Загадка острова Раутана - Наумов Евгений - Страница 27
- Предыдущая
- 27/32
- Следующая
— Рудоспуск. Жила наклонно пошла, выработка за ней и покатилась. Во-он там родничок внизу. Сейчас попьем.
Рядом с рельсами узенькие деревянные ступени с перилами. Взрывник спускался впереди, легко касаясь перил руками.
— Стой? Что слышно?
Стынет тишина. Но вот: кап… кап…
— Родничок работает.
Между рельсами воткнут в мокрый грунт обыкновенный матовый плафон. Он до краев наполнен водой.
Стоя между рельсами, Ленька пил чистую ледяную воду, которая казалась ему необыкновенно вкусной.
— Уф! — еле перевел он дух. — Зубы ломит.
Взрывник повернулся к Леньке.
— Подниматься будем по лестнице или эскалатором?
— Давайте эскалатором, — Ленька опасливо взглянул наверх.
Через несколько минут они остановились у проволочной сетки другой клети — не той, по которой спускались сюда. Вокруг клети вилась деревянная лестница. Войдя, взрывник нажал кнопку на щите — совсем как в лифте.
— Это гезенг номер один — автоматическая клеть. Мы называем ее эскалатором — ползет больно медленно.
Клеть остановилась.
Они лезли по восходящей вверх, под ними осыпались куски руды. Ход расширялся — сбоку чернело новое отверстие.
— Вот дучка, — Саночкин выволок из-под стены несколько досок, соорудил немудреный помост и вскарабкался на него. — Лезь сюда!
— Я сейчас, — из головы Леньки не выходила темная загадочная фигура. Кто же это? Он потихоньку выбрался из дучки и в штреке осмотрелся. Не увидел, а лишь почувствовал, как в одной из выработок что-то шевельнулось. Он кинулся туда.
Перед ним в робе горняка стоял… лейтенант Гусятников. Прищурясь, он приложил палец к губам: «Молчи!»
Ленька на секунду остолбенел, потом осторожно попятился. Снова огляделся. Никого. Почему здесь лейтенант? Что случилось? Уж не появился ли на руднике Жмакин? Пугливо озираясь, Ленька нырнул обратно в дучку.
— Вот я все приготовил, — сообщил ему Саночкин. — Желаешь — посмотри, как я буду заряжать дучку.
— А можно… мне самому? — замирая, спросил Ленька. — Ведь я все видел, я смогу!
— Что сможешь? — недоуменно спросил мальчика взрывник.
— Зарядить… — Ленька вдруг испугался. Сейчас Саночкин как его турнет из дучки за такое нахальство!
Но тот неожиданно сказал:
— А что, попробуй! Посмотрю твою руку.
Ленька ухватил нож и осторожно провел по навощенному патрону детонита. Осталась лишь царапина. Нажал сильнее, брызнула крошка.
— Не дергайся, ровнее работай.
Вскоре дело пошло на лад. Ленька взрезал патрон, как селедку, и заталкивал его в шпур над головой. Детонит, правда, иногда просыпался, но Саночкин подставлял широкую ладонь. Он зорко следил за каждым движением новоиспеченного «взрывника». Особенно острым становился его взгляд, когда Ленька брал в руки нежно позванивающий запал мгновенного действия.
— Его не бойся, но уважение имей. Сила, чувствуй!
Косым ударом ножа Ленька отсекал шнур. Каждый следующий отрезок длиннее предыдущего ровно на пять сантиметров. На рукоятке ножа была метка, по которой и отмерялся шнур.
— Где моя терочка? — взрывник взял в руки зажигательный приборчик. — Сам и крутанешь?
Ленька, затаив дыхание, сильно повернул рукоятку. Шнуры разом задымились.
— Эвакуация!
Ленька выкатился из дучки, за ним, скинув доски вниз, выбрался и Саночкин. Он захлопнул за собой щит и завел засов.
— Ведь его сорвет! — встревожился Ленька.
— Первым взрывом положит — и ничего. Надо было его снять, а у плотников работы много. Мы иногда так и снимаем.
— Зачем же ставили?
— Думали, не вернемся. А жила-то с другой стороны сюда выскочила.
Он вытащил из кармана плоский портсигар и сунул папиросу в рот.
— Серебряный! Видишь, олени начеканены? А тут вмятины — памятка. Забыл я как-то перед взрывом, спохватился, да поздно — уж назад ходу нет. Махнул рукой: пропал портсигар! А бригада руду погружала и нашла. Целехонек! Другие часы забывают, зажигалки, — взрывник хлопал себя по карманам. — А я вот спички забыл где-то. Пойду у ребят огонек возьму.
Если бы он посмотрел на Леньку, то наверняка забеспокоился бы. Тот побледнел. Он забыл камеру в дучке!
Метнул взгляд на часы. Оставалось четыре минуты пять секунд до первого взрыва. «Успею!» Ленька вихрем помчался к окованной двери, вскочил в дучку. Полез на животе вверх и невольно оцепенел.
Дрожащий лучик фонарика выхватил из темноты извивающихся серых змей, которые злобно посверкивали красноватыми глазками-огоньками. «Мы ж-жда-ли тебя, — шипели они, и дымки вырывались из смертоносных пастей. — Тиш-ше, мальчик, от нас не убежишь!»
Избавляясь от наваждения, Ленька мотнул головой. Змеи снова превратились в бикфордовы шнуры. Ведь он держал их в руках и сам заряжал. Он хорошо знает, что змеи не могут его ужалить раньше, чем… — он взглянул на часы, — через три минуты сорок пять секунд.
Ага, вот и камера! Поблескивая мудрыми объективами, лежит у стены. Проверяя, Ленька поднес ее к глазам и нажал на кнопку. И тотчас забыл про все на свете. Он снимал горящие бикфордовы шнуры. Огоньки все ближе и ближе подбираются к чернеющим отверстиям шпуров. Исчезнут там — и раздастся взрыв.
Вдруг он полетел вверх тормашками. Кто-то свирепо дернул Леньку за ноги и стащил вниз из дучки.
— С ума сошел! — лейтенант Гусятников рывком поставил его на ноги. — Шнуры горят, а он съемки устроил, Марш!
Ленька кинулся к двери и с размаху ударился в нее. Гусятников налетел сзади и тоже толкнул дверь. Но она осталась неподвижной. Недоумевая, Гусятников еще раз изо всей силы пнул дверь.
Засов снаружи был кем-то заложен, и они оказались в смертельной западне. Торжествующие змеи, укорачиваясь, подбирались все ближе и ближе. В голове Леньки мелькнуло: сорвать шнуры. Но он вспомнил, что говорил взрывник: «Не вздумай шнур дергать, потревожишь запал».
Торопливыми жалкими ударами сердце Леньки отсчитывало последние секунды жизни.
Гусятников забарабанил в дверь кулаками и ногами:
— Эй, сюда! Слышите? Кто есть, сюда, сюда! На помощь, люди!
Они прислушались. В глубокой тишине за дверью раздались торопливые шаги. Гул их нарастал.
— Сюда! — с новой силой крикнул лейтенант. — Откройте дверь!
— Сейчас! — задыхающийся голос Саночкина раздался у самой двери. — Беда… кто ж там…
По дереву скребнуло, потом со стоном упало тяжелое.
— Ну чего? — вполголоса спросил лейтенант, — Что там? Открывайте!
В ответ молчание. Чьи-то шаги удалялись.
Гусятников обнял Леньку и прижал к себе.
— Прощай, друг, — почему-то шепотом сказал он. — Дома у меня такой же растет. И прости, что не уберег тебя. Но я еще попробую, может, и не достанет тебя.
Он пригнул Леньку к земле и навалился сверху, закрывая своим телом от взрыва. Что-то сильно кольнуло мальчика в живот.
— Ой! — вскрикнул он. — Больно!
«Смешно теперь жаловаться на боль», — тут же подумал он. Но Гусятников выпустил мальчика. Ленька выпрямился и засунул руку в карман. Глаза его стали как блюдца.
В кармане лежал нож.
Тот самый острый нож Саночкина, который Ленька по рассеянности сунул в карман и в спешке забыл отдать взрывнику.
До первого взрыва оставалось ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ секунд.
Решение пришло мгновенно. Не успел Гусятников и глазом моргнуть, как Ленька уже карабкался вверх, в дучку. Но у лейтенанта была неплохая реакция. Он метнулся за мальчиком и уже в самой дучке успел ухватить его за пояс. Возможно, он подумал, что мальчик сошел с ума. Леньке некогда было объяснять Гусятникову, зачем он кинулся в дучку.
До взрыва оставалось ДВАДЦАТЬ секунд.
Он упирался изо всех сил. Но тут под ногами Гусятникова поползли камни, и он с грохотом упал. Прости, лейтенант!
До взрыва оставалось ПЯТНАДЦАТЬ секунд.
Ленька с закрытыми глазами мог указать, в каком шнуре находится этот, первый патрон. Ведь он сам, собственными руками заряжал его. Луч фонарика моментально разыскал шнур. И сразу же ноги Леньки ослабели.
- Предыдущая
- 27/32
- Следующая
