Собирающий облака - Рассел Шон - Страница 22
- Предыдущая
- 22/120
- Следующая
— Воистину вы добры, — с теплом в голосе ответила она. — Знаю, моя семья оказалась в щекотливом положении. Я не уверена…
Голос ее совсем стих.
— Может, мне обратиться к некоторым моим друзьям в столице, вращающимся при дворе, и разузнать, есть ли причины для беспокойства, Кицура-сум. Будет ли это достойной службой с моей стороны для вас?
— О да, Катта-сум, именно так! — Она схватила генерала за руку. — Но прошу вас, не рискуйте ради меня своим положением. Я не вынесу этого. Обещаете?
— Госпожа Кицура, рисковать ради вас было бы честью для меня, но, по правде говоря, то, о чем вы просите, — сущая безделица. Уверяю вас.
— Вы добры, но вы должны быть очень осторожны. Не прощу себе, если что-нибудь случится.
— У вас на душе тяжкий камень, — он слегка коснулся ее руки, — не обременяйте себя еще и этими раздумьями. — Генерал отпил немного вина. — Могу я еще чем-то помочь?
Женщина колебалась, но затем подняла глаза, легкий румянец залил ее красивое лицо.
— Мне бы хотелось отправить небольшое письмо моей семье, но боюсь, что его перехватят. Уверена, господин Сёнто поступил именно так, но…
— Госпожа Кицура, не надо ничего говорить. Я могу передать ваше письмо, сохраняя полную тайну. Завтра, если хотите.
— Катта-сум, — сказала она дрожащим голосом. — Я в долгу перед вами. Не знаю, чем смогу отплатить.
— В подобных делах не бывает должников. Прошу вас, не думайте об этом.
— Катта-сум, — она обхватила обеими руками его руку, — я ваша должница и никогда не забуду об этом. Что я могу сделать для вас?
Генерал ощущал легкое рукопожатие девушки. Оно было таким нежным, что Яку подумал, не разыгралось ли его воображение.
— Если я могу просить вас об одолжении, Кицура-сум, — с трудом признался Яку, — не соблаговолите ли вы передать письмо вашей кузине госпоже Нисиме?
На миг Кицура будто застыла, но быстро овладела собой. Она села очень прямо, взяла чашечку с вином, но не сделала ни глотка, а просто держала ее, чтобы занять руки.
— Конечно… генерал, хотя это такая малость.
Яку вытащил письмо из рукава. Оно немного помялось. Кицура быстро спрятала его в своем рукаве и снова налила вина.
— Прошу простить, Кицура-сум, но меня ждут обязанности.
— Извините, генерал, я не хотела вас задерживать.
Поклонившись и еще раз пообещав отправить письмо с надежным человеком, Яку выскользнул из комнаты с грацией тифа. Не зря он носил такое прозвище.
Кицура в течение некоторого времени сидела неподвижно. Никогда еще она не получала такого отпора. Она предполагала, что Яку не выдержит испытания, даже хотела, чтобы он не выдержал. А он! Он попросил передать письмо кузине!
— Грубиян! Солдафон! — прошептала она.
На секунду Кицуру охватил гнев на кузину, но она прекрасно понимала, что это абсурдно. О Ботахара, думала она. Яку, похоже, и в самом деле сражен Нисимой наповал. Это может означать опасность.
Канал закончился,
И неуверенность прошла.
В комнату вошла служанка, как раз когда госпожа Нисима обдумывала следующую строчку стихотворения.
— Простите, госпожа Нисима, брат Суйюн интересуется вашим здоровьем.
— Как он внимателен. — Нисима опустила кисточку в воду. — Предложите ему чай.
Отодвинув столик, Нисима быстро поправила одежду. Снова появилась служанка.
— Брат Суйюн, госпожа Нисима. Сейчас подам чай. Служанка поклонилась входящему Суйюну, а тот в свою очередь поклонился, как принято у ботаистов, дочери своего господина. Хотя Нисима прекрасно знала, что Суйюн невысок, едва ли выше нее, вид его всегда поражал девушку. Монах всегда казался ей высоким.
— Брат Суйюн, прошу, располагайтесь. Приятно провести время в вашей компании, — с улыбкой проговорила Нисима.
— Я пришел узнать о вашем здоровье, госпожа Нисима, а не мешать вашим занятиям.
Он кивнул на столик.
— Это записки для себя. Я просто занимала время и ничего более.
Суйюн присел на приготовленную для него подушку.
С секунду Нисима смотрела прямо на монаха и гадала, что выражают эти большие темные глаза: большую мудрость или великую наивность. Ей хотелось понять эту двусмысленность.
— Вы хорошо себя чувствуете, госпожа Нисима? — мягко спросил Суйюн. — Когда поэтесса не приходит на вечер Судзуку-сума, это вызывает опасения.
— Со мной все в порядке. Невзирая на репутацию Судзуку-сума, не всегда имеешь желание находиться в большом обществе. По правде говоря, репутация Судзуку несколько преувеличена.
Суйюн кивнул, соглашаясь. Слуги принялись накрывать чай, аккуратно расставляя посуду. Они знали, что хозяйка придает большое значение деталям, и не хотели разочаровать ее.
— А как поживает духовный советник господина Сёнто? — с улыбкой спросила Нисима.
— Он поживает достаточно хорошо, моя госпожа. В моем Ордене говорят: достаточно хорошо, чтобы служить Его цели. Ботаисты учат не спрашивать больше.
Нисима кивнула и посмотрела, есть ли огонь в угольной горелке для чайника.
— Возможно, нам всем нужно учится меньше интересоваться собой, а больше — другими людьми, брат. В моем Ордене говорят: «Я поживаю хорошо, спасибо». Что значит — достаточно хорошо, чтобы наслаждаться всем, что тебе дорого, что бы это ни было. — Она занялась приготовлением чая.
Суйюн с минуту обдумывал сказанное.
— Простите, госпожа Нисима, но среди людей вашего Ордена есть много таких, кто посвятил себя долгу, и это достойно признания и похвалы. Род Сёнто знаменит.
Нисима кивнула.
— Это правда, что касается моего отца, здесь нечего отрицать. Это так.
Девушка аккуратно налила чай в чашки и первую подала гостю.
— Эта чашка для вас, брат, — сказала она, как требовал этикет.
— Нет, госпожа Нисима. Пожалуйста, эта чашка для вас.
Хотя ответ соответствовал этикету, слова прозвучали так искренне, что это несколько обескуражило Нисиму, и она пристально посмотрела в глаза монаху, пытаясь прочесть, что скрывается за словами. Монах отвел взгляд.
— Ваше присутствие — честь для меня. Прошу вас, брат Суйюн.
Нисима протянула гостю чашку, и он взял ее из рук девушки с поразительным изяществом и осторожностью.
Теперь, словно исправляя ошибку, Суйюн заговорил более официально:
— Недавно у меня возникло дело, госпожа Нисима, в котором я хотел бы попросить вашего совета.
Он пил чай, глядя куда-то вдаль.
— Брат, если я могу чем-то отплатить нашему духовному наставнику, то с радостью сделаю это. Прошу вас, рассказывайте, что за дело.
Нисима видела, что он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем начать говорить.
— Во время путешествия по Большому каналу с господином Сёнто ко мне пришла молодая монахиня-ботаистка. Она была больна, и я сказал ей, что она может обратиться ко мне в любое время. С тех пор у меня не было возможности узнать, выздоровела ли та женщина. А вот сегодня она пришла к воротам дворца и попросила о встрече со мной. Поскольку ранее я распорядился пропустить эту женщину, Каму-сум знал о ней и не отослал прочь.
Он сделал паузу, отхлебнув чай.
— Все это кажется очень необычным, Суйюн-сум. Продолжайте.
— Эта молодая женщина покинула Орден сестер-ботаисток — видимо, она пережила разочарование в вере. Я надеюсь, что она вернется к сестрам. Но до того ей нужно как-то жить. Госпожа Нисима, эта монахиня образованна, она была секретарем при старшей монахине Ордена. Мне кажется, для нее должно найтись какое-то место в доме Сёнто. А точнее, я хотел бы узнать, не нужен ли человек с подобными способностями вам или госпоже Кицуре или госпоже Окаре?
Нисима прекратила доливать чай и задумалась.
— Трудно сказать, Суйюн-сум. Несмотря на переезд в Сэй, штат слуг у нас немалый. А эта девушка и в самом деле умна?
— Я бы сказал, да, госпожа Нисима.
— О… А вам не кажется необычным, что она разыскала вас? Есть какое-нибудь объяснение?
— Возможно, моя помощь на канале запомнилась ей как акт щедрости. Да и скорее всего она больше никого не знает за пределами Ордена.
- Предыдущая
- 22/120
- Следующая
