Аленький цветочек - Разумовский Феликс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/146
• Следующая

Рита-Поганка переминалась с ноги на ногу и чувствовала, что неотвратимо превращается в сосульку.

Её бабушка Ангелина Матвеевна, выросшая под Краснодаром, а ныне коротавшая старость у внучки, непререкаемо полагала: порядочному рынку следовало открываться часов этак в шесть утра, а к полудню – полностью прекращать свою деятельность. Увы! Что справедливо жарким летом в благословенных южнорусских губерниях, то совсем не обязательно работает в Санкт-Петербурге, на Варшавской улице, в месяце марте. Рано утром, когда ростовчане и краснодарцы стремятся переделать «по холодку» как можно больше дел, платёжеспособному Питеру не до покупок. Народ либо едет на службу, либо ведёт в школу внуков, либо же ещё не проснулся. Так что как следует, в полную силу, Варшавский продовольственно-вещевой рынок принимается функционировать часам этак к одиннадцати. В данный момент до этого было весьма ещё далеко…

Молодая женщина, к которой за острый язык и непредвзятость суждений начало уже прочно прилипать прозвище «Поганка», поправила пальцем свечку, горевшую в большом аквариуме с цветами, и посмотрела в небо – пасмурное, разрисованное багровыми рассветными клочьями. Да уж, «по холодку»!.. Ночью опять прошёл снег. Может, самый последний снег перед тем, как всё возьмётся таять уже окончательно…

Рита переступила с ноги на ногу в огромных – валенках с замызганными галошами… И вспомнила, как в прошлом году они что-то отмечали у подруги на даче, и тоже всю ночь шёл снег, так что утром подругин муж еле пробился по заваленной улице на своём «Москвиче». Тогда было весело: истошно взвывал двигатель, буксовали колёса, три хохочущие женщины дружно толкали в корму… Через неделю ожидался уже апрель, и они, помнится, сообща постановили: вряд ли ещё следует ожидать больших снегопадов. Ну так вот – на небесах явно услышали их легкомысленный трёп. На другую же ночь уходящая зима расстаралась и выдала всё, на что не могла раскачаться в свои «штатные» месяцы. Питерский спецтранс двое суток потом не мог отскрести проспекты, а тот дачный посёлок (куда спецтранс наведывался исключительно по великому блату, подкреплённому длинным рублём) завалило по окна. На радость местным калымщикам с их всепогодными «Нивами», тут же выехавшим спасать из российских сугробов погибшие там «Гранд Чероки» и «Мицубиси Паджеро»…

– Тьфу-тьфу-тьфу!.. – Рите-Поганке очень не хотелось, чтобы на небесах её подслушали снова. За неполный месяц, что она здесь работала, ей до смерти надоел холод. Но хуже всего было то, что Варшавская улица действовала как аэродинамическая труба. Причём непонятно в какую сторону. Не только южный и северный, но также все прочие ветры достигали здесь неистовой силы. К изучению этого явления следовало бы приставить учёных. Рита была далека от науки, она знала только, что скоро обзаведётся хроническим насморком, и ей это не нравилось.

Ладно!.. Уже совсем скоро пойдут покупатели, и о холоде на некоторое время удастся забыть…

Женщина похлопала себя по бокам руками в толстых засаленных рукавицах. От резкого движения с ближнего мусорного бачка взлетел голубь. Впрочем, рыночный сизарь, привыкший хватать съестное прямо из-под человеческих ног и собачьих носов, был не пуглив и скоро опустился обратно. Рита пригляделась… Сначала ей показалось, что у голубя прилипли на головке снежные хлопья. Но нет – пушистый белый гребешок, каких вообще-то у голубей не бывает, явно не имел «внешнего» объяснения. Он просто там рос.

«Мутант! – Рита невольно покосилась на обгорелые руины многоэтажного здания, отчётливые и жуткие на фоне светящегося серого неба. (Обычно она изо всех сил старалась в ту сторону не смотреть.) – На том спасибо, не двухголовый… Чего только не дождёшься… в наше-то время да в здешних местах…»

Однако допускать мысль о мутантах, возникающих непосредственно рядом, совсем не хотелось, и Поганка решила: а может, голубь был просто такой породистый. Пушисто-хохлатый. С чьей-то голубятни улетел, удрал, наверное, чтобы не съели. Держат ведь, говорят, некоторые до сих пор…

Решив проверить это предположение, Рита отошла от своего аквариума и осторожно потянула к сизарю раскрытую ладонь, выпростанную из рукавицы. Пальцы у Риты были именно такие, какие бывают у тридцатипятилетней женщины «со следами высшего образования», не от хорошей жизни подавшейся в рыночные торговки. Ещё не опухшие-оплывшие-бесформенные, но уже огрубевшие, с красными пятнами на костяшках. И ногти – наманикюренные, но обломанные и обгрызенные…

По Ритиной логике, домашний породистый голубь из голубятни должен был быть совершенно ручным. Увы!.. Чистота её намерений вызвала у обладателя хохолка вполне обоснованные подозрения. Когда рука приблизилась на критическое, с его точки зрения, расстояние, мутант – или не мутант, кто его разберёт – захлопал крыльями и нервно взлетел. Женщина вздохнула, проводила его взглядом и тут увидела, что к ней приближался первый за весь день покупатель.

О-о-о. Это был не совсем обычный покупатель. Вернее – совсем даже не обычный.

Он появлялся каждый будний день, весь неполный месяц Ритиной рыночной биографии, и остальные ларьки ему были без надобности. Его интересовали только «Цветы Кавказа», да и то, надо думать, не из-за особой Поганкиной привлекательности, а потому, что других цветочников поблизости не наблюдалось. Они с Ритой уже вторую неделю здоровались, даже иногда обсуждали погоду, и надо ли говорить, что она загодя откладывала для него цветочки получше, а выбранный продавала со скидкой, возмещая затем разницу за счёт других покупателей. Обыкновенных.

Она только никак не могла решить для себя, кто же он такой.

Одет всегда очень добротно. Явно не бедствует. Розочки по полтинничку берёт не поморщась. Но не из новых русских. Рылом не вышел. У тех ряшки… как бы поприличней сказать… такие авторитетные. А этот – сала ни грамма, скулы углами. И новый русский приезжал бы на «Мерседесе», а этого привозит тёмно-зелёная «Волга», и сидит он спереди-справа, рядом с водилой. Был бы лет на двадцать постарше – Рита сочла бы его руководителем предприятия старого советского образца. Замдиректором или вовсе директором. Может быть (судя по тому, как он всегда поступал с купленным у Риты цветком), даже того научного института с обманчиво-нейтральным названием, который раньше занимал сгоревшее здание… Хотя нет. Таких советских директоров отродясь в природе не бывало. Где лысина, где нездорово-отёчная физиономия и деревянная фигура завтрашнего инфарктника?.. Фиг вам. Олимпийский чемпион на покое. А может, и не на покое. От того места, где всегда останавливалась машина, и до Ритиной «точки» вела асфальтовая дорожка, сплошь покрытая чудовищным гололёдом. С раннего утра дорожку до зеркального сияния раскатывали весёлые студенты из расположенных поблизости общежитии. Потом, ругаясь и шаркая, добавляли глянца рыночные покупатели. Так вот, мужчина ходил по этом катку, совершенно не осторожничая. Но Поганка ни разу не видела, чтобы он поскользнулся:

• Предыдущая
• 20/146
• Следующая