В семье не без подвоха - Жукова Юлия Борисовна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/93
- Следующая
Я чуть не поперхнулась.
– И нашлось у тебя полсотни?
– Найтись-то нашлось, но он затребовал лучшие, так что пришлось быстро новых наделать, лучших-то у меня четверть сотни только было. Я сначала подумал, он постоялый двор обставлять собрался, но лучшие-то дорогие, их для себя берут да для жены. Потом, думаю, может, женщину умащивать подарками хочет, да уж очень в странном месте та женщина живет – потребовал он дифжир ему доставить в Короул! Представляете, Хотон-хон! Нормальный человек сначала бы даму свою из этого жуткого места вывез, а потом уж подарки дарил. И говорил так чудно… Горцы, они, конечно, все чудные, но этот и правда как будто с самих Черных гор спустился, хоть там вроде и не живет никто. Правда, после того как командир Кудряш сквозь них прошел невредимым и отряд провел, не так люди боятся, но и то мне пришлось поискать ребят, которые согласились бы туда товар отвезти. Кто он такой, Змеелов этот? Вы его знаете?
– Видела пару раз, – пожимаю плечами. – Азамат сказал, он странствующий охотник. Он у нас ночевал как-то, и очень ему наши дифжир понравились, вот Азамат его к тебе и отправил. Я думаю, он для себя брал все полсотни, – я пригибаюсь и прикладываю ладонь ко рту, чтобы якобы по секрету рассказать сплетню, – ты бы видел, сколько он ест! И выпить может больше, чем нормальный человек. И вообще, я слышала, что он в безлунные ночи превращается в великана и прыгает по пикам гор, как по камушкам!
Арон благоговейно выдыхает в бороду, в глазах его сверкает азарт заядлого сплетника. Конечно, сказку эту я только что сама сочинила, но она вполне в духе того, что муданжцы могут напридумывать про незнакомого странного человека. А Ирлик, думаю, не обидится, он, как мне показалось, любит мистификации.
– То-то ему столько дифжир нужно, раз он великан… – догадывается Арон. Кстати, не исключаю, что так и есть.
От увлекательного занятия – наблюдения за Ароном – меня отрывает Алтонгирел, который стремительно влетает в палатку и хватает меня за руку.
– Лиза, беда! Твоя мать встретила Аравата!
Арон так пугается при упоминании отца, как будто речь идет о лесном демоне, и это после Ирлика-то! Я начинаю лихорадочно соображать, чем эта встреча может обернуться.
– Погоди, Алтонгирел, она ведь про него ничего не знает.
– Она, может, и не знает, но они уже познакомились.
– Как они могли познакомиться, если мама не говорит по-муданжски?
– А так. Он подошел и принялся ее распекать за то, что одета неприлично. Ему говорят, это же мать жены Императора, так он еще вдвое громче ругаться стал.
У меня появляется нехорошее предчувствие.
– И что мама?
– Взяла с ближайшего лотка фигу и сунула ему в рот. Лиза… Увела бы ты ее от греха…
– Если я там появлюсь, будет только хуже. Я-то понимаю, что Арават говорит. Ладно, пошли подкрадемся…
Мы оставляем взволнованного Арона в палатке, а сами тихонько пробираемся задами к нужной линии и укрываемся за прилавком у очень толстого торговца книгами, безмятежно храпящего на хлипком складном стуле.
Мама с Араватом стоят в кругу зевак, но с нашего ракурса мало кто смог втиснуться между прилавками, так что кое-что видно. Муданжцы наперебой, даже частично на всеобщем, пытаются объяснить маме, кто перед ней. Наконец мама светлеет лицом.
– А-а-а, так ты батя Азамата!
Арават хмурится и неуверенно кивает. Выглядит он неважно, но лучше, чем когда я его последний раз видела – с отбитыми почками.
– Ну это же совсем другое дело! – тарахтит мама. – Извиняюсь, извиняюсь, кто же знал… – Она дружески похлопывает Аравата повыше локтя – до плеча-то не дотянуться. Он несколько теряется и делает шаг назад, явно восприняв этот жест как агрессивный, но мама с широченной сияющей улыбкой хватает его руку и тепло пожимает. – Приятно познакомиться, я Ирма. Ирма, понимаешь? Я, – она тычет пальцем в декольте, – Ирма.
– Арават, – с отвращением цедит он. Я прыскаю со смеху, это ж надо такую рожу скроить!
– Чего ты ржешь? – шепчет Алтонгирел, пихая меня локтем в спину. – Они же сейчас подерутся!
– Не, мама решила мириться.
– Она что, не поняла, кто он?
– Поняла, но она не знает, что он сделал. Я ей ничего не рассказывала про отношения Азамата с отцом.
Алтонгирел облегченно выдыхает мне в затылок. Я отползаю чуток в сторону, а то он сейчас нагнется и вообще на меня ляжет.
Мама тем временем суетливо осматривается, что-то замечает и говорит «Ага!», после чего довольно бесцеремонно всучает Аравату подержать свои сумки, он только стоит обтекает, не понимая, что с ними делать. Мама же, прижимая к себе что-то пестрое, решительно направляется к закрытой палатке, где продают ткани и нитки, и ныряет под полог. Через пару минут она появляется обратно, выряженная в невероятной пестроты юбку, подозреваю, что прямо поверх бриджей. Лицо Аравата приобретает торжествующее выражение, но ненадолго: мама выуживает из сумки камеру, всучает ему и отходит к стенке палатки позировать.
– Ну щелкни, там все просто, кнопочку нажал, и все!
– Тебя наверняка нельзя фотографировать, – бормочет Арават, пытаясь разобраться в надписях на чужом языке. Кто-то из толпы гогочущих зевак приходит ему на помощь.
Я закрываю глаза растопыренной пятерней:
– Мама…
Тем временем мама решает, что индивидуальных портретов с нее хватит, и тянет Аравата за рукав. Тот чуть не спотыкается об сумки, но послушно тащится к палатке, где мама встает с ним в обнимку, как с картонным Микки-Маусом, и просит кого-то из толпы щелкнуть их вместе. Я хочу эту фотку, у Аравата на ней должно быть такое выражение…
– Слушай, Алтонгирел, пошли отсюда, а? – шепчу я, давясь от хохота. – Я больше не могу на это смотреть. Ничего хуже уже не случится.
– Думаешь? – сомневается Алтоша. – По-моему, она еще далеко не исчерпала свой потенциал.
– Ну и шакал с ним, Арават сам нарвался, поделом ему. Все, я ухожу, у меня еще брат неизвестно где…
Алтонгирел спадает с лица.
Сашка обнаруживается в лавке кузнеца за приобретением кованых головоломок. Не в смысле, что череп проломить можно, а в смысле, что надо всякие металлические петли расцеплять. Мы еще некоторое время гуляем по рынку, старательно обходя тот участок, где я оставила маму. К счастью, Сашка никаких ужасов не натворил, только научился вязать хитрые узлы, из тех, что на дверь вешают. Мы обедаем деликатесным змеиным мясом, которое в базарные дни привозят из Имн-Билча, а потом я показываю Сашке нашу почту, мы стреляем в тире, качаемся на канатных качелях, Сашка катается на лысом островном пони.
Ближе к вечеру, когда мы сидим на склоне горы и любуемся закатом, к нам подъезжает Алтонгирел на Эцагановой служебной машине с мамой на заднем сиденье и отвозит ко дворцу.
– Ну как прошел твой день? – осторожно спрашиваю маму.
– Ой, супер! Мне столько всего подарили, а я еще столько всего купила, а потом случайно встретила твоего свекра, представляешь? Ну, мы с ним пофоткались, сходили в кафе, я ему всяко расписала, как мне Азамат понравился. Но слушай, какой же он старый! А еще говорят, на Земле люди поздно детей заводят. Ну да ничего, крепкий дедок, все мое барахло до машины дотащил.
Сашка вопросительно косится на меня.
– Молчи, – цежу я, скосив рот в его сторону.
Мы тормозим у дворца, и я кликаю слуг выгружать мамины приобретения. Сашка смотрит на меня как-то осуждающе, дескать, совсем зажралась, сумки можно было и самим вынести.
– Еще не хватало мне на глазах у всего дворца сумки таскать, – ворчу. – Мне вон Алтоша потом вломит по первое число за непочтительное отношение к Императорской семье.
Алтонгирел задерживает меня у входа.
– Ну чем там дело кончилось? – спрашиваю. – Мама сказала, они в трактир вместе сходили…
– Да, я так понял, она очень хвалила Азамата.
– Как ты это понял, если она только по-нашему говорить умеет?
- Предыдущая
- 25/93
- Следующая
