Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих - Страница 37

• Предыдущая
• 37/116
• Следующая

Инфляция военного времени и вызванные ею перекосы социальной жизни породили определенные обычаи и манеры, чуждые нашему германскому образу жизни. В разговорах и спорах я старался возродить в моих офицерах ценность более простой жизни, причем не только по причине весьма скромного жалованья, получаемого нами в новом флоте, но также и из надежды на то, что они смогут осознать для себя высшие ценности. Однако внешний блеск и суета окружающей жизни часто перевешивали мои слова.

Установившийся было в среде офицеров обычай переодеваться в штатское платье, как только они заканчивали часы службы, был одним из тех, которые я не мог одобрить. И хотя я отнюдь не отношусь к тем, кто считает, что служивый человек всегда должен быть затянут в мундир, я неоднократно слышал, как унтер-офицеры жаловались, что они, единственные в ранге выше рядовых, выделяются в уличной толпе своей униформой и достойным поведением. Здесь, как и с посещением церкви, я старался подавать личный пример, появляясь в мундире при каждом удобном случае.

Конечно, все эти мои «личные примеры» и наставления время от времени давали пищу для веселых шуток. И это замечательно. Излишняя серьезность отнюдь не способствует несению флотской службы, и в ней всегда есть место юмору. Подобный юмор присутствовал на так называемых «джентльменских вечерах», переросших в традицию в Киле перед войной. Молодые офицеры, имевшие склонность к розыгрышу, ставили на сцене скетчи, в которых весело подшучивали над теми или иными сторонами флотской жизни и даже над теми или иными персонами, занимавшими порой весьма высокое место во флотской иерархии. Сам император любил бывать на таких вечерах, во время которых остроумным нападкам подвергались и высшие офицеры, не исключая и адмирала фон Тирпица.

Я постарался возродить проведение таких вечеров, хотя мы и не располагали столь обширным выбором талантов, какой был в старом флоте былых времен. Но с моего благословения несколько офицеров возродили этот обычай в ходе ежегодных театральных представлений, которые нашли благодарных зрителей в лице всех офицеров, чиновников и тех приглашенных, которые смогли найти время, чтобы присутствовать на них. Нет необходимости говорить, что первой мишенью доморощенных юмористов стал я сам. Так, например, в связи с моим всем известным отношением к ношению штатской одежды со сцены прозвучало, что у меня даже нет собственного штатского костюма. Во время другого из подобных вечеров я был изображен на настенном плакате в виде путешественника, отправляющегося в Гватемалу, причем весь мой костюм состоял из тропического шлема и трусов, тогда как в руках я держал небольшой чемодан с нарисованным на нем адмиральским вымпелом. Плакат этот не одобрил мой начальник штаба, в обязанности которого входило осуществлять нечто вроде предварительной цензуры и не допускать, чтобы происходящее выходило за рамки приличия. Он счел изображение адмирала чересчур вольным и потребовал от ворчавших художников, чтобы они скрыли мой обнаженный торс под белым кителем. Однако он не мог и предполагать, что, сделав это, художники изобразят на плакате еще и большой красный штамп «ПРОВЕРЕНО ЦЕНЗУРОЙ» после того, как он уйдет, отдав это ценное указание. Естественно, когда я увидел плакат, мне захотелось узнать, что скрывается в подоплеке, – на что и рассчитывали художники. История эта немало повеселила меня, и я заметил своему начальнику штаба, что цензура не всегда бывает объективна.

Другим видом деятельности, возрождение которого я был рад наблюдать, было создание общества жен офицеров флота. Эта организация была создана с целью содействия во всех вопросах семьям офицеров флота всех рангов в трудные моменты их жизни. Инфляция и сокращение флота привело к снижению этой деятельности в послевоенные годы, но с помощью моей жены и при неоценимом содействии старших лютеранского и католического капелланов Демеля и Кройтера я смог восстановить былое положение этой организации. В тех случаях, когда помощь не могла быть оказана по государственным каналам, общество обеспечивало практическое содействие в период болезней, распределяло одежду, одеяла, домашнюю утварь. Собиралось приданое новорожденным, оказывалась финансовая помощь, когда тому или иному члену семьи офицера было необходимо лечение в санатории или пребывание в доме отдыха. Жены офицеров патронировали детские площадки для игр, спортивные детские кружки, организовывали общественные мероприятия, такие, как новогодние елки для детей и их родителей. Общество это сослужило неоценимую службу в укреплении духа коллективизма на флоте.

Другая задача, которой я уделял большое внимание, было установление более тесных отношений и взаимопонимания между флотом и гражданским населением. Хотя последствия Капповского путча сказывались еще довольно долгое время, каких-либо серьезных трений между флотскими и гражданскими в Киле не наблюдалось. В бытность мою главным инспектором военно-морских учебных заведений я постарался внести свой вклад в установление добрых отношений организацией лекций, читаемых профессорами университета для флотских слушателей, и учреждением клуба «Скагеррак», главной целью которого было дать возможность собираться вместе для общения офицерам флота и штатской. публике Киля. Другую возможность для установления товарищеских отношений между этими двумя общинами представлял парусный спорт.

Во времена существования бывшего Императорского яхт-клуба зародились и поддерживались дружеские взаимоотношения между любителями парусного спорта – как офицерами, так и штатскими. Возрождение этой традиции дало восхитительную возможность общения между офицерами старого и нового флотов, а также другими слоями населения. К сожалению, в 1927 году, при открытии нового здания яхт-клуба, произошел неприятный инцидент. На открытие было приглашено много гостей, среди которых были командующий флотом вице-адмирал Моммзен и я сам, а также адмирал флота в отставке принц Генрих, бывший давнишним членом клуба и живший в своем поместье Хеммельмарк, неподалеку от Эккернфёрде. Не предупредив никого о своих намерениях, принц Генрих неожиданно предложил тост за императора Вильгельма II, который основал яхт-клуб и до сих пор числился в его списках в ранге коммодора. Тост этот, разумеется, был бы тут же и забыт, если бы одна из газет Киля не сделала из этого сенсацию.

До этого времени никто из руководства не возражал против того, чтобы офицеры флота были членами Императорского яхт-клуба, но теперь, во избежание общественного резонанса, министр обороны Грёнер, который совсем недавно заступил на этот пост, высказал решительное возражение против вступления офицеров флота в члены старого клуба.

Парусный спорт, однако, как нельзя более подходит офицерам флота. Поэтому мы решили возродить старый клуб Военно-морской регаты, который на самом деле был предшественником Императорского яхт-клуба, и назначили его открытие на 10 августа 1928 года.

Большинство офицеров флота тут же вступили в члены этого нового клуба, что не вызвало ни у кого возражений. Исходя из своих финансовых возможностей, Императорский яхт-клуб располагал только несколькими парусными яхтами и из-за недостатка средств не мог позволить себе приобрести больше. Клубу же Военно-морской регаты были выделены средства из военного бюджета, поскольку по уставу он преследовал исключительно спортивно-тренировочные цели. Благодаря этому военные моряки – энтузиасты парусного спорта – снова могли с успехом выступать на национальных и международных регатах.

С точки зрения флотских офицеров, одним из важнейших преимуществ парусных гонок были контакты между офицерами и штатскими других стран, которые завязывались во время таких регат. Это было особенно справедливо для международных соревнований, проводимых ежегодно в Киле клубом Военно-морской регаты. Поскольку интерес к этим парусным гонкам, а также к участию в них иностранных яхтсменов рос из года в год, мне доставляло истинное удовольствие наблюдать, как молодые загорелые спортсмены-офицеры завязывали знакомства со своими коллегами с других флотов.

• Предыдущая
• 37/116
• Следующая