаяся позади нее карета оказалась не в состоянии подъехать и забрать ожидающих ее пассажиров.
– Давай, Сайма. Ты всегда хвасталась своими актерскими способностями, якобы унаследованными тобой от твоей дорогой матушки. Настало время проверить их.
Мара направилась к тому месту, где вместе со своей матерью стояла девушка в платье горчичного цвета. Она осматривалась вокруг, несомненно, в поисках кареты, прибытию которой помешала опрокинувшаяся угольная повозка. Ее высокая и худая мать с туго зачесанными назад редкими светлыми волосами и прямой, как будто поддерживаемой корсетом из китового уса, спиной, оглядывалась по сторонам в поисках кого-нибудь, у кого можно было бы спросить дорогу. Однако, по всей видимости, помочь им было некому – все были слишком заняты тем, чтобы понять причину суеты вокруг опрокинутой угольной повозки. Мара удостоверилась в том, что ее черная вельветовая маска на месте, заставила Сайму сделать то же самое, и они вместе направились к ожидающим женщинам.
– Не вы ли будете госпожа Арабелла? – спросила Сайма слегка приглушенным маской голосом.
– – Да, – ответила девушка, поворачиваясь к ним, – да, это я.
– Арабелла, – сказала спутница девушки, дернув ее за белую накрахмаленную манжету рукава, – я же предупреждала тебя, что ты не должна называть своего настоящего имени незнакомым людям. Ирландия вовсе не безопасное место для членов нашей семьи. Ты же знаешь, как ирландцы относятся к твоему крестному отцу, Оливеру. И не имеешь понятия, кто такие эти… – она обернулась, раздув ноздри, – эти люди.
– Но, мама, они, может быть, хотят нам что-то сообщить. Адриан писал, что в порту нас будут встречать, ведь правда?
Адриан. Услышав это имя, Мара словно окаменела.
– Конечно, – вступила в разговор Сайма, стараясь как можно лучше имитировать лондонский акцент, – к вам нас послал лорд Сент-Обин.
– Вот видишь, мама. Их действительно прислал Адриан. – Арабелла устремила полный надежды взгляд на все еще скрытое под маской лицо Саймы. – А где же лорд Сент-Обин? Говорят, что он необыкновенно красив, что он самый красивый мужчина в Ирландии. Далеко ли его карета? Мне не терпится его увидеть. Вы знаете, что мы должны пожениться?
У Мары чуть не вырвался возмущенный возглас Как кто-то мог быть настолько увлечен этим зверем?
Сайма подошла поближе и понизила голос:
– Боюсь, что его светлость не приедет, госпожа Арабелла. Он хотел, чтобы я передала вам, что если вы решите вернуться в Англию, то он вас поймет.
– Вернуться в Англию? – Маленькие глазки матери широко раскрылись. – Но мы только что прибыли оттуда, добрая женщина. Лорду Сент-Обину мы сообщили о нашем приезде за несколько недель. Почему же теперь он хочет, чтобы мы уехали?
– У нас неладно.
Мать Арабеллы посмотрела на нее с очевидным недоумением:
- Предыдущая
- 2/68
- Следующая
