Выбери любимый жанр

Война за вечность - Раули Кристофер - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

Рва быстро шел по виляющей через пустошь тропе. Скалы перед ним вздымались отвесными стенами, исчезая в облаках, и пустошь казалась подвешенной между стенами, окружавшими ее с трех сторон, и отделенной от мира наверху серым потолком. Рва задумчиво рыгнул, сплюнул и с тоской обнаружил, что весь покрыт грязью — с лап до морды. Вряд ли можно в таком виде нанести визит матери — не говоря уже о священной просеке; однако мешкать нельзя было ни секунды, и отмываться было некогда. Распорядок дня был составлен по-человечески — конечно, так было необходимо, — однако дух фейна глубоко в душе Рва протестовал против этого. Сейчас нужно было бы плотно поесть, выпить гвассы и поспать, а наутро побывать в святилище.

Тяжелые облака опустились еще ниже; из них вынырнули санитарные вертолеты, вернувшиеся из Оранка. Шум рассекаемого лопастями воздуха, подхваченный ветром, слился с эхом от стен ущелья.

Рва понюхал воздух, запах крови фейнов, химическую вонь дымовых завес. Но ветер нес и вкус победы, славной победы Абзена над древнейшим и самым яростным противником. Для фейнов Абзена это был великий день, достойный быть прославленным в веках — в песнях под барабанную дробь, в стали и бронзе.

Его молодые солдаты уже принялись осматривать поле сражения, разыскивая убитых — чужих и своих — и срезая у них пучки волос с ушей. Внезапный свист сзади заставил его обернуться; он увернулся от отряда мобильной артиллерии, которую волокли на себе земные мулы со свирепыми глазами. Вокруг мулов клубился пар выдыхаемого воздуха. Рядом с ними плелись люди в защитном камуфляже Фанданов. Узнав высокого пестрого предводителя фейнов, они прошли мимо, отдавая честь; Рва кивнул им в ответ. Орудия — длинные трубы на четырех дутых шинах — проколыхались мимо, обдав его грязью. Он слегка охнул, досадливо сплюнул и пошел дальше.

Снова стал накрапывать дождь, и опять каменные стены поглотила пелена. Рва обрадовался принесенной ветром воде, очищающей его тело, смывающей следы крови с земли и травы. Дождь принес свежие запахи, напоминавшие о дальних местах, давних временах. Рва полной грудью вдохнул воздух и почувствовал прилив новых сил.

Он постоял у края ущелья, превратившегося в кладбище фейнов из тяжелого импи. Больше десятка трупов — пестрых, черных и даже серых агути — валялись, где упали, вокруг артиллерийской позиции и останков двух людей-операторов. Фейны сражались до тех пор, пока не кончились снаряды, а тогда встретили людей огнем своих пистолетов. Все они сражались плечом к плечу до конца, пока не пали под натиском фейнов Абзена. Ярко-желтые перья скрина, которые носили за правым ухом воины тяжелого импи, — единственное, что можно было четко различить на дожде, и Рва сосчитал их, прежде чем продолжил путь.

Почесавшись сквозь переплетение портупей, он протяжно зевнул. Потери были велики, но в основном со стороны Рамаля; потери Абзена составили от силы одну десятую. Многих фейнов не досчитаются у костров в лесах Рамаля, некому будет охотиться для их детенышей, кроме матерей, и кровная вражда между Абзеном и Рамалем лишь усилится. Конца кровопролитию Рва не видел, но спокойно принял эту мысль — точно так же он никогда не задумывался о судьбе, заставившей людей и фейнов вместе сражаться против пришельцев в горных долинах. Они вместе держали в руках лекарство продления жизни, и лишь благодаря ему существовала их сила. Так жило уже не одно поколение народа Рва, и численность его не уменьшалась, а поселения процветали.

Стук копыт вновь заставил его обернуться. На тропе появился Лавин Фандин в серо-зеленом плаще и широкополой шляпе от дождя, за ним скакали двое из его штаба. Приблизившись к Рва, он осадил коня, и тот нежно коснулся фейна мордой. Любовь между фейнами и лошадьми можно было сравнить лишь с любовью между быстрыми земными четвероногими и людьми. Рва взглянул в глаза Лавина и прочел там лишь суровость.

Какое-то время мрачные глаза Лавина выдерживали пристальный взгляд ярко-желтых глаз фейна, затем он сплюнул и с недовольным видом соскочил с коня, — Я замечаю, что герой Брелкилка рад сегодняшней уверенной победе.

— Господин, они ведь агрессоры. Мы просто защищали нашу долину.

— Но откажется ли когда-нибудь молодой истиннорожденный Прауд Фандан от дальнейших попыток? — произнес Лавин, с особенной желчью выделив «истиннорожденный». — Или нам придется возиться с ним вечно? Меня тошнит от его вероломства.

Рва пожал массивными плечами; хвост фейна затрепетал, выражая сложную гамму эмоций — гнева, безутешности, горечи утраты, радости. Фейны склонны были смотреть на действительность с благоговейным прагматизмом, воспринимая все происходящее с нарочито непредсказуемым самовыражением. Им было проще танцевать на лезвии ножа, не выпускать меч из лап и сгорать в огне великой страсти, воспринимая боль и смерть как нечто неизбежное и не придавая им особого значения.

— Тяжелый импи отступил; мы смотрели им вслед с гордо поднятыми головами. Мы могли бы положить их здесь всех до единого, и кости их белели бы на пустоши. Боевая песнь этих краев стала длинной и наполнилась пурпуром и золотом победы фейнов Абзена. Никогда Брелкилк не забудет ее.

— Полагаю, что точно так же не забудут ее и Фанданы, в особенности род Прауда Фандана. — Взгляд, брошенный в ущелье, уперся в останки героев, сражавшихся до конца у батареи Рамаля. Лавин брезгливо поморщился. — Там были Фанданы — фейны и люди, точно так же как ты — Фандан-фейн, а я — Фандан-человек. Междоусобная война отнимает впустую множество жизней, и я намерен положить этому конец. У нас и без того немало врагов.

Его лошадь — смуглая кобыла по кличке Нэнси — внезапно фыркнула, почуяв запах смерти, и готова была заржать, но Лавин крепко схватил ее под уздцы и что-то ласково зашептал ей в ухо, пока та не успокоилась. Лавин и Рва принялись чесать ее под челюстью и за ушами; затем Лавин передал ее одному из шталмейстеров — курсанту второго курса Фанданского военного училища.

— Хек, — произнес Лавин, — отведи ее в конюшни на дороге в Оранк. Когда импи будет переформировываться, я хочу, чтобы ты спустился в Треснувшую Скалу и взял трехдневный отпуск — для того, чтобы отоспаться, ни для чего другого. И возьми с собой Нестора. Похоже, что он уже спит.

Ребята кое-как отсалютовали и ускакали прочь. Лавин повернулся к Рва.

— У нас с тобой еще немало работы, мсее, и теперь предстоит самая печальная. — Лавин стянул с себя капюшон, и Рва увидел свежую рану на его левом предплечье. Летный комбинезон был срезан ниже локтя, и рука была обмотана медпластом с полным биопаком.

— Что-нибудь серьезное, господин?

— Док Олантер сказал, что несколько дней будет болеть, но кости остались целы. Шальная пуля — почти на излете.

Фарамол такие раны залечивал быстро, но беспокойство не покинуло Рва. Он восемь лет был телохранителем и заботился о здоровье своего господина, как мать — о собственных детенышах. Он внимательно осмотрел одежду, вынюхивая малейший запах гнили.

— Я ее чуть позже сам осмотрю. Может быть, потребуется порошок из наших трав. И что еще — так это хорошая пища. Давно ты глядел на себя 8 зеркало? Ты же себя голодом моришь — так исхудал, что кости выпирают. Не завтракал ведь, да? А поесть надо, я на этом настаиваю. Ты ведешь себя» как мотылек, который питается нектаром, порхает по воздуху и живет всего неделю. Одну неделю! — Рва поднял вверх один палец. — Все эти снадобья, лекарства, они ведь не пища.

За многие годы Лавин привык к ворчливому тону Рва и теперь коротко кивнул и обещал при первой же возможности плотно поесть.

— Хорошо, тогда я подстрелю молодого гзана, Убанкини сварит крепкую гвассу, мы присядем у костра и вспомним старинные легенды, да? А затем вытащим трубку и вместе покурим теоэинта в честь победы, да?

Рва нарисовал заманчивую картину. Праздничный обед в деревне Брелкилк, во дворе Убанкини, под сенью деревьев кликхолли… Неторопливо потягивая трубку, взвесить все снова… И затем? Лавин настолько выдохся, что был готов свалиться и поспать этак с месяц.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы