Шанти - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 38
- Предыдущая
- 38/79
- Следующая
Андрус в отчаянии оглянулся на Урхарда, и вдруг ему показалось, что вокруг того возникло свечение. Урхард сейчас светился, как светилось все, куда бы ни падал взгляд Андруса.
Светился фургон – серым, тусклым светом, светилась пролетевшая мимо птичка, светилась земля, а на ней четко высвечивались следы зверей, пробегавших несколько часов назад, а может, и минут.
Урхард светился желтоватым светом, и только над ранами свечение становилось ярко-красным, темнея к центру раны и в самом центре переходя в густую черноту, завихряющуюся будто пылевой смерч.
Андрус бросил поводья, и лошади, отсвечивающие зеленоватым светом, тут же убавили шаг и побрели туда, где много раз – возможно, десятки раз – останавливались, чтобы попить и поесть. У лошадей хорошая память.
Андрус нерешительно протянул руку к Урхарду – ему казалось, что так нужно сделать, – коснулся свечения, почувствовал, как руку начало покалывать, будто он ее отлежал, отдернул ладонь, подумал секунды две и уже обе руки решительно сунул в ореол. Что делать, он не знал. Вернее, чувствовал, что когда-то знал, но… забыл. Воспоминания всплывали из глубин памяти на уровне интуиции, на уровне отголосков настоящих знаний. Все, что вспомнилось, нужно сунуть руки в это свечение и пожелать, чтобы чернота ушла.
И он сделал это. Руки заболели, боль стала переходить выше и выше, докатившись до сердца, застучавшего неровно, с перебоями, так что Андрус едва не задохнулся. На плечи навалилась неимоверная тяжесть, будто на них водрузили кучу мешков с крупой. Однако чернота ушла. Урхард теперь светился ровным, желтым светом, и лишь там, где когда-то были раны, светящийся покров был тоньше, чем в других местах, и слегка, едва заметно отдавал красным, тающим в сполохах желтого цвета.
Андрус посмотрел на розового, спящего как младенец купца, попытался улыбнуться, но на него накатила волна дурноты, закружилась голова, и новоявленный лекарь упал на спасенного им больного, потеряв сознание и разбив лоб об острый край ларца с медикаментами, стоявший подле Урхарда.
– Бунт, ваше величество!
Генерал Адрон отсалютовал, его панцирь загудел, как колокол, и Шанти поморщилась. Не человек, а медная статуя! Может, изменить салют? Например, пусть пощелкивают пальцами?! Или подражают звуку вылетающей из бутылки пробки: эдак – чпок! – и отсалютовал императору. И привычнее офицерам: открывание бутылок вина – их любимое занятие… кроме соблазнения чужих жен, конечно.
Шанти стало смешно, и она невольно улыбнулась, чем вызвала недоуменную гримасу на встревоженном лице генерала.
– Я сказал что-то смешное, ваше величество? – обиженно прогудел он, опуская взгляд. – Мне кажется, в бунте нет ничего смешного! Взять дворец они пока что не смогут, но запереть нас здесь – запросто. И не годами же тогда сидеть во дворце, пока толпа черни и мятежные войска грабят страну! Этого и следовало ожидать – страна держалась на страхе, а когда убрали исчадий, бояться стало некого. Не стало сильной власти… простите за откровенность, ваше величество. Вы мне говорили, чтобы я рассказывал вам все как есть, без придворных штучек.
– Гвардейцы нам верны? – задумалась Шанти.
– Не все. Половина ушла к мятежникам, как я и говорил. Офицеры в основном выходцы из дворянских семей, а они как раз во главе мятежа. Рядовые им подчиняются. Рядовым по большому счету все равно, лишь бы жалованье вовремя платили.
– Что происходит в настоящий момент? Что в столице, по другим городам?
– Об этом лучше расскажет начальник тайной стражи. – Генерал вытер мокрый лоб и оглянулся на стул позади себя. – Разрешите, ваше величество?
– Садитесь, Шелес, без церемоний. Сейчас не до того. Шур, что там делается снаружи?
– Снаружи – полнейшее безобразие. – Шур задумался, подбирая слова. – Столица охвачена беспорядками. Грабят все и всех, ломают лавки, дерутся между собой за добычу. Бьют людей с криками: «Лови пособника исчадий!» Мятежники осадили дворец, вся площадь заполнена их бойцами. У нас около тысячи гвардейцев, остальные разбежались или примкнули к мятежникам. По провинциальным городам информации пока нет. Скорее всего там еще спокойно. Обычно все начинается со столицы, как показывает история.
– Я не пойму, кто грабит? Неужели войска мятежников грабят горожан? Откуда их столько взялось в городе? Как они сумели так быстро подготовиться к мятежу?
– Агенты доносят, что мятеж спланировали заранее. И если бы не известные обстоятельства, мятежа все равно нельзя было избежать. Исчадия хотели взять полноту власти в свои руки не номинально. Казненный патриарх, в отличие от предшественников, считал, что власть должна быть сосредоточена в одних руках – понятно каких. Так что скоро все бы и началось.
– Ясно. Вот что скажи: с каким лозунгом мятежники начали бунт? Зачем они напали на законного императора? Какова цель?
– Они говорят, что вами овладел вражеский демон и вы безумны. Вас заколдовали. Поэтому нужно вас уничтожить, как кровавого маньяка, и на ваше место поставить хорошего человека из числа достойных мужей. Кого – они пока не решили или пока что не хотят называть его имя. До коронации.
– А лечить меня нельзя? – с живым интересом осведомился «император». – Зачем же так жестко? Выгнать из меня демона, и все!
– Лечить вас нельзя, так как демон овладел вами полностью и теперь вы сами демон, – серьезно кивнул Шур. – Вас только уничтожить.
– А на основании чего они займут престол? – хмыкнула Шанти. – Ведь престол может быть занят только человеком с королевской кровью! Таков закон!
– Главное – вас убить, а потом уже и будут думать, кого поставить, – пожал плечами Шур. – Насколько мне известно, единства в этом вопросе нет. А закон… ну что закон – у кого в руках власть, сила, тот и закон. Всегда можно переписать закон под себя.
– Так-так… – «Император» побарабанил пальцами по столешнице, разглядывая лежащую перед ним грамоту-прошение от союза зерноторговцев. Они желали, чтобы император повысил пошлину на ввоз из Балрона первоклассной мучной пшеницы, обещая взамен больше отчислений в казну. То есть ему лично, императору. Шанти приходилось ежедневно решать такие проблемы – раньше ими занимались исчадия, оставив императору лишь развлечения да право подписи.
Эту рутину Шанти ненавидела лютой ненавистью и уже не раз пожалела, что ввязалась в авантюру с захватом власти. Но что делать? Тот, на кого можно было бы переложить бремя власти, находился далеко. И кстати – где он?
– Что слышно о Балроне? – сменила тему Шанти. – По поводу изгнания из меня демонов все ясно. А вот где армия Балрона?
– Армии Балрона не будет. Сюда идет один полк, тысяча человек, вряд ли его можно назвать армией. По сведениям разведки, полк только что вышел из Анкарры и преодолевает в день двадцать верст. При таком темпе марша они будут у границы примерно через месяц, а потом им нужно будет еще идти сюда.
– Кто возглавляет полк? – с надеждой переспросила Шанти. – Федор?
– Нет. Полковник Гежель, – пожал плечами Шур.
– Плохо… – пробормотала Шанти. Настроение у нее упало ниже подошвы сандалий. Похоже, она застряла в теле императора не на месяцы, а на годы.
– Вы рассчитывали, что войска Балрона помогут вам в борьбе с мятежниками? – усмехнулся генерал. – Что может сделать один-единственный полк? Это смешно! Да и с какой стати Балрон будет помогать императору Славии?! Ваше величество, простите мою дерзость – искать помощи нужно здесь, договариваться с дворянами, искать тех, кто будет воевать за нас. Армия полностью развалена, воевать не хочет. Гвардии остался один полк. Вам не кажется, что нужно придумать что-то умное?
– Идите, генерал, организуйте защиту дворца, – холодно сказал «император», – а мы тут пока подумаем, что нам придумать умного. Шур, останься.
Шанти дождалась, пока за генералом закроется дверь, и посмотрела в лицо своему первому помощнику. Тот опустил глаза, избегая встречаться взглядом с лжеимператором. Драконица выждала пару минут, затем спокойно спросила:
- Предыдущая
- 38/79
- Следующая
