Выбери любимый жанр

Сердце льва - Вересов Дмитрий - Страница 34


Изменить размер шрифта:

34

Проверку полк сдал на «отлично», как всегда. Было очень шумно и торжественно — маршировали по плацу ротами, пели хором строевые песни, с помпой выносили полковое знамя и с пафосом говорили речи. Когда проверяющие отчалили, началась раздача слонов и чествование героев, причём в шеренге за талонами на повидло Андрон оказался на правом фланге. В канун победы Октября он был пожалован Серебряным крестом — знаком за отличие в службе второй степени, а чуть позже, уже к зиме, определён на должность писаря, суть ротного каптершика. Красная пятиконечная звезда его стремительно восходила…

Епифан (1958)

— Завтра к восьми подашь, в горком вызывают. — Вздохнув, Епифан протянул шофёру руку и не спеша стал вылезать из машины. Длинное, с мутоновым воротником пальто мешало, сковывало движения. Сразу же в лицо ему ударил снег, порывом ветра чуть не сорвало шапку, пыжиковую, добротную, полученную по разнарядке Центроблсбытсоюза.

Закрывшись от стихии портфелем, Епифан живо проскользнул в подъезд, поднялся к себе на четвёртый и, потопав по коврику чешскими ботинками на меху, напористо, по-хозяйски, позвонил.

— Здравствуй, дорогой. — Дверь ему открыла Маша, румяная, улыбающаяся, как-то по-особенному близкая в тёплой оренбургской шали.

Беременность она переносила прекрасно — никакиx там токсикозов, позывов к рвоте, пигментных пятен и истерии, срок уже семь месяцев — а настроение лёгкое, безоблачное, словно у невинной девушки.

Епифан поцеловал её в прохладную, пахнущую миндалём щеку, прошёл узким коридором в комнату, разделся и, распахнув дверцу «Ладоги», начал вынимать из портфеля изыски распределителя — балык, икра, буженина, сервелат. Будущим матерям нужно как следует питаться, впрочем, будущим отцам тоже.

— А что у нас сегодня на ужин? — С облегчением сбросив габардиновый доспех, Епифан с немецкой аккуратностью повесил его на плечики, присел пару раз, разминая колени, и со степенной неторопливостью стал переодеваться в домашнее. — Что-нибудь вкусненькое?

Он заметно пополнел, приосанился, округлился телом, как видно, на партийные хлеба не возбранялось намазывать и толстый слой масла.

— Борщ, как ты любишь, с толчёным салом, свиные рёбрышки с капустой, по-баварски, и… — Она вдруг прильнула к Епифану и крепко поцеловала его. — Я испекла торт, бисквитный, с яблоками и лимоном. Конечно, не швабский штрудель с миндалём… Сегодня ведь ровно полгода, как мы женаты… Дорогой, может, ты подождёшь минут пятнадцать, пока он пропитается кремом, а я пока загляну в консультацию, только что позвонили, там какая-то путаница с анализами. А потом мы спокойно отметим наш праздник. И будь добр, отпусти тётю Пашу, она караулит торт. Сапрыкины на кухне…

Маша снова чмокнула его, быстро оделась и резво, словно не беременная вовсе, выскочила из квартиры.

Сапрыкины — это серьёзно… Епифан не мешкая вышел в коридор, щёлкнул ригелями и поспешил на кухню, где царило обычное коммунальное столпотворение, куда там вавилонскому. Плевались чайники, шипело молоко, злословили, люто озираясь, соседки. Мрачный, с перепоя, гегемон Панфилов жарил яйца с вермишелью и хлебными шкварками Верка-потаскушка торопливо мазала икру на булку, видимо, опаздывала на работу, Сара Самуиловна, похожая на ведьму, что-то истово размешивала в ступе пришепетывала и по-змеиному водила головой, не иначе наводила на кого-то порчу. В чаду между столами бродили пролетарии Сапрыкины — глава семейства с половиной и четырьмя наследниками — и все пытались чего-нибудь украсть. Какое счастье, что скоро все это кончится — Епифана уже поставили в спецочередь на получение отдельной квартиры…

— И здрасте вам, Епифан Евсеич! Наше вам почтение! — Завидев Дзюбу, народ на кухне подобрался, ругань перешла в латентную форму, зависть и ехидство выразились в виде кривых улыбочек. — С будущим прибавлением вас! И чтобы каженный год вас вот так-то!

— Уж пирожок-то хорош у вас, так хорош, прямо вся на слюни изошла. — Тётя Паа, дебелая и хитроватая, собрала сальное лицо морщинками, заискивающе улыбнулась. — Верно, в нем масла сливочного фунт, никак не меньше. Вы бы, Епифан Евсеич, уважили бы кусочком к чаю, подсластить нашу горькую жизнь.

— Будет вам, Павлина Тихоновна, не торт, а баланда, — Дзюба внезапно придвинулся к старухе и перешёл на шёпот, — если не прекратите вести при мне разговоры за горькую жизнь. Партия делает все возможное для повышения благосостояния советского народа, результаты уже налицо…

На кухне сразу стало тихо.

Тётя Паша перекрестилась и бочком, бочком, забыв про сладкое, пошла из кухни. За ней потихоньку выскользнула Верка-потаскушка, быстренько убралась Сара Самуиловна, выкатился колобком толстенький, временно нигде не работающий хозяйственник Наливайко. В кухонном чаду остался только пролетариат.

— Правильно, Евсеич! Никакой жизнь, ни горькой, ни…

Гегемон Панфилов рыгнул, подавился, а в это время прозвенел звонок, резко, напористо и длинно.

Неужели это Маша вернулась? Что-то скоро… Дзюба закурил, угостил «Казбеком» Панфилова и задумчиво стал рассматривать торт. Однако попробовать кулинарный шедевр ему не пришлось.

— Епифан Евсеич, там вас требуют. — В кухню, словно на крыльях, влетела тётя Паша, круглое, похожее на блин лицо её светилось счастьем. — Всенепременнейше! Идите, идите, я за пирожком пригляжу…

— Меня? Интересно, кто это… — Дзюба, пожав плечами, вышел в коридор и оторопел.

За долю секунды перед ним пронеслась вся его не такая уж долгая двадцатишестилетняя жизнь… У входных дверей скалился Юрген Хаттль, в зимней форме генерала КГБ, кокарда на его папахе отсвечивала тускло и зловеще. В затылок ему дышали двое мордоворотов, плечи их, обтянутые шинелями, были внушительны, как шкафы…

— Так-то мы служим рейху, дорогой штурмфюрер, — ласково и негромко произнёс по-немецки Хатгль, и улыбочка сошла с его бледного перекошенного лица. — Разве не говорили вам на последнем инструктаже, что вино и бабы способны довести до цугундера? А? Взять его!

Дважды упрашивать мордоворотов не пришлось — цепкие руки схватили Хорста, и в шею ему, точно в сонную артерию, вонзилась длинная игла. Его сразу потерявшееся, бесчувственное тело поволокли вниз на улицу, где урчала двигателем чёрная «Волга».

34
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Вересов Дмитрий - Сердце льва Сердце льва
Мир литературы