Выбери любимый жанр

Аленький цветочек - Разумовский Феликс - Страница 43


Изменить размер шрифта:

43

Время шло… В восьмом классе он научился плавить тол и, узнав на уроке химии, что щелочные металлы бурно реагируют с водой, немедля решил проверить это на практике. Стибрил заветную баночку и провёл эксперимент тут же на перемене, спустив содержимое в фановую систему. Экзотермическая[32] реакция получилась что надо. Звук взрыва докатился аж до учительской, а унитаз разлетелся на миллион маленьких белых кусочков. К концу десятого Борька Капустин был уже близко знаком с милицией, что, естественно, не вязалось с репутацией хорошего домашнего мальчика, будущего студента престижного вуза. Пришлось подаваться на учёбу куда подальше. «Куда подальше» в России соответствует, как известно, Сибири. Так Борька оказался на Нижнетагильском заводе-втузе. В общаге квартирного типа. Для пиротехнических опытов на медном комбинате обнаружилось редкостное раздолье… В общем, до диплома Капустин не дотянул. Скажем прямо – очень драматично не дотянул, Настолько, что иного выхода, кроме как в солдаты, попросту не осталось. И вот тут, на его счастье, подвернулся вербовщик из госбезопасности.

В учебном центре Борысины способности расцвели пышным цветом. Плюс бега по полной боевой, стрельба, напалм, парашют, рукопашка, собаки. Всё это с отличием. А потом – те же самые джунгли, куда в своё время угодил Женя Грин. Дождевые леса, буш, саванна, чёрные мамбы, жирафья лихорадка и вирусы попугаев. А также мины, мины, мины. Всех мыслимых и немыслимых типов. Поставленные, снятые, обезвреженные, подорванные… И как венец блистательной карьеры – плен. Яма с дерьмом. И ножичек узкоглазой садистки, прошедшийся по самому ценному, что у мужика есть.

Диагнозу, прямо на месте вынесенному друзьями – «жить и баб трахать будешь» – он сперва не поверил. Поставил на себе большой чёрный крест и очень серьёзно захотел в петлю.

«Лейтенант, это же парный орган, – вселил надежду врач-подполковник, делавший Борису операцию в госпитале под Рангуном. – Понимаешь? Пар-ный… Эка беда, монохорд… Как кто? Это тот, у кого „хорда“ только одна… Подожди немного, ещё все тётки твои будут…»

Сам, видать, не дурак был по женской части, как в воду глядел.

Первый же послеоперационный опыт показал, что все параметры соответствовали норме, и Борька, осознав бренность своей земной жизни, стал бурно навёрстывать упущенное. Чтобы какая-то там китайская девка да русского мужика?.. Да ни в жисть!..

Он с большим успехом доказывал это миру и по сей день.

Кабинет Гринберга представлял собой просторную комнату с настоящим действующим камином. Этакий охотничий домик: выйдешь за дверь – и шагнёшь прямо на альпийские луга, увидишь в синем небе снежные вершины и услышишь издалека йодль[33] горного пастуха…

Всё было на месте – звериные головы вдоль стены, чучела медведей по углам, шкафчик с бронированными стёклами, сквозь которые виднелись ружейные стволы. Пол был застлан шкурами пантер, под потолком зигзагом изгибалась набитая опилками анаконда, над подозрительно широкой, с водяным матрасом, оттоманкой висел очередной портрет хозяина квартиры. На сей раз полотно живописало Гринберга на охоте. Клыкастый слон, задирая хобот, мчал Евгения Додиковича на своей широкой спине, а тот палил почти в упор во взметнувшегося в прыжке бенгальского тигра. Стлался сизый дым, утреннее солнце играло в хрустальных каплях росы… Свирепый хищник был роскошно-полосатым, индус-погонщик белым от страха, девственная природа величественной и зелёной. Гринберг играючи держал ровную мушку и едва заметно улыбался.

– Так, – пояснил он дружно хмыкнувшим зрителям, – ничего особенного, одна художница рисовала… – Зачем-то оглянувшись, нащупал потайную кнопку, и полотно отодвинулось в сторону, обнажив нишу с огромным сейфом фирмы «Сименс и К». – Она была на втором слоне.

Щёлкнули хитроумные замки, открылась тяжеленная дверь, и на свет Божий появился многострадальный чемодан. На фоне окружающей роскоши выглядел он до крайности неприглядно – обшарпанный, в белёсых разводах.

– Ну, братцы, будем разбираться… – Скудин осмотрел трофей со всех сторон, приложился ухом к крышке, поманил Капустина. – По мне так всё нормально. Боря, оцени, не фугас?

– Бережёного Бог бережёт, – буркнул Монохорд. – Как сказала монашка, надевая на свечку презерватив… Нет, не фугас. – Маленький нож в умелых руках проворно справился с замками, и Борис осторожно поднял крышку. Первьш заглянул внутрь, и лицо у него вытянулось:

– Ну, дела!.. Золото партии!..

Половину чемодана занимали какие-то бумаги. Пожелтевшие, хрупкие, они выглядывали краешком сквозь истлевшую клеёнку, которой их когда-то заботливо обернули. Всё оставшееся место было забито многочисленными мешочками, а в мешочках… Ой, мамочки. Золотые пятёрки, полуимпериалы, червонцы. Ещё какие-то монеты неведомых стран, неизвестных названий и номиналов.

Драгоценные кольца, серьги, браслеты. Не менее десятка массивных, похожих на луковицы, часов, жёлтая стопка увесистых портсигаров. В отдельном мешочке, россыпью, стоматологические изделия: коронки, протезы, мосты…

– И точно, золото партии, – Гринберг отточенным движением выудил древнюю, тускло блеснувшую пятнадцатирублёвку, со знанием дела взял на зуб, сплюнул прямо на штучный пол и констатировал:

– Настоящее. Царская чеканка.

Если следовать индусскому учению о кастах – варнах, Евгений Додикович был, без сомнения, уникумом, солдатом и барыгой в одном лице.

– Добротно сделано. – Кончиками пальцев Глеб вытащил из развалившегося кожаного мешочка старинное кольцо, потёр и залюбовался игрой света в прозрачном, не тронутом временем камне:

– Красота…

У его мамы такого не было никогда. И, по-видимому, не будет.

– Бриллиант, – покосился Грин. ~ Чистой воды. Не меньше двадцати штук баксов потянет.

Подобных колец в мешке было, может, сто, может, двести.

Капустин не без брезгливости поднял искусственную челюсть, посмотрел, повертел, равнодушно бросил назад в чемодан:

– Помню, дрался с одним, так у того все фиксы повылетали. С одного удара… Раньше крепче делали, как я посмотрю. Жень, ты там что-то насчёт ужина говорил?

43
Перейти на страницу:
Мир литературы