Меч для дракона - Раули Кристофер - Страница 64

• Предыдущая
• 64/84
• Следующая

— Это прекрасные новости, — возликовал Трембоуд. — Мои поздравления тому, кто смог это сделать.

— Справедливо, маг, вполне справедливо. Теперь ты видишь, что поставлено на карту. А раз так, то пойди и добудь мне ворота.

Из генеральского шатра Трембоуд направился прямо к разрушенной вилле.

Оттуда по подземному ходу про-брался в осажденный Урдх. Теперь он снова стал Эксумом из Фозеда.

А в городе царило смятение. Голодные горожане толпились на улицах. Кое-где уже раздавались крики и проклятия в адрес северян, забравших себе всю еду.

Обрадованный недовольством горожан, маг первым делом прошел на Фетенскую улицу, в дом, где обосновался Портеус Глэйвс, командир Восьмого марнерийского полка.

Глэйвс был мертвецки пьян. Вчера вечером его слуге, Дэндрексу, удалось ограбить дом одного купца и поживиться там несколькими бутылками крепкого местного напитка, называемого йак. И вот уже почти сутки Глэйвс пил, не просыхая.

Глэйвс больше не мог выносить ужасной воинской жизни. Под угрозой военного трибунала и смертной казни ему пришлось вчера присоединиться к своей части и стать невольным свидетелем сражения на стене. Глэйвс даже намочил штаны, когда в пяти шагах от него камень сипхистской катапульты размозжил голову одному из легионеров. Стыд и беспросветный ужас заставили его снова искать утешения в бутылке.

Вид Эксума вызвал у Глэйвса раздражение.

— Пошел прочь! Нам не о чем с тобой разговаривать! Но Эксум и не думал уходить.

— Напротив, — сурово ответил он, — нам есть о чем поговорить. Но прежде тебе надо протрезветь.

— Что?! Да как ты смеешь! Ты, урдхский щенок! Пшел вон! — И Глэйвс замахнулся на своего незваного гостя.

Эксум ловко перехватил руку Глэйвса и сжал ее особым образом, причинившим жертве невыносимую боль. Северянин хотел закричать, позвать на помощь Дэндрекса, но слова умерли у него на устах. Не в силах оторваться, он глядел в темные глаза Эксума, и в ушах его гремели Слова Силы.

Все кругом завертелось, как в урагане. Глэйвс свободной рукой схватился за голову, но это не помогло. Он испытывал какое-то странное ощущение, словно чья-то бесплотная рука вытаскивала что-то из его тела, орган за органом, мышцу за мышцей, и складывала свою добычу у него в желудке.

А потом без всякого предупреждения накатилась тошнота. Шатаясь, Глэйвс проковылял к окну и, высунувшись наружу, исторг из себя невероятное количество алкоголя пополам с желчью. А судороги не прекращались. В какой-то миг несчастному офицеру показалось, что сейчас глаза его выскочат из орбит, что еще немного, и он лишится желудка, и почек, и печени. Но вот все прошло, и измученный Глэйвс, задыхаясь, рухнул в кресло. А над ним навис этот страшный человек, которого он знал под именем торговца Эксума. Глэйвс был совершенно трезв.

Трембоуд долго работал с командиром Восьмого полка и в конце концов вынужден был махнуть на него рукой. Он не мог добиться от Глэйвса никакого толку. Тот, похоже, вовсе не знал, что такое воля, и смелость, и решительность.

Он окончательно потерял способность что-либо соображать. Он мог только плакать и проклинать свою несчастную судьбу.

Впрочем, ситуация была вполне понятной. Аргонатцы не сдадут ворота.

Особенно теперь, после успешно отбитого штурма. Накануне, до сражения, кадейнцев еще можно было уговорить оставить город и пойти к побережью. Теперь же, когда они отбили все атаки сипхистов когда в бою погибли их товарищи, они не оставят своих позиций.

— Значит, их уничтожат. Или они еще раньше умрут от голода. Это все равно.

И ты, — Трембоуд кивнул на Глэйвса, — умрешь с голоду вместе с ними. Ты бесполезен.

— Кто ты? — слабым голосом спросил Глэйвс.

— Просто наблюдатель, — улыбнулся маг. — Всего лишь наблюдатель.

— Ты знаешь врага. Когда они захватят город, что будет с нами?

Улыбка Трембоуда стала жесткой. Этот дурак заслуживал, чтобы ему разочек, для разнообразия, сказали правду.

— Большую часть населения они принесут в жертву и кровь их пустят на создание новой армии мирмидонов. И без того бледное лицо Глэйвса совсем посерело. — И ни-и-икто не спасется? Да? — Никто. До свидания, командир.

Постарайся умереть мужественно.

Покинув дом Глэйвса, Трембоуд быстро смешался с толпой.

Добравшись до таверны «Голубой Пеликан», он зашел внутрь и прямиком прошел в заднюю комнату. Его агенты уже ждали своего руководителя. Несмотря на крайнюю рискованность подобной встречи, маг не видел другого выхода. Медлить было нельзя.

— Начало положено. Теперь пора переходить к решительным действиям. Через несколько дней к аргонатцам придут и подкрепление, и припасы. Но, пока их нет, мы должны в полной мере использовать голод. Костер сложен, надо поднести к нему спичку.

День за днем таяли запасы продовольствия. Через два дня после отражения штурма интенданты легионов еще больше урезали паек гражданскому населению.

Того, что оставалось, хватило бы, чтобы легионы продержались еще несколько дней. Не больше. Горожанам же придется потуже затянуть ремни. Хоть воды было вдоволь, и на том спасибо. Каждый день у зернохранилищ собиралась толпа, которая все росла и росла, пока наконец генерал Пэксон не приказал очистить площадь. Одновременно он усилил отряд, охраняющий продовольственные склады, и пустил по соседним улицам патрули из конных талионцев. Теперь он, во всяком случае, достоверно знал, что делается в округе. Толпа пыталась сопротивляться, но, испробовав на собственной шкуре выучку аргонатских легионеров, вскоре рассеялась. Посланный Пэксоном отряд лучников быстро расправился и с несколькими снайперами, засевшими на крышах соседних домов. Все стало тихо, но час за часом животы горожан бурчали все громче.

Пэксон подумывал даже распределить последние запасы еды по полкам, но потом отказался от этой идеи. До прихода белых кораблей оставалось всего несколько дней. Не стоило тратить силы и время на дележ и транспортировку продуктов, особенно на глазах голодных урдхцев. Ничего, легионеры удержат склады, удержат стены, и это самое главное.

Рибела пыталась уговорить генерала выделить охрану и для Императора Бэнви.

Но Пэксон заявил, что не желает иметь ничего общего с проклятым Фидафиром.

— Мои люди и пальцем не пошевелят, если его даже будут разрывать на куски, — сказал он. — И я их прекрасно понимаю.

Пришлось Рибеле отказаться от своей идеи. Делать нечего, военные сами решают свою судьбу. Фидафира и дальше будут охранять только его евнухи.

Зато расположения частей легионов приходилось охранять и день и ночь.

Особенно во время обеда, когда за цепью вооруженных копьями и щитами легионеров собирались толпы голодных горожан. Звуки обеденного колокола и запахи готовящейся на кострах пищи вызывали у урдхцев дикую злобу. Крики, проклятия, а порой и кирпичи летели в сторону легионеров. Впрочем, с теми, кто кидался камнями, у лучников был разговор короткий. Щелкнет тетива, и нарушитель с воплем хватается за раненое плечо.

Прикончив свою порцию пустой зерновой похлебки — не больно-то сытно, но хоть живот заполняет, — Релкин забрался на крышу трехэтажного дома. Это было самое высокое здание в округе, и вид отсюда открывался, как ниоткуда больше.

Релкин до смерти устал. Устал от Урдха, устал от голода и от этой бесконечной осады. Устал он и от нервных драконов, которые в последнее время стали совершенно невыносимыми. Драконы вообще плохо переносят голод. Дисциплина, позволяющая людям и рептилиям жить и воевать бок о бок, в первую очередь зависит от того, как сытно люди кормят своих громадных и, прямо скажем, хищных союзников. Сейчас еды не хватало, и потому обстановка понемногу накалялась.

Драконы едва держались. Они думали о еде и только о еде. Это сейчас, а если верить слухам, то дальше будет еще хуже.

Дул теплый южный ветерок, ярко светило солнце, и Релкин, растянувшись на крыше, мог хоть на несколько минут забыть обо всех своих волнениях и печалях. Но все хорошее когда-нибудь кончается, и вскоре ему пришлось спуститься вниз. Настало время идти к кузнецам.

• Предыдущая
• 64/84
• Следующая