Пропавшая принцесса, или Зачет по родовой магии - Пашнина Ольга Олеговна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/64
- Следующая
– Карнатар! – перегородила ему дорогу и крепко вцепилась в рукав. – Ну скажи, чего ты хочешь? Меня? Чего?
– Уйди с дороги, – спокойно произнес мужчина. – Тебе не нужны синяки.
Я, повинуясь мимолетному порыву, поцеловала его, отчаянно надеясь, что ответит, обнимет и все отменит, поверив в мою честность. Не ответил, не оттолкнул. Просто осторожно отстранил и прислонил к стене, не давая вырваться.
– Никогда, – я не слышала ранее такого гнева в его голосе, – не смей предлагать мне себя!
– Оставь их, – прошептала я. – Все, что хочешь, сделаю.
– Нет. Они уезжают. А ты готовься к возвращению.
Я села на холодный пол, больно ударившись коленками. В открытую Карнатаром дверь ворвался рой снежинок и закружился вокруг, принося с собой прохладу.
– Ненавижу тебя! – Я ударила кулаком по стене.
– Дейна! – Бабушка подскочила ко мне. – А ну вставай! Нечего сидеть на холодном полу!
– Бабушка!
Она обняла меня, как в детстве, погладив по голове.
– Ну что ты? Успокойся, ничего страшного не произошло. Подумаешь, уезжаем. Все равно здесь плохо жили, может, там получится лучше. Не плачь, девочка. Тебе о государстве думать надо, о народе. Какое процветание, когда всем этот Вирне заправляет? А о нас не беспокойся, мы тебе писать будем. Часто.
– Зачем он так? Бабушка, что я ему-то сделала? Ведь он меня любил! В детстве! Я вспомнила, он меня воспитывал. Отцу плевать было, а Карнатар со мной возился, учил меня.
– А ты? – Бабушка все понимала, смотрела тем внимательным взглядом, под которым становилось стыдно за все сделанное.
– А я… А что я? Испугалась, сбежала. И я никогда не пожалею об этом. Вас нужно награждать за то, что вы мне помогли, а не отправлять умирать.
– Ну ты уж не драматизируй, – строго произнесла бабушка. – Нас никто умирать не отправляет. Все будет хорошо. Идем, попрощаешься с родителями.
Они смотрели на меня ласково, и тени злобы не было в их глазах. Они меня вырастили, а я виновата в том, что их отправляют в ссылку. Было очень страшно.
– Простите меня, – тихо сказала я. – Вы – родители, о которых можно мечтать.
– И ты нас прости, – улыбнулся папа. – Что знали о тебе и молчали. Мы действительно сломали тебе жизнь?
– Что? Нет! Нет, конечно. Вы меня спасли. Не могу представить, кем бы стала в девятнадцать лет, живя во дворце. Что бы ни сказал Карнатар, он лишь хотел больнее ударить меня. Вы дали мне семью. Мне так не хватало родителей.
Папа обнял меня крепко.
– Мы любим тебя, принцесса, – сказала мама. – Держи.
Она отдала мне кулон. Дерево в круге, не серебро, конечно, но по-прежнему блестит. Мой первый подарок, кажется, лет в десять я его купила, заработав на разноске газет.
– Мам…
– Возьми. Будешь помнить.
– Да вы совсем, что ли, с ума сошли? – сквозь слезы пробурчала я. – Не смейте прощаться! Я вернусь и добьюсь, чтобы вас привезли в Арулту! Карнатар зря надеется, что сумеет вас выслать. Не смейте даже думать о том, чтобы там остаться!
– Вот это верный подход, – рассмеялась бабушка. – Все, надо ехать. Не имею ни малейшего желания выезжать ночью. Иди сюда, Дейна. Я тебе пару слов скажу.
Пока родители выносили последние вещи, бабушка отвела меня в сторону.
– Девочка моя, с Карнатаром осторожнее. Он тебе пока не по зубам, сломать может, даже не напрягаясь. Сейчас он – герой, вернувший принцессу отцу. Не спеши лезть в бой, постарайся завоевать доверие императора. Твой Кэдерн не защитит тебя от советника, да и не надо ему в это дело влезать. Так что придется тебе самой сражаться.
– Я поняла. Спасибо. А можно я у вас герани надергаю?
– Да хоть всю забирай. Удачи, милая.
– Бабушка! – Я опять начала реветь.
Это было несправедливо! Они помогли мне, спасли от смерти на улице, воспитали, полюбили! А их отправляют из страны, как каких-то преступников. Карнатар, будь он проклят!
Экипаж вскоре скрылся среди невысоких домов Старой Риверы. Родители до последнего махали мне из окна. Мама плакала, папа ее обнимал, а бабушка хранила присущую ей невозмутимость. Глядя на Лиссу Сормат, можно было подумать, что она всего лишь едет отдыхать или в гости к подруге.
Некоторые соседи вышли на порог, удивленные прибытием экипажа и отъездом. Меня спрашивали, что случилось и куда уезжают родители, но я не могла с ними разговаривать.
Я осталась одна.
В пустом доме.
В университете.
В мире.
Ни Эри, которая попала под действие приворота, ни Кэд, который сам еще не знал, что ко мне чувствуют, семьей стать не могли. Как не было у принцессы Дейнатары семьи, так и не будет.
Спасибо, Карнатар.
– Привет!
Кэд удивился, открыв мне дверь.
Я знала, где он живет, еще накануне несостоявшегося ужина он дал мне адрес. Это был маленький дом в городе, в неплохом районе, но стоявший поодаль от резиденций богатых жителей Риверы. Нельзя сказать, чтобы Кэд жил скромно, но мне представлялось, что сын Силианны Харрарз должен иметь более достойное жилище.
– Дейна? Что с тобой? Ты плакала?
Он впустил меня, и я оказалась в просторном коридоре, в конце которого виднелись двери в комнаты. На стенах висели картины, явно оригиналы, но художника я не узнала.
– Что случилось? – Кэдерн выглядел обеспокоенным.
Он провел меня в гостиную, где помимо огромного дивана стоял шкаф с удивительной красоты статуэтками из природных камней.
– Давно ты их собираешь? – спросила я.
– С десяти лет, – хмуро откликнулся Кэд. – Не меняй тему. Что случилось?
– Ты торопишься?
Черты лица Кэда смягчились.
– Нет, Дейна, не тороплюсь. Садись и рассказывай.
Я села рядом, и Кэд меня обнял. Постепенно жесткие тиски одиночества разжались.
– Просто… все сразу навалилось. С Эри поссорилась. – Это была почти правда. – Родители решили переехать.
– Родители? Куда?
– К югу. Там больше работы, лучше условия.
– Расстроилась?
Теплые губы прижались к моей макушке. Ощущение, что меня любят, приятно разлилось по телу, и я улыбнулась.
– Расстроилась.
– Ты сможешь к ним ездить. Да и они, наверное, будут приезжать, правда?
– Ага…
Приедут они только раз и навсегда останутся во дворце.
– А что с Эри? Почему поссорились? – спросил Кэд.
– Когда разберусь сама, скажу.
Я решила пока не говорить Кэдерну о своих подозрениях. Все-таки полной уверенности в том, что подруга стала жертвой приворота, а не влюбилась без памяти, не было.
– Хочешь чаю? – вдруг спросил Кэд. – У меня есть вкусный карамельный чай, помогает от всего, проверено.
– Хочу.
– Тогда снимай свой тулуп и эти копыта, у меня тепло. Садись и жди вкусностей.
– А тебе не надо на работу?
– Сами разберутся, не маленькие.
– Оно и видно, – хихикнула я, вспомнив Крица.
Уж не знаю, как этот придурок уговорил Кэда взять его на работу, но у него явно актерский талант. Кэдерн вроде непохож на руководителя, которого легко обмануть. Вообще, у меня такое чувство, что я знаю двух разных Кэдернов Элвидов. Один – ректор, преподаватель и вообще личность суровая. Второй – Кэд, который водил меня в ресторан, валял в снегу и заставлял играть на рояле. Второй Кэд мне очень нравился, а вот с первым толкового знакомства не состоялось.
Карамельный чай был удивительно вкусным, но еще вкуснее были пирожные, которые Кэд принес к чаю. Сливочные, с легким ароматом шоколада, посыпанные сахарной пудрой и украшенные наливной вишенкой, кислой на вкус. Больше всего мне понравилась вишенка, и Кэд, проявив чудеса благородства, поделился своей. Он не говорил ни о чем серьезном. Рассказывал об Арулте, о своих путешествиях, о проделках Антафа и Витара. Находиться рядом с ним было хорошо и спокойно.
Кэд – противоположность Карнатара, и уже от этого мне становилось легче. Его глаза улыбались, а руки обнимали ласково, не давая ни единой мысли о насилии промелькнуть в голове. И если поцелуй с Карнатаром возбуждал нечто, заставляющее сердце биться очень часто, то поцелуй с Кэдом – чувство надежности, заставляющее жмуриться от удовольствия и улыбаться, как дурочка.
- Предыдущая
- 37/64
- Следующая
