Первый бросок - Бушков Александр Александрович - Страница 42

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая

– Вы считаете, я способен? – криво усмехнулся Дракон.

– Золото вредно действует на мозги, – отрезала Мадлен. – Кто вас знает… Всегда должна быть подстраховка. Итак, капитан? Но я вас предупреждаю вторично: не пытайтесь вести поиски без меня. Если захотите нас надуть, мы непременно найдем способ навести на вас власти. Нам не достанется ни гроша, но и вы, вздумай вы обмануть, ничегошеньки не получите…

– Почему я должен вам доверять?

– Ну, мы в равном положении, – улыбнулась Мадлен. – Я вам тоже не доверяю до конца… Итак?

– Вы, должно быть, удивитесь, но я не намерен думать долго, – сказал Дракон. – Риск, прямо скажем, небольшой, а вот возможность разбогатеть законным образом – велика… Я согласен. Думаю, мой юный друг – тоже. Он, кстати, и есть водолаз, так что для вас, Мадлен… для всех нас все удачно сложилось. Вот только есть нюанс… Как вы смотрите на то, чтобы находиться на корабле до обретения каких-то конкретных результатов? Мне так будет гораздо спокойнее. Для окружающих мы найдем благовидный предлог: капитан благородно позволил известной журналистке сделать репортаж о работе его судна…

– Я согласна, – сказала Мадлен. – Только помните, второй человек и в самом деле существует. Так что давайте обойдемся без случайных падений за борт…

«Господи, ты и дура! – мысленно охнул Мазур. – Ты представления не имеешь, с кем связалась, кто мы на самом деле. Будь у тебя на берегу хоть десять подстраховщиков, Дракон найдет способ при необходимости отделаться от дюжины таких, как ты, и ищите потом в Союзе “капитанов” и “мирных ученых”…»

– Сирил, почему вы молчите? – спросила Мадлен. – У вас лицо отрешенное.

– Я полностью согласен со своим капитаном, – криво усмехнувшись, ответил Мазур. – Коли он все решил, не стоит лезть со своими уточнениями. Считайте меня в доле…

Позже, на обратном пути, в машине, адмирал вовсе не казался погруженным в тягостные раздумья, даже озабоченным не выглядел. Украдкой косившемуся на него Мазуру это поначалу представлялось чем-то неестественным, но потом он припомнил кое-какие старые истины о войне, промелькнувшие как в мемуарах маршалов, так и работах психологов. Пугает и заставляет нервничать только неизвестная опасность, а угроза, ставшая известной во всех деталях, даже порой радует, каким бы диким это ни казалось людям непосвященным…

– Что набычился с угрюмым видом? – спросил Дракон, не отрывая взгляда от улицы, где аборигены с милой непринужденностью расхаживали по мостовой и в одиночку и кучками. – Жалко стало очаровательную репортершу? Да ты не мнись, дело житейское… Только я ведь не чудовище, гардемарин, я только по прозвищу страшный, а в жизни душа у меня нежная, как цветок… Ладно, всерьез говорю, не кисни. Никто ей не будет в кофий крысиного яда подсыпать. Не потому, что мы гуманисты, а оттого, что смысла нет. Лишний жмурик – это всегда лишние хлопоты. К чему такие крайности, если всегда можно оформить классическое обязательство о сотрудничестве с присвоением рабочего псевдонима? Стукни кто властям, ее за подобные фортели с принадлежащими республике ценностями упрячут надолго, не посмотрят, что из прекрасной Франции. Имея такой крючок, ее любой салага по счету «три» вербанет, не говоря уж о Лаврике, который хотя и склизок, и карьерист отменный, но дело знает туго. Усек, старлей? Ты на нее запал или все же мечтаешь абордаж учинить адмиральской дочке? Или все вместе?

– Да ничего я на нее не запал, – осторожно сказал Мазур. – Просто…

– Просто у тебя было мало баб, старлей, – сделал Дракон вывод. – В твоем возрасте каждую поиметую бабу и бросать-то жалко, не говоря уж о том, чтобы оформить темной ночкой нечаянное падение за борт… Ничего, это с возрастом проходит. Ты лучше о себе подумай. Самое время.

– Простите?

– Я тебя перед берегом отмазал, – сказал Дракон серьезно и тихо. – Не ради твоих красивых глаз и накачанных мускулов, а потому, что верю: все происходило с тобой именно так, как ты и описал. Жизнь частенько случается похожей на самый затейливый приключенческий роман. Бывали в реальности приключения и похлеще, рассказал бы, да нельзя… Так вот, товарищ Мазур. То, что тебя более-менее отмазали и отстояли, – еще полдела. Нужно сделать так, чтобы не потянулся за тобой хвост. А то ведь широко известна старая народная мудрость: то ли он бушлат украл, то ли у него сперли, но слух прошел. В особенности если учесть, что берег до сих пор под впечатлением прошлогоднего ЧП…

Он многозначительно замолчал. Мазур его прекрасно понял. Об этом в военноморском флоте не только не вспоминали вслух, но и старались не думать вовсе – о том, как в прошлом году капитан третьего ранга Саблин пытался угнать БПК[3] в Швецию, о разразившейся после того над Балтфлотом невидимой и неслышной цивильному миру грозе…

– Самое страшное – попасть в поганую колею, – продолжал Дракон тем же тоном. – Понесет по ней – вовек не выберешься. В числе прочего, выбираться из этой колеи лучше всего стахановскими трудами и героическими усилиями. Старший лейтенант Мазур, в одиночку действуя в экстремальнейших обстоятельствах, проявил при этом… Понимаешь?

Под воду у атолла завтра пойдешь в одиночку… или, в крайнем случае, с единственным страховщиком. Хотя глаза у нашей француженки и застланы золотым миражом, ей все же может показаться странным, что алчный русский капитан, сиречь я, что-то уж подозрительно быстро вовлек в поиски клада кучу народу… Она ведь отнюдь не дура. И главное – не дать ей заподозрить, что мы – контора. Не мирные цивильнячки, а серьезная государственная контора. Иначе в переполохе натворит дел с непредсказуемыми последствиями… Короче, пойдете завтра к атоллу в минимальном количестве. Кучка особо преданных капитану прохвостов. То, что ты с ней переспал, это хорошо. Тем самым в ее глазах малость подразрушил стандартный образ советского туриста за рубежом, который, как в той комедии, от шлюх шарахается, поскольку обладает облико морале…

Мазур рискнул поинтересоваться:

– Как вы думаете, она не врала насчет подстраховки? Насчет своего компаньона?

– А черт ее знает, – серьезно сказал адмирал. – Даже если и врала, обязательно постарается как-то подстраховаться, письмо оставит в банковском сейфе или что-то в этом роде… Поэтому вести себя надо так, словно мы заранее знаем, что подстраховка есть. Я тебя прямо-таки прошу – ты уж выложись…

…Этот разговор и сейчас навязчиво прокручивался какой-то, свободной от работы с окружающими впечатлениями, частичкой сознания, пока он плыл метрах в десяти над дном, размеренно шевеля ластами. Тихо пощелкивали клапаны, время от времени, как и полагалось по правилам, Мазур выполнял «штопор», оборот вокруг оси, чтобы следить и за обстановкой вокруг, и не терять из виду подстраховывавшего его Морского Змея, – тот двигался левее и выше по правилам боевой «двойки».

Обстановка, правда, сюрпризами не баловала – дно и рыбьи стаи, рыбы и дно, крупные и мелкие камни, торчащие из песка, заросшие кораллами, покрытые всевозможной мелкой живностью вроде ракушек и иглокожих, час за часом, час за часом… что там Киплинг писал об Африке, весьма даже талантливо, даром что трубадур империализма? День-ночь-день-ночь мы идем по Африке… Разница только в том, что здесь нет и не может быть пыли от шагающих сапог, здесь никто не шагает, но в главном – удивительно схоже. Монотонный и однообразный подводный поиск ничем не отличается от долгого, утомительного марша по пыльной пустыне или разгрузки вагонов…

Они давно уже отыскали акваланг Мадлен. Без всякого труда – ориентиры она запомнила хорошо – нашли корабельную пушку с хорошо сохранившимися выпуклыми буквами близ запального отверстия: «Шеффилд, 1768» и еще какой-то неразличимой эмблемой, быть может, знаком тогдашнего ОТК. Но на этом успехи и кончились, своих открытий пока что сделать не удалось…

• Предыдущая
• 42/71
• Следующая