Джет из Джетевена - Раткевич Элеонора Генриховна - Страница 9
- Предыдущая
- 9/34
- Следующая
Грузный шорох оторвал его от созерцания следов. Иллари поднял взгляд и обомлел. Через кустарник ломились два маленьких медвежонка. Не успел Иллари и шагу ступить, как они добежали до него и принялись исследовать его босые ноги. Он попытался высвободиться, и медвежата обиженно заурчали. Другой медвежонок, годовалый, выломился из кустов следом за ними и двумя шлепками откатил их от предмета исследования. Медвежата заорали. И тут из берлоги донесся приглушенный рык, и наружу полезло огромное медвежье тело.
Иллари стоял неподвижно промеж вопящих медвежат и смотрел во все глаза. В жизни он не видел такого огромного медведя. Или медведицы? А может, видел, просто у страха глаза велики? Какая разница? Все едино задерет его зверь. Что он может – босой придворный с одним ножом? Уж лучше бы разбойники или императорская погоня!
Огромная медведица, грозно рыча, рванулась к Иллари. Даже в этот предсмертный миг он не мог не восхититься быстрой красоте ее движений. Однако буквально в шаге от Иллари, почти коснувшись его, медведица вдруг остановилась. Иллари стоял, как изваяние,не веря в такое чудо, и жаркое дыхание медведицы обдавало его. Вопящие медвежата тоже отчего-то примолкли. Медведица покачивалась взад – вперед, точно пританцовывая под ей одной слышную музыку. Потом она повернулась и неспешно затрусила в берлогу.Ее лохматое потомство последовало за ней.
– Я сплю, – шепотом сказал себе Иллари, когда медвежья семья скрылась в доме. – Так себя даже сказочные медведи не ведут, а уж тем более – настоящие.
Но вне зависимости от того, были медведи настоящими, явились они из сказки или из сонных грез усталого Иллари, от берлоги лучше было держаться подальше. Да и вообще… не вернуться ли на дорогу? Хватит с него леса. Во всех видах и обличьях. Мало ли что он там раньше решил? На дороге медведей нет.
Несмотря на неимоверную усталость, Иллари не останавливался, пока снова не вышел на дорогу. Там он свернул плащ, понезаметнее подложил под себя и улегся спать в первой же придорожной канаве, рассудив, что босого бродягу не станут будить на грабители, ни императорская погоня. Расчет его оказался верен. Впервые после постоялого двора выспался он на славу, несмотря на сны, а были они поистине тревожными. То он во сне гонялся ради пропитания за зайцами, которые вдруг начинали рычать по-медвежьи, то из берлоги навстречу ему выскакивал император и по-медвежьи скалил зубы, то медвежата грабили его на большой дороге и очень обижались, что деньги у него есть, а меда нет. Но ни зайцы, ни император оказались не в силах разбудить Иллари, и выспался он в полную сласть.
Пробуждение оказалось менее приятным. Все тело ломило, а о ногах и говорить нечего: казалось немыслимым даже ступить на них. Все же Иллари кое-как добрался до ближайшей деревушки, где и поведал горестную историю о разбойниках. Назавтра утром он уже смог тронуться в путь. Старые сапоги, подаренные ему гостеприимным хозяином, Иллари нес в руках, осторожно ковыляя и делая остановки чаще, чем ему бы хотелось. Однако, когда взору Иллари предстали городские стены, он уже смог разбинтовать ноги и сунуть их в сапоги.
Сумку, ножи и запасы еды наученный горьким опытом Иллари покупал в разных концах города и вдобавок торговался, как десять конокрадов, так что на сей раз никто не заподозрил в нем обладателя крупной суммы. Предосторожность похвальная: город готовился к празднику по случаю свадьбы единственной дочери городского головы, и улицы были полны народу. Воры в предчувствии легкой поживы выползали изо всех своих тайных щелей. Но Иллари это мало беспокоило. В большом городе он чувствовал себя, как рыба в воде. Он упивался шумом и сутолокой, даже кровь по его жилам, казалось, бежала быстрее. Опытный уличный боец и фехтовальщик, Иллари просто кожей ощущал приближение добрых потасовок, и это предощущение пьянило его и придавало ему сил. Он вновь чувствовал способность ориентироваться в окружающей обстановке, а это куда приятнее, чем ощущать себя дураком и неумехой. Что поделать! Будь дорога до Вейдо одним сплошным городом, он уже достиг бы цели, и никакие опасности не остановили бы его.
Иллари купил у разносчика немного дешевого вина, выпил эту подозрительную кислятину с восторгом, и вновь ощутил себя, как в годы отрочества, когда он, задыхаясь от своей еще неизведанной силы, ускальзывал от надзора бдительных слуг на поиски приключений. И ему вновь захотелось приключений, таких, как в те беспечные, ничем не омраченные годы – прямо здесь и сейчас. Чувство долга гнало его вперед, но Иллари убедил его, что он заслуживает небольшого отдыха. Возможно, именно предчувствие нашептало Иллари подобное решение, ибо оно спасло его. Выйди он в дорогу, он угодил бы прямо в лапы императорской погони. Поскольку вместо этого Иллари пошел драться в кабак, известный скверной репутацией, поимка не состоялась.
Через полчаса Иллари был выкинут из кабака соединенными усилиями кабатчика, двух его слуг и тех посетителей, кто еще был в состоянии кого-то выкидывать. Иллари взглянул на закрывающуюся дверь кабака и испытал наслаждение, увидев,как она болтается на одной петле. Что ни говори, а время он провел толково и со смыслом. Утраченное было самоуважение вернулось к нему. Иллари встал, отряхнулся – и замер. Он увидел спины.
Отряд уже заворачивал за угол, и лиц Иллари разглядеть не успел. Только спины. Только своеобразную неповторимую манеру держаться. Осанку, вырабатываемую годами муштры. На этих людях не было военной формы, но тем вернее каждый их шаг, каждое движение тел, непривычных к партикулярному платью, выдавало солдат. Имперских гвардейцев.
Батюшки-светы! Иллари пересчитал одетых в штатское солдат и вновь предался самоуважению. Надо же, какую погоню послал за ним вислоносый помазанник небес! Иллари чувствовал себя целым вражеским войском в одном лице. Хоть ощупывай себя – не выросла ли из задницы еще пара-другая ног.
И ведь вошли эти люди в город совсем недавно.Если бы не благословенная драка в кабаке, он бы непременно на них напоролся. Можно было благословить судьбу и тихо смыться, но, к несчастью для погони, Иллари ощутил знакомый прилив сил, всегда предшествующий самым легендарным его выходкам. Он гордо поднял голову и расправил плечи. Что, взять меня захотели? И где – в городе? На городских улицах, где я более дома, чем дома? Ну, погодите, мои бесценные! Сегодня мы с вами знатно повеселимся. Свадьба уже выплеснулась на площади, ее течение уже достигло самых отдаленных переулков, и стены домов уже содрогаются в пляске, мостовые уже стонут под ее шагами, кровь и вино уже текут наземь. Сегодня я вам покажу, как празднуют свадьбы всем городом. Императорская гвардия никогда не заходит на окраины. Сегодня этот пробел в их жизненном опыте будет заполнен.
Командир отряда уже отчаялся найти беглеца, когда Иллари окликнул его с ближайшей крыши.
– Эй, – с хохотом крикнул Иллари. – Выпить не хотите? Угощаю!
В руках у него был кувшин. Иллари слегка наклонил его, и вино медленной струей потекло вниз с высоты третьего этажа. Офицер, как Иллари и рассчитывал, поднял голову на окрик. Поскольку прицел Иллари также был абсолютно точен, негодующий вопль офицера захлебнулся белым вином.
– А теперь побегаем! – радостно сообщил Иллари и перепрыгнул на соседнюю крышу.
Командир, задыхаясь и кашляя, указал повелительно рукой, и переодетые солдаты бросились вдогонку.
Довольно быстро выяснилось, что по крышам за Иллари не угнаться. Ноги солдат грохотали по черепице и оскальзывались. Тем, кто умудрялся не свалиться с крыши сам, Иллари помогал пинком. Он милосердно избрал маршрут по самым низеньким домикам, падение с которых не смертельно, а всего лишь чувствительно. Все же нескольких удачно нацеленных пинков хватило, чтобы отряд отказался от попыток бегать над головами пьяненьких почтенных граждан и продолжил преследовать Иллари по земле, уповая, что когда-нибудь он спустится. Именно этого Иллари и добивался.
Опытом, чутьем, неважно, чем – он ощущал, где именно беснование всеобщего праздника достигло предела. Туда он и вел ошалевшую от бесплодной ярости погоню, перескакивая с крыши на крышу с привычной легкостью.
- Предыдущая
- 9/34
- Следующая
