Оса - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 24
- Предыдущая
- 24/43
- Следующая
Моури такая перспектива не устраивала. Можно долго толковать о несомненных преимуществах замены засветившегося агента новым – для разведчика это означает провал, поражение. Он, Джеймс Моури, отказывается считать себя побежденным. Пошли они к дьяволу! Возможно, Кайтемпи что-то и учуяла, но это еще не значит, что им удастся его схватить!
Кроме того, уже выполнен первый этап плана и даже часть второго. Остается третий этап – наращивание давления до такой степени, что противник не сможет защищать переднюю дверь, всецело занятый обороной задней.
Третий этап заключался в бомбардировке стратегических объектов – как его собственными силами, так и с помощью нанятых людей. Моури располагал необходимым снаряжением для первого и деньгами для второго. В еще нераспакованных контейнерах денег хватит на покупку дюжины боевых кораблей – и еще останется команде на сигареты. В одном из серых цилиндров хранились сорок безобидных на вид игрушек, каждая из которых могла поднять на воздух что угодно – в нужном месте и в нужное время.
Он не мог начинать наступательные действия без приказа, так как обычно третьему этапу предшествует массированная атака космических сил Земли. Но можно продолжать готовить почву для дальнейших действий, все время напоминая о существовании Дирак Ангестун Гесепт, устроить еще несколько покушений, забросать столицу листовками. Это и есть его главная цель – вызывать головную боль у власть предержащих.
Нет, он не выйдет на связь. Надо еще немного поработать – и плевать он хотел, схватит его Кайтемпи или нет. Им удалось выкурить его из Кадина – но они не заставят Джеймса Моури покинуть планету! Это уж слишком.
Вскрыв пару контейнеров, он разделся и застегнул на талии широкий пояс, набитый гильдерами, – от чего сразу же потолстел. Сверху Моури напялил плохо скроенное громоздкое одеяние – обычный костюм сирианских фермеров. Пара накладок, закрепленных под скулами, сделала его лицо шире и круглее. Затем он выщипал брови, сделав их кустистыми, а волосы подрезал на сельский манер.
Свое преображение Моури завершил с помощью краски, которая придала его лицу неровный лиловатый оттенок, характерный для сириан с плохой кожей. Последним штрихом была инъекция в щеку, около правой ноздри – через два часа на этом месте будет красоваться оранжевое родимое пятно.
Теперь он превратился в средних лет фермера, грубого работягу, любителя хорошо поесть и опрокинуть лишнюю кружку зиса. В соответствии с новыми документами его звали Ратан Гусулкин, землепашец. В них также значилось, что он эмигрировал с Диракты пять лет назад. Это объясняло его машамский акцент – единственное, чего он не мог скрыть.
Прежде чем начать новую жизнь – и новую роль, – он с удовольствием поел и позволил себе четыре часа сна – роскошь, которой ему так не хватало в последние сутки. Затем Моури отправился в путь. Не доходя мили две до Пертейна, он закопал пакет с пятьюдесятью тысячами гильдеров под южной опорой моста. Где-то поблизости на дне реки покоилась его пишущая машинка.
Он позвонил в «Сузун» из первой же будки, встретившейся ему в Пертейне. Трубку сняли сразу; голос был незнакомый, резкий, экран оставался темным.
– Это бар «Сузун»? – спросил Моури.
– Да.
– Скрива здесь?
После небольшой паузы последовало:
– Он где-то здесь, наверху либо на заднем дворе. Кто его спрашивает?
– Его родная матушка.
– Ну, загибаешь! Я ведь слышу, что.
– Какое тебе дело? – рявкнул Моури в трубку. – Скрива здесь или нет?
Тон голоса внезапно изменился, став вдруг неестественно ласковым:
– Не вешай трубку. Я сейчас попробую его найти.
– Не стоит беспокоиться. А Гурд здесь?
– Нет, его не было сегодня. Подожди минуточку, я пошел за Скривой. Он или наверху, или…
– Послушай, парень, – приказал Моури и, вытянув губы, оглушительно свистнул. Затем швырнул трубку на рычаг, вышел из будки и пошел прочь – быстрым шагом, но так, чтобы не привлекать внимания. Напротив в дверях магазинчика торчал скучающий продавец, разглядывая Моури с ног до головы. Его заметили и четверо парней, оживленно болтавших у витрины лавки. Пять свидетелей, пять описаний внешности Ратана Гусулкина.
«Не вешай трубку!» – настаивал незнакомец, тщетно пытаясь скрыть привычную властность. Это был не бармен, и в голосе не чувствовалось нагловатой развязности, характерной для завсегдатаев «Сузуна». Он говорил повелительным тоном, как полицейский или агент Кайтемпи. Да, не вешай трубку, дурачок – мы еще не вычислили, откуда ты звонишь!
Пройдя триста ярдов, Моури вскочил в автобус. Обратили ли внимание продавец и люди у магазина, как он уехал? Автобус затрясся по разбитой мостовой, патрульная машина поравнялась с ним и резко затормозила у телефонной будки. Автобус свернул за угол. Моури подумал, что был на грани провала.
Без сомнения, в баре «Сузун» засада. Стремительность, с которой у будки появились полицейские, подтверждала это. Оставалось только гадать, что заставило их заняться баром в районе трущоб. Возможно, нитью послужила отрубленная голова в мешке.
А может быть, попались Гурд и Скрива, развешивая провода над улицами. Он живо представил, как они топали тяжелыми башмаками по крышам, поднимая шум на всю округу. Ослепленные жаждой наживы, они были там заметны так же хорошо, как пара подвыпивших слонов.
Если их поймали, то заставят говорить. Когда щипцами один за другим отрывают ногти или тыкают электроды в уголки глаз, даже самые непрошибаемые становятся разговорчивыми. Да, они заговорят. Но не смогут рассказать ничего интересного. Только странную историю о ненормальном типе с машамским акцентом и бездонным кошельком. Ни слова о Дирак Ангестун Гесепт. Ни звука о земной интервенции на Джеймек.
Но есть еще пятеро, которые могут сообщить кое-что поинтереснее.
«– Видели, кто только что вышел из будки?
– Ага. Деревенщина, толстый такой. Вроде спешил.
– Куда он направился?
– Вон туда. Сел в сорок второй автобус.
– Как он выглядел? Опишите-ка его поподробнее, Ну, живо!
– Среднего роста, средних лет, круглолицый, еще цвет лица такой нездоровый. Брюхо у него – будь здоров. На щеке родинка. Меховая куртка на нем и коричневые холщовые брюки, на ногах – тяжелые башмаки. Ну, знаете, типичный фермер.
– Достаточно. Джалек, гони за автобусом. Где микрофон? Надо передать его приметы. Если поторопимся, поймаем его.
– Хитрый, гад! Сразу почуял неладное, когда Латим снял трубку. Свистнул ему в ухо и слинял. Держу пари, не поехал он на этом автобусе. Где-то здесь у него машина.
– Хватит трепаться, давай за автобусом! Двоих уже упустили, упустим третьего – придется объясняться.
– Ага, знаю».
Моури вышел из автобуса и тут же пересел в другой, идущий в обратную сторону. Но на этот раз он не собирался колесить по городу, запутывая следы. Теперь все было значительно забавнее: у Кайтемпи почти наверняка есть его описание, и на ноги, похоже, поднят весь Джеймек.
Пересаживаясь в третий раз, он попал на экспресс, идущий за город. Из экспресса он вышел, не доезжая милю до места, где были спрятаны пятьдесят тысяч, – для тех, кому, если трезво сопоставить факты, оставалось жить не более пятидесяти часов. Он вновь направлялся и заветной пещере в лесу.
Но сейчас было не время заботиться о деньгах. Того и гляди на дороге покажутся патрульные машины. Поиски толстопузого фермера вряд ли ограничатся одним Пертейном. В любой момент может начаться прочесывание пригородов. Пока светло, лучшее, что он мог предпринять, – исчезнуть и больше не показываться в прежнем обличье.
Двигаясь быстрым шагом, Моури без помех добрался до леса. Некоторое время он шел по обочине дороги, скрываясь за деревьями всякий раз, когда слышал шум мотора. Но движение становилось все более интенсивным, и он наконец потерял надежду найти свой ориентир до наступления темноты. К тому же он очень устал, глаза слипались, ноги гудели.
Забравшись подальше в лес, он нашел удобную, хорошо замаскированную ложбинку и, удовлетворенно вздохнув, растянулся на мягком мху. Он долго лежал, задумчиво глядя на небо в просветах между листьями.
- Предыдущая
- 24/43
- Следующая
