Небесный лабиринт. Искушение - Бинчи Мейв - Страница 4
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
— Правда, есть одна вещь…
— Какая? — Бенни не понравилось выражение лица Евы.
— Я не смогу пригласить тебя к себе. Понимаешь, в нашу трапезную приводить посторонних нельзя.
— Это не имеет никакого значения. — У Бенни отлегло от сердца. Единственное препятствие оказалось пустяком.
— Конечно, когда я вырасту и буду жить в своем коттедже, то смогу пригласить тебя в гости, — серьезно сказала Ева.
— Это действительно твой коттедж?
— Я же сказала! — вспыхнула Ева.
— Может быть, это твой дом понарошку, — принялась оправдываться Бенни.
— Как это понарошку? Он мой. Я родилась там. Он принадлежал моей матери и моему отцу. Они оба умерли. Значит, дом мой.
— А почему ты не можешь жить там сейчас?
— Не знаю. Сестры говорят, я слишком маленькая, чтобы жить одной.
— Конечно, чтобы жить одной, ты слишком маленькая, — подтвердила Бенни. — Но почему ты не можешь туда приходить?
— Мать Фрэнсис говорит, что коттедж — это вещь серьезная. Называет его моим наследством. Говорит, что я не должна обращаться с ним как с кукольным домиком. Мол, это не игрушка.
Девочки на мгновение задумались.
— Может быть, она права, — пробормотала Бенни.
— Наверное.
— Ты заглядывала в его окна?
— Да.
— Из дома никто не выходил и не ругал тебя?
— Нет. Туда вообще никто не ходит.
— Почему? Оттуда открывается красивый вид на каменоломню.
— Они боятся заходить в коттедж. Там умерли люди.
— Люди умирают всюду, — пожала плечами Бенни.
Ева обрадовалась.
— Ты права. Я об этом не подумала.
— А кто умер в этом коттедже?
— Моя мать. А немного позже — отец.
— Ох…
Бенни растерялась. Ева в первый раз что-то рассказала о своей прежней жизни. Если кто-то задавал девочке вопросы, она обычно уходила с видом, который означал «не лезь не в свое дело».
— Но их нет в коттедже, сейчас они на небе, — в конце концов сказала Бенни.
— Да, конечно.
Похоже, настал очередной тупик.
— Я бы с удовольствием как-нибудь сходила с тобой и заглянула в окна.
Ева хотела что-то ответить, но тут к ним подошла Майра Кэрролл.
— Отличный был день рождения, Бенни, — сказала она.
— Спасибо.
— Правда, я не ожидала, что увижу там такое платье.
— Ты о чем? — спросила Бенни.
— Ну, Ева была в таком потрясающем платье. В длинном красном. Такое не каждый день увидишь, правда, Ева?
Лицо Евы напряглось и стало таким же, каким было прежде. Бенни это очень не понравилось.
— Я подумала, что оно очень необычное, — с легкой улыбкой сказала Майра. — Мы все обсуждали его по дороге домой.
Бенни обвела взглядом двор. Мать Фрэнсис смотрела в другую сторону.
Бенни Хоган быстро спрыгнула с забора и всей тяжестью обрушилась на Майру Кэрролл. Та упала и покатилась по земле.
— Майра, ты не ушиблась? — с фальшивым сочувствием спросила Бенни.
Мать Фрэнсис побежала к ним. Ее облачение развевалось на ветру.
— Что случилось, детка? — Она попыталась поднять Майру на ноги.
— Бенни… толкнула меня… — с трудом переводя дыхание, ответила Майра.
— Мать, мне очень жаль. Я такая неуклюжая. Я просто спрыгнула с забора.
— Ладно, ладно. Кажется, кости целы. Принесите ей табуретку. — Мать Фрэнсис возилась с отдувавшейся Майрой.
— Она сделала это нарочно.
— Тише, тише, Майра. Вот табуретка. Присядь.
Майра заплакала.
— Мать Фрэнсис, она рухнула на меня как куча кирпичей… Я только сказала…
— Мать, Майра сказала, что ей очень понравился мой день рождения. Мне очень жаль, — быстро перебила ее Бенни.
— Да. Бенни, тебе следует быть осторожнее. Не надо так прыгать. Все, Майра, хватит хныкать. Это нехорошо. Бенни перед тобой извинилась. Ты знаешь, что так вышло случайно. А теперь ступай и веди себя как большая.
— Я никогда не буду такой большой, как Бенни Хоган. И никто не будет.
Тут мать Фрэнсис рассердилась.
— Хватит, Майра Кэрролл. С меня достаточно. Возьми табуретку, ступай в раздевалку и сиди там, пока я тебя не вызову.
Мать Фрэнсис отвернулась и позвонила в колокольчик, давая знак, что перемена окончена. Никто не сомневался, что так и будет.
Ева долго смотрела на Бенни и молчала. А потом проглотила комок в горле.
Растерявшаяся Бенни только пожала плечами и развела руками.
Неожиданно Ева сжала ее руку.
— Когда-нибудь я стану большой и сильной и тоже заступлюсь за тебя, — сказала она. — Запомни мои слова, так и будет.
— Расскажите мне про Еву и ее родителей, — однажды вечером попросила Бенни.
— Ох, это было давно, — ответил отец.
— Но я этого не знаю. Меня тогда еще не было.
— Не стоит ворошить прошлое.
— Она моя подруга. Я хочу знать о ней все.
— Она не всегда была твоей подругой. Мне пришлось просить, чтобы ты пригласила ее на день рождения, — сказала мать.
— Не может быть. — Бенни уже не верилось, что все было именно так.
— Я рад, что Ева в воскресенье придет к нам обедать, — сказал Эдди Хоган. — Жаль, что мы не можем убедить этого заморыша из магазина прийти тоже. Мальчик твердо решил не вторгаться к нам, как он это называет.
Услышав это, Бенни обрадовалась.
— Эдди, он хорошо работает?
— Лучше не бывает, милая. Для нас это настоящее благословение. Он учится всему с таким же остервенением, как Шеп. Все повторяет так, словно хочет запомнить на всю жизнь.
— Майку он нравится? — поинтересовалась Аннабел Хоган.
— Ты же знаешь Майка, ему не нравится никто.
— И что именно ему не нравится?
— То, что Шон ведет учет. О господи, это совсем просто и по силам даже ребенку, но старый Майк все принимает в штыки. Говорит, что помнит мерки каждого, сколько они заплатили и что купили. И считает, что тот, кто это записывает, наносит ему личное оскорбление.
— Мама, а разве ты не можешь вести учет? — внезапно спросила Бенни.
— Нет, не могу.
— Но если это так просто, как говорит папа…
— Бенни, мама может это делать, но она должна заботиться о доме и о нас с тобой.
— О доме могла бы заботиться Патси. А если бы учет вела мама, тебе не пришлось бы платить Шону.
— Глупости, Бенни, — ответил отец.
Но это девочку не остановило.
— Почему? Майку понравилось бы, если бы в магазине была мама. Майк любит маму, а маме весь день было бы что делать.
Родители засмеялись.
— Хорошо быть ребенком, — сказал отец.
— Только дети думают о том, чем занять день, — подтвердила Аннабел.
Но Бенни лучше всех знала, что день матери отнюдь не заполнен. Она считала, что в магазине мать была бы на своем месте, но стало ясно, что слушать дочь не собираются.
— Как умерли родители Евы? — повторила девочка.
— О таких вещах не говорят.
— Почему? Их убили?
— Конечно, нет, — нетерпеливо ответила мать.
— Но тогда почему?..
— «Почему, почему»… — передразнил Бенни отец. — О господи…
— В школе нам говорят, чтобы мы всегда спрашивали, почему. Мать Фрэнсис говорит, что чему-то научиться может только любопытный человек! — гордо заявила Бенни.
— Мать Евы умерла во время родов. А чуть позже ее отец, помилуй его Господь, потерял рассудок и спрыгнул со скалы в каменоломню.
— Разве это не грех отчаяния? — Глаза Бенни округлились от ужаса.
— Да, история грустная. Но это случилось давно. Почти десять лет назад. Не стоит ворошить прошлое.
— Нет, дело не только в этом. Тут есть какая-то тайна.
— Нет никакой тайны, — честно ответил отец. — Ее мать была очень богатой женщиной, а отец — мастером на все руки. Он работал в монастыре и немного помогал в Уэстлендсе. Тогда об этом было много разговоров.
— Но ни тайны, ни скандала не было. — Лицо Аннабел Хоган избороздили тревожные морщины. — Они поженились. Обвенчались в католической церкви.
Бенни почувствовала, что ставни закрылись. Пришлось признать свое поражение.
- Предыдущая
- 4/56
- Следующая
