Перекресток судеб - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/88
- Следующая
Через базар ему пришлось пробираться еще с полчаса — Жересар заблудился, уткнувшись в какие-то фургоны, заставленные клетками с кудахчущими и дико вопящими птицами, долго выбирался, блуждая в этом лабиринте, резко пахнущем птичьим дерьмом, вымазал башмаки и злющий, как цепной пес, все-таки выбрался ко второму выходу с базара, в который уже раз нещадно костеря себя за то, что не обошел базар стороной.
У выхода его снова ожидал сюрприз. Возле будки базарного сторожа, собирающего деньги за въезд повозок, лекарь увидел давешнего воришку, внимательно разглядывающего прохожих.
Жересар удрученно вздохнул — ну вот, неприятности не кончаются! Все-таки привел своих подельников, поганец! Осмотрел выход — нет, никого подозрительного не было. Тем более что рядом с будкой стояло спиной к базару человек шесть-семь городских стражников, живо обсуждающих свои проблемы, опершись на копья, уткнутые в землю потемневшими от времени древками.
Жересар расслабился и пошел на выход, не обращая внимания на воришку. Однако, как только лекарь приблизился к воротам, парень завопил противным, визгливым голосом:
— Вот он! Вот разбойник, напавший на честных граждан, сломавший челюсть Брюску! Хватайте его! Держите!
Стражники тут же прервали разговор, обернулись и наставили копья на Жересара, опешившего от такой встречи. Он попытался что-то сказать, объяснить, что это ошибка, что наоборот — это его пытались ограбить, но стражники ничего не слушали, а один из них, худой, длинный капрал, зайдя за спину лекаря, достал тяжелую дубинку и со всей силы ударил Жересара по затылку.
Когда лекарь упал, стражники начали пинать его ногами, бить древками копий и успокоились только тогда, когда лицо чужака превратилось в кровавую маску, потерявшую человеческие черты. Затем капрал подозвал дежурного извозчика, и чужака, не подававшего признаков жизни, погрузили в повозку, с трудом подняв его громоздкое тело.
Капрал обшарил карманы лекаря, выгреб все, что там было, срезал кошелек, привязанный к поясу, вытряхнул из мешка чужака какие-то баночки, склянки, траву, противно пахнущую лекарствами. Все это выкинул в бочку с мусором, стоявшую у будки. Прощупал одежду повнимательнее и, крякнув от удовольствия, вытряс из тайного кармана на груди три золотых, сунув их в свой кошель под жадными взглядами подчиненных.
— Это на лечение Брюску! — хмуро пояснил он, скривив рот в надменной гримасе. — Везите парня в «собачник», завтра потащим к судье — если выживет, конечно.
— А может, сразу его… в море? — предложил один из солдат, шмыгая носом и вытирая его рукавом, заскорузлым от покрывающей его белой корки. — Может, он уже сдох?
— Нет, живой! — нахмурился капрал. — Сердце бьется. Хотя мы ему хорошо вломили! Проклятый бродяга! Будет знать, как нападать на наших!
— А может, не бродяга?.. — нерешительно спросил молодой стражник, только недавно принятый в стражу. Ему было лет шестнадцать — папаша, торговец птицей, дал кругленькую сумму, чтобы его взяли на службу, считающуюся выгодной и престижной. Капралу тоже перепало от щедрот купчишки, хотя и немного.
— Вроде приличный мужик-то, — снова заканючил отпрыск торгаша, — склянки-то вроде как лекарские! Как бы проблем не было, а, Девад?
— Идиот! — рявкнул капрал, краснея, как вареный краб. — Он моему троюродному брату челюсть сломал! Он должен за это ответить! И кто о нем знает? Какой-то чужак — то ли лесоруб, то ли морячишко! У нас свидетели есть, что парень напал на Брюска и остальных! А еще — он их обобрал, забрал деньги с бесчувственных тел! Мародер!
— Если он забрал деньги, почему их при нем нет? — пожал плечами настырный юнец. — Может, не все так просто, господин капрал?
— Ты что, умнее всех?! — прищурился стражник. — Что, ты утверждаешь, что я вру? Смотри, не будешь себя правильно вести, вылетишь из стражи так же быстро, как сюда и попал! И вообще, я смотрю на тебя и каждый раз думаю — чего этот придурок здесь, в страже, делает? Эта работа точно не для тебя, щенок!
— И я убеждаюсь в этом каждый раз, как гляжу на твою морду, — тихо буркнул парнишка и, не желая вступать в пререкания с начальником, отошел в сторону, отведя взгляд от капрала.
— Что?! Что ты там сказал, придурок?! — рявкнул капрал, но парень промолчал, сделав вид, что задумался и не понял, что обращаются к нему.
Капрал осуждающе покачал головой, решив, что нужно отделаться от молодого придурка. С ним можно влипнуть, это точно. Дурачок шел в стражу «бороться с преступностью и помогать людям» — романтический идиот. Такие опасны. Тем более что сын торгаша не желает держать язык за зубами.
Брюск теперь должен, и надо будет попросить разобраться с этим дурачком. Ткнут стилетом, когда тот пойдет домой, и долг списан. В команде должны быть только проверенные, свои люди, такие, как он сам, Девад, оттрубивший на этой работе уже двадцать лет! Зря согласился взять парня к себе — на деньги позарился. А получил конопатую проблему.
— Давайте-ка быстрее везите! — рявкнул капрал. — Потом можете пообедать! Вот вам! — Он кинул своим парням кошелек чужака, проверенный на наличие золотишка. — Сбор через два часа, здесь же.
— Давай! Пока он не очнулся! Ну что ты за глупая скотина? Скорее!
Быстрая рука пробежалась по карманам и нагло полезла за пазуху. Мужчина наклонился над лекарем, второй стоял рядом, с интересом глядя на то, как напарник лазит по карманам лежащего в беспамятстве человека.
— Вроде нет ничего! Стражники все повытаскивали!
— Тщательнее ищи, тщательнее! За подкладкой смотри! Они там всегда прячут!
Жересар видел этих двух будто сверху, как если бы вышел из своего тела и воспарил к сводчатому кирпичному потолку. Несколько секунд лекарь смотрел, как человек с грязными, засаленными волосами обшаривает его тело, потом пришла мысль: «Почему это он лазит у меня по карманам? Кто ему позволил?»
Эта мысль кольнула сознание, и душа Жересара мгновенно юркнула в «хранилище», удобно расположившись в большой лобастой голове.
И тогда пришла боль. Не очень большая, не такая, от которой умирают, но вполне даже приличная, выжимающая слезу из глаз. Если бы, конечно, лекарь не разучился плакать. Болело все — руки, ноги, живот, плечи, такая же боль пронзала его, когда он очнулся на берегу реки, вытекающей из пещеры. Тогда он был на грани смерти, изрубленный, избитый шатриями секты Ширдуан. А теперь?
Вспыхнула яркая картинка — вопящий воришка, лоснящиеся лица стражников, наставивших на него копья, и… вспышка, окончившаяся чернотой. Затем он открыл глаза в повозке — и снова вспышка и чернота. И так дважды. Пока не оказался в этом полутемном помещении, в виде парящей души.
Картинки проскочили за секунду, и пришло понимание — скорее всего, он лежит в темнице и какой-то негодяй обшаривает его тело.
Жересар поднял руку и молча схватил негодника за горло. Мужчина захрипел, задергался в тяжелой руке лекаря, а его напарник завопил и попытался помочь приятелю, лягнув Жересара в висок Вернее, попытался лягнуть, потому что тот поймал ногу пинающего и, повернув ее до хруста в суставах, опрокинул противника на пол, отчего тот крепко приложился о каменный пол и замер, дернувшись пару раз.
Первый мужчина так и продолжал хрипеть, синея и закатывая глаза, когда лекарь ослабил хватку:
— Я тебя сейчас отпущу, не будешь драться?
Тот помотал головой — нет, мол.
— Ответишь на мои вопросы?
Снова помотал головой — да, отвечу.
— Хорошо.
Жересар разжал ладонь, мужчина упал на пол, судорожно вдыхая воздух, попытался отползти, но лекарь поймал его за ногу, притянул к себе и без замаха сильно ударил в бок. Что-то хрустнуло, и мужчина побелел от боли — видимо, Жересар сломал ему ребро.
— Ты обещал, что ответишь на мои вопросы. Еще раз попытаешься сбежать — я сверну тебе башку, совсем сверну, — безо всякого выражения равнодушно проговорил лекарь.
— Эй, ты чего там разбушевался? — раздался голос из полумрака, лекарь повернул голову и увидел, что на него смотрят человек двадцать людей разного возраста, разного телосложения. Не было никаких особых признаков, по которым можно было бы определить, почему этих мужчин засунули сюда, в темницу, — молодые, старые, прилично одетые и в рванине, они смотрели на Жересара, лежащего в углу, и молчали. Говорил один — лет сорока, кряжистый, кривоногий человек, одетый так, как одеваются портовые грузчики, вышедшие в город, чтобы напиться в трактире, — свободная куртка, широкие штаны из парусины и вязаная шапочка, которую носили и матросы, и грузчики, и все, кому не хотелось напечь голову или застудить ее на морском ветру. — Отпусти его, а то я тебе сейчас уши обрежу!
- Предыдущая
- 3/88
- Следующая
