Таэ эккейр! - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
Человек снова пожал плечами.
– Тебе виднее, – промолвил он. – Я ведь, по правде говоря, не знаю, как эльфов лечить надо.
Он принял из рук Эннеари опустевшую чашу и налил в нее вина из котелка – на сей раз для себя. Эннеари устроился поудобнее и полусмежил веки – не для того, чтобы задремать, а чтобы без помех приглядеться к незнакомцу. Обижать своего спасителя Эннеари не хотелось ну нипочем – а люди отчего-то обижаются, когда их рассматривают прямо и открыто. Что такого оскорбительного может содержать в себе взгляд, Эннеари так и не уяснил – но то, что присматриваться к людям лучше украдкой, запомнил твердо.
Он разглядывал человека через скрещенные ресницы. Конечно, проще взять да и спросить напрямик – а кто ты, собственно, такой… но проще – не всегда значит «лучше». Во-первых, люди и на этот вопрос иногда обижаются. А во-вторых, Эннеари нечасто выпадала возможность самому догадаться, что представляет собой его новый знакомец из числа людей. Отец подобные знакомства не жаловал – между тем Эннеари на них едва ли не напрашивался. И всякий раз, когда удача все же сталкивала его с людьми, он пристально всматривался в каждую мелочь, будь то выбившийся из прически локон, ширина пояса или цвет шнуровки на рукавах. Оказывается, о людях так много можно узнать по их одежде! У эльфов одежда выражает разве что настроение, вкус и личные пристрастия ее владельца. Не то у людей – даже самая неприметная тряпочка означает очень и очень многое. Люди одеваются в соответствии со своим общественным положением (страшно даже и вспомнить, каких трудов Эннеари стоило понять, что это за штука такая!). Кроме того, люди пожилые одеваются иначе, нежели молодые – так полагается! – да вдобавок надо принять в расчет приличия, условности и поверья… вот почему, например, невеста и жених не надевают на свадьбу одежд из лощеного шелка? Почему шнуровка на рукавах не может быть черной? Загадка, тайна – притягательная необыкновенно, как и все на свете тайны. Прежде о человеческой манере одеваться Эннеари и понятия не имел – а когда узнал, был очарован ею бесконечно. С годами очарование не угасло, скорее напротив. Все-таки люди – исключительно утонченные существа: подобное стремление выразить даже самомалейшие детали посредством символов присуще только натуре возвышенной и недюжинно одаренной. Притом же какую память надо иметь, чтобы упомнить всю символику всех одежд, да не перепутать ничего, не ошибиться! И как весело разгадывать, кто перед тобой – обедневший рыцарь или купец средней руки, землепашец или ремесленник! А если учесть, что с людьми Эннеари сталкивался редко и опыта набраться ему было неоткуда, любимая игра в угадайку прибрела для него совершенно сумасшедшую прелесть. Разве можно отказать себе в удовольствии прислушаться, что же именно говорит о человеке его одежда!
А вот одежда этого странного незнакомца говорить отказывалась напрочь. Хотя нет – говорила она как раз много, охотно и, насколько можно судить со стороны, совершенно искренне, без утайки… но понять из ее речений можно было разве только одно: бродить, путешествовать, таскаться почем зря по дорогам и вообще странствовать этот человек не только любит, но и умеет. Прочее разгадке не поддавалось.
Человек невозмутимо прихлебывал горячее вино, вытянув к огню длинные ноги. Эннеари разглядывал его наряд со все возрастающим изумлением. Одежда его не говорила о богатстве и не кричала о бедности. Люди богатые даже на охоту не наденут штанов из замши, хоть бы и из самой тонкой. А вот мягкие невысокие сапожки, простые, без тиснения… у Эннеари точно такие же. Людям из-за перевала случается покупать эльфийскую обувь, но не для себя: жители Луговины предпочитают продавать ее втридорога где-нибудь подальше от здешних мест, и человеку не только бедному, но даже и среднего достатка подобная покупка не по карману. Разве если только у кого-нибудь из местных достало ума предпочесть удобство выгоде… и тоже – нет: местные не носят майлет. Да и майлет у этого парня, к слову сказать, очень странного вида. Нарядные майлеты шьются без рукавов, с охотничьих рукава вообще не снимаются, а у повседневных не бывает такого воротника. Впрочем, таких воротников Эннеари просто отродясь не видывал. Обычно, странствуя в горах, запасную веревку вкладывают в пояс – а у незнакомца она заложена в двойной воротник… удобно, и даже очень. Интересно, что у него в поясе запрятано? Тоже ведь наверняка полезное что-нибудь. И фляга необыкновенная: двугорлая. Для воды, соответственно, и для вина. Что понадобится, то и пей. Удачная какая задумка… непременно надо будет перенять. Да, по всему видно, человек из опытных, бывалых. Неплохо бы еще понять, какого свойства его опытность… а вот это у Эннеари как раз и не получается.
Нет, ну кто же он такой? Может, все же охотник? Интересный, однако, охотник – без лука, без силков, без рогатины… зато с перстнями. Два кольца: на правой руке небольшая квадратная печатка (значит, все же владелец ее не из бедных – нищему личная печать, да еще из лазурита в золотой оправе, не по средствам, да и просто ни к чему), а на левой… на левой, притом почему-то на мизинце, красуется нечто донельзя странное. Узкое золотое кольцо без камня, больше всего напоминающее крохотный собачий ошейник. Кольца… может, просто искатель удачи, авантюрист? Опять-таки нет: авантюрист двумя простенькими перстнями нипочем бы не ограничился. Народец этого пошиба с ног до головы увешан цепочками, серьгами, перстнями, а подчас и браслетами. Эти побрякушки ставят на кон, проигравшись в дым – вдруг да повернется удача лицом, вдруг да смилуется, позволив отыграться! Эти побрякушки идут в уплату за саван и похороны, если приведет нелегкая бедолагу помереть в чужих краях. Нет, это не авантюрист и даже не наемник… ну просто наказание какое-то!
Что и говорить, необычная одежда. И подбор оттенков какой странный… для глаза приятный, кто же спорит – но Эннеари до сих пор у людей ни с чем подобным не сталкивался. Рубашка цвета топленого молока. Майлет и штаны того восхитительного, ни с чем не сравнимого оттенка, который бывает только у высохших до звона осенних листьев. Шнуровка в тон влажной после дождя сосновой коры. Дивная гармония, исполненная прозрачной печали.
Не соответствовал общей гармонии только кинжал. Он и вообще ничему не соответствовал. Натолкнувшись на него взглядом, Эннеари даже прижмурился на миг от неожиданности. В дороге с таким кинжалом делать нечего. В дорогу уместно взять с собой нож пошире и потяжелее. А эта вещица о своем владельце не то, что говорит – кричит в полный голос: «Я безобидный и безопасный – и очень, очень благовоспитанный». При таком наряде – и такая… такая зубочистка! Несусветно дорогая по человеческим меркам зубочистка. Черные ножны выложены перламутром и лунным камнем, а на навершии рукояти в обрамлении перламутровых лепестков сердцевиной цветка возлежит сапфир… не очень, правда, крупный, но такой изумительно чистой воды и такого глубокого насыщенного цвета, что лучшего и не сыщешь. И как, спрашивается, эта игрушка должна сочетаться с переливами осенних тонов остального наряда?
Или это и вовсе не его кинжал?
– У тебя кинжал неверный, – сообщил Эннеари, насозерцавшись до колотья в висках и так ничего и не поняв.
Человек удивленно моргнул и воззрился на Эннеари.
– Какой?!
– Неверный, – повторил Эннеари. – Неправильный. Не от этого платья.
– А, вот ты о чем, – усмехнулся незнакомец. – Правда твоя, не от этого. Наряд от этого кинжала у меня в сумке припрятан. Штаны черные, рубашка белоснежная, майлет тоже белый, жемчугом шитый, роскошные до невозможности… как полагаешь, подходит?
Какая-то мысль промелькнула у Эннеари в голове при этих словах незнакомца… промелькнула – и скрылась незамеченной.
– Подходит, – кивнул Эннеари. – Для дороги, конечно, не очень – а вот если важной персоне нужно значительность свою показать, в самый раз.
– А я и есть важная персона, – скривился человек. – Его высочество наследный принц Лерметт. И значительность свою мне на сей раз выпячивать нужно, покуда не лопнет. Вот как до места доберусь, так все это роскошество и напялю.
- Предыдущая
- 7/69
- Следующая
