Брат Посвященный - Рассел Шон - Страница 35
- Предыдущая
- 35/110
- Следующая
«Итак, Сёнто отправляется в Сэй. Потеряет ли он интерес ко мне, когда поймет мое истинное положение?» Ответа молодой Комавара пока не находил. Ясно одно: Сёнто никогда не изменяет себе, а их отцы питали взаимное глубокое уважение. «Если будет на то воля Сёнто, я обязательно поправлю свои дела, — убеждал себя Комавара, — разве что… независимость Сёнто вызовет гнев Сына Неба. Может, надо предостеречь князя и посоветовать ему отослать монаха? Нет, ни в коем случае». Комавара знал, что испокон века на службе у Сёнто состояли наставники, славившиеся своей мудростью. Не стоит брать на себя слишком много. Он не смеет указывать Сёнто — по крайней мере пока. Вот когда князь Сёнто прибудет в Сэй, ему понадобится всяческая поддержка, и Комавара постарается, ее обеспечить. Северяне явно не в восторге от того, что к ним присылают чужака, поскольку сами они якобы не в состоянии отбросить варваров.
Комавара снова задумался о странном поведении дикарей и, как всегда, не нашел ему объяснений.
«Ну что же, — размышлял молодой князь, — если все пойдет, как я рассчитываю, у меня появится могущественный союзник, который скоро станет наместником императора в Сэй. Я провел в столице всего несколько дней, а удача уже начинает мне улыбаться! Однако все же следует быть осторожным, чтобы император не отвернулся от меня совсем. С тех пор, как хозяевами Дворца Наместника в Сэй были представители клана Комавара, минуло уже девять столетий. Слишком долгий срок…»
Позади личного сада Сёнто Мотору располагались другие сады имения. Некоторые были такими же небольшими и уединенными, скрытыми от чужих глаз за высокими стенами; другие, наоборот, были доступны для обозрения, и их широкие лужайки предназначались для приема гостей на свежем воздухе. Тропинки по берегам прудиков прятались в зарослях экзотических деревьев, затем поднимались к очередной террасе, выходящей в следующий сад с иной композицией, иным настроением. Прозрачные ручейки, на первый взгляд, созданные самой природой, вились между деревьями, под воздушными арками мостов, скрываясь в ивовых, черешневых, сосновых рощицах.
Князь Комавара невольно сравнивал чудесные сады Сёнто со своими садами в Сэй, и сравнение заставляло его чувствовать собственную ничтожность. И это даже не главная резиденция Сёнто!
Вслед за управляющим Сёнто молодой князь миновал длинную галерею, выложенную плиткой. Каму встретил Комавару у ворот и, несмотря на весьма скромный вид молодого человека, приветствовал его, как давнего и уважаемого друга семьи. Комавара много слышал об этом одноруком старике. Даже покойный отец князя частенько упоминал о нем, ведь в свое время Каму был искусным мечником — воином, о котором слагали легенды. В Сэй такой человек удостоился бы титула мелкого князя, но все знали, что служение Дому Сёнто Каму почитал большей для себя честью, нежели обладание дворянским титулом. Многие на его месте сделали бы точно такой же выбор.
Наконец, свернув за угол, они подошли к воротам. Каму распахнул их и отступил в сторону, пропуская Комавару. Когда молодой князь шагнул вперед, старик почтительно поклонился и произнес:
— Князь Сёнто ожидает вас, князь Комавара. Пусть ваше пребывание у нас будет приятным.
Комавара Самиями поклонился в ответ и прошел за ворота. Каменные ступеньки, вделанные в насыпь, привели его наверх, в сосновую рощицу. Легкий бриз с пруда усиливал терпкий аромат хвои и напомнил Комаваре родные леса провинции Сэй. Тропинка раздвоилась, а у дорожки, ведущей влево, лежал камень размером с кулак, обвязанный ремешком из размягченного бамбука. Камень указывал направление, которым следовало идти Комаваре.
Молодой князь намеренно замедлил шаг и принялся рассматривать окрестности. Вполне возможно, неотмеченный поворот скорее привел бы его к тому месту, где ждет Сёнто, но этот путь выбран для Комавары не случайно — вероятно, из-за какого-нибудь редкого осеннего цветка или особенного пейзажа, которым, по мнению хозяина, должен насладиться гость. На этой тропинке он мог даже найти оставленное ему послание, и если это так, Комавара обязан не пропустить его. Молодой князь распахнул чувства навстречу природе; дыхание его стало ровным, как при медитации.
Дорожка спустилась по пологому холму, и большие плоские плиты, которыми она была выложена, словно отпечатки гигантских ног, затерялись в сосновой рощице. Перед Комаварой вырос сложенный из камней грот, а еще через несколько шагов он снова оказался среди сосен. Под ногами лежал толстый и мягкий мох — изумрудно-зеленый в лучах просвечивающего сквозь ветви деревьев солнца. Тропинка разветвилась, и камешек вновь указывал налево. Извилистая дорожка опять шла вниз, как бы подсказывая, что спуск ведет в долину.
Бриз донес до слуха Комавары звуки флейты, и он остановился, прислушиваясь. Мелодия была незнакомой, грустной и зовущей. На мгновение юный князь вспомнил о прекрасной госпоже Нисиме и подумал, не она ли тот самый невидимый музыкант. Чтобы не заставлять Сёнто ждать слишком долго, Комавара продолжил путь, не забывая обращать должное внимание на красоту пейзажа и получать удовольствие от прогулки, запланированной для него хозяином поместья. Он подошел к изящному выгнутому мостику, перекинутому через ручей, вода в котором весело журчала среди поющих камней, а потом тропинка побежала вдоль берега, через лаймовую аллею. Вскоре деревья расступились, открывая глазам Комавары пруд, поверхность которого сплошным ковром покрывали желтые кувшинки — любимые цветы его отца. Князь Комавара присел на шершавый гранитный валун и устремил взор на пруд с кувшинками.
«Я уважал и любил твоего отца, — говорилось в послании, — он был моим другом. Ему понравилось бы это место, и здесь мы можем почтить его память». Комавара Самиями опустил глаза на свои обутые в сандалии ноги и заметил, что рядом с валуном растет бледно-серебристая лилия — символ Дома Комавары. Ее цветки распустились и у корней белой березы — дерева, которое обозначало чистоту помыслов; бок о бок с серебристой лилией, среди аккуратно уложенных камней, символизирующих и тяжелые испытания, и непоколебимость, цвела синта — эмблема Дома Сёнто.
Комаваре вдруг захотелось ощутить под рукой знакомое тепло рукояти меча, но оружия при нем не было, и он вспомнил, что оставил меч Каму. Он встал и пошел, сам не зная куда. Воспоминания об отце нахлынули на него, переполняя сердце… а потом вдруг он почувствовал странное умиротворение, гармонию с самим собой и окружающей его природой.
Двигаясь точно во сне, молодой князь заставил себя вернуться на тропинку. Она убегала вверх по склону, петляя среди уже тронутых осенним золотом берез. Комавара поднимался до тех пор, пока пруд с кувшинками не остался лежать внизу, как вышитый узор на девичьем кимоно. Теперь, когда пруд был позади, перед глазами Комавары предстал весь пейзаж — далекие синие горы в шапках белых облаков, напоминающих гривы призрачных львов.
Здесь, на вершине холма, он обнаружил маленький летний домик, сложенный из простого неотесанного камня. Через круглое «лунное окошко», выходящее на пруд, Комавара разглядел силуэт сидящего мужчины — князя Сёнто Мотору.
Молодой князь обогнул домик, вышел к его открытой стене и увидел, что Сёнто изучает большую карту, разложенную на столе. Комавара учтиво поклонился, Сёнто поднял глаза, улыбнулся и кивнул в ответ.
— Прошу, присоединяйтесь, князь Комавара. — Сёнто жестом указал на подушку справа от себя, и Комавара, сняв сандалии, переступил порог летнего домика.
Вид из лунного окошка — пруд с кувшинками, холмистая равнина вокруг пруда и горы на заднем плане — создавал впечатление одновременно и гармонии, и контраста. Соседняя открытая стена домика выходила на холмы, расположенные к северо-востоку от города, среди которых возвышался Холм Божественного Вдохновения и в некотором отдалении виднелись его большие храмы.
Под лунным окошком на невысокой круглой подставке стояла простая ваза с одной кленовой и несколькими сосновыми ветками — багряные листья клена отмечали наступление осени, а сосна символизировала непреходящую жизнь. Композиция была выполнена очень просто и вместе с тем изысканно.
- Предыдущая
- 35/110
- Следующая
