Сын Америки - Райт Ричард - Страница 37
- Предыдущая
- 37/98
- Следующая
Чем чаще он возвращался мысленно к Бриттену, тем больше росла в нем потребность еще раз встать с ним лицом к лицу – и пусть попробует опять выпытать у него что-нибудь. Теперь уж он будет умнее; не попадется на удочку, как в разговоре о коммунистах. Надо было ему и тогда быть настороже; но это ничего, зато Бриттен использовал уже все свои трюки, показал все козыри, выпустил весь свой заряд. Теперь игра пойдет в открытую, и тут он будет знать, чего держаться. К тому же Бриттен теперь будет дорожить им, как свидетелем против Джана. Он улыбнулся в темноте. Если все сложится так, как он себе представляет, письмо подействует наверняка. Пусть только они окончательно уверятся, что нашли виновного и что это – Джан; тут он и пошлет письмо. Тогда сразу поднимется переполох, и они захотят поскорее ответить, отдать деньги и спасти девушку.
В комнате было тепло, а он устал, и его все сильнее клонило ко сну. Он лег на постель, вздохнул, вытянулся, проглотил слюну и закрыл глаза. Из окружающей тишины и мрака возник мерный звон далекого колокола, тоненький, слабый, но внятный. Он бился в уши, тихий, потом погромче, наконец так громко, что непонятно было, откуда он идет. Вдруг он загудел прямо у него над головой, но, когда он взглянул наверх, ничего не было видно, а звон все шел, и с каждой уходящей минутой ему все сильнее хотелось вскочить и убежать и спрятаться, как будто колокол возвещал опасность, и он стоял на перекрестке, и свет кругом был красный, как тот, что падал из щелей топки, и в руках у пего был большой сверток, такой мокрый и скользкий и тяжелый, что он с трудом удерживал его в руках, и ему захотелось узнать, что в этом свертке, и он остановился на углу переулка и развернул его, и бумага упала, и он увидел – это была его голова, его голова, черное лицо и полузакрытые глаза и белая полоска зубов между губами и волосы, намокшие от крови; и красный свет разгорелся ярче, точно сияние красного месяца и красных звезд в жаркую летнюю ночь; и он весь вспотел и задыхался от быстрого бега, и колокол звонил так громко, что слышно было, как железный язык ударяется в медные стенки, качаясь из стороны в сторону; и он бежал по улице, вымощенной черным углем, и куски угля разлетались у него из-под ног и с тарахтеньем катились по жестянкам; и он знал, что нужно поскорее найти место, где спрятаться, но такого места не было, а навстречу уже шли белые люди спросить про голову, с которой свалились газеты, и он держал ее теперь голыми руками, скользкую от крови, и он сдался и стоял посреди улицы в красной тьме и проклинал белых и гулкий колокол, и ему было все равно, что будет, и, когда круг сомкнулся, он швырнул им окровавленную голову прямо в лицо, дон-дон-дон-дон…
Он раскрыл глаза и осмотрелся: в комнате было темно, и где-то звонил колокол. Он сел. Колокол зазвонил опять. Давно ли он звонит? Он встал с кровати, расправляя онемевшие члены, стараясь стряхнуть с себя дремоту и этот ужасный сон.
– Да, мэм, – пробормотал он.
Снова настойчиво зазвонил колокол. Он нашарил в темноте цепочку выключателя и дернул. Волнение пронизало его. Что там такое? Полиция?
– Биггер! – глухо донесся чей-то голос.
– Да, сэр.
Он собрался с духом – будь что будет – и шагнул к двери. Когда он откинул задвижку, он почувствовал, что дверь стремительно отворяется, как будто кто-то спешит войти. Биггер отступил назад, растерянно мигая.
– Мы хотим поговорить с тобой, – сказал Бриттен.
– Да, сэр.
Что Бриттен еще говорил, он не слышал, потому что позади Бриттена показалась фигура, при виде которой у него захватило дух. То, что он испытал, был не страх, но предельное напряжение, мобилизация всех сил для критической минуты.
– Входите, мистер Эрлон, – сказал мистер Долтон.
Биггер встретил устремленный на него в упор взгляд Джана. Джан переступил порог, следом за ним шел мистер Долтон. Биггер стоял, не двигаясь, рот у него был приоткрыт, руки безжизненно висели, взгляд был настороженный, но затуманенный.
– Садитесь, Эрлон, – сказал Бриттен.
– Ничего, – сказал Джан. – Я постою.
Биггер увидел, как Бриттен вытащил из кармана пачку брошюр и поднес их к самому лицу Джана. Губы Джана искривила легкая усмешка.
– Ну дальше! – сказал Джан.
– Вы из красной шатии, так ведь? – спросил Бриттен.
– Вот что, не будем тянуть с этим делом, – сказал Джан. – Что вам от меня нужно?
– Потише, потише, – сказал Бриттен. – Торопиться некуда. Я вашего брата знаю. Вы все любите нахрапом и чтоб вышло по-вашему.
Биггер видел, что мистер Долтон стоит в стороне, тревожно переводя глаза с одного на другого. Несколько раз он как будто порывался сказать что-то, но останавливался в нерешительности.
– Биггер, – спросил Бриттен, – с этим человеком мисс Долтон вчера вернулась домой?
Джан недоуменно посмотрел на Бриттена, потом на Биггера.
– Да, сэр, – пролепетал Биггер, силясь овладеть собой. В эту минуту он бешено ненавидел Джана, потому что знал, что причиняет ему зло, хотел ударить его чем-нибудь, потому что под взглядом этих широко раскрытых, удивленных глаз в самые глубины его существа проникало жгучее сознание вины.
– Я ведь не был здесь, Биггер! – сказал Джан. – Зачем вы так говорите?
Биггер промолчал; он решил отвечать только Бриттену и мистеру Долтону. В комнате стало тихо. Джан смотрел на Биггера, Бриттен и мистер Долтон следили за Джаном. Джан сделал движение к Биггеру, но рука Бриттена преградила ему дорогу.
– Послушайте, что это значит? – спросил Джан. – Зачем вы заставляете этого мальчика лгать?
– Вы, может, еще скажете, что и пьяны вчера вечером не были? – спросил Бриттен.
– А вам какое дело до этого? – осадил его Джан.
– Где мисс Долтон? – спросил Бриттен.
Джан недоумевающе огляделся.
– Она в Детройте, – сказал он.
– Видно, вы свой урок хорошо вызубрили, – сказал Бриттен. – Чем они вас запугали, Биггер? Не бойтесь. Говорите правду, – сказалДжан.
Биггер не отвечал, он упорно смотрел в пол.
– Так куда, по-вашему, уехала мисс Долтон? – спросил Бриттен.
– Она говорила мне, что собирается в Детройт.
– Вы вчера ее видели?
Джан замялся.
– Нет.
– Значит, не вы дали вчера шоферу эти брошюры?
Джан пожал плечами, усмехнулся и сказал:
– Ну хорошо. Я ее видел. Что же из этого? Вы сами знаете, почему я сразу не сказал…
– Нет. Мы не знаем, – сказал Бриттен.
– Мистер Долтон не любит «красных», как вы их называете, и я не хотел подводить мисс Долтон.
– Значит, вы видели ее вчера вечером?
– Да.
– Где же она?
– Если она не в Детройте, тогда я не знаю, где она.
– Вы дали эти брошюры шоферу?
– Да, я.
– Вы и мисс Долтон были пьяны вчера вечером…
– Что за глупости! Мы выпили немножко, но никто не был пьян.
– Вы привезли ее домой около двух часов?
Биггер замер и ждал.
– Да.
– Вы велели шоферу снести вниз ее сундук?
Джан открыл рот, но ничего не сказал. Он посмотрел на Биггера, потом опять на Бриттена:
– Послушайте, что все это значит?
– Где моя дочь, мистер Эрлон? – спросил мистер Долтон.
– Я уже сказал вам, что я не знаю.
– Мистер Эрлон, будем говорить откровенно, – сказал мистер Долтон. – Мы знаем, что вчера, когда вы привезли мою дочь домой, она была совершенно пьяна. Она была настолько пьяна, что не могла сама уйти из дому. Скажите же нам, где она.
– Я… я здесь не был вчера вечером, – запинаясь, проговорил Джан.
Биггер понимал: когда Джан сказал, что привез Мэри домой, он это сделал для того, чтоб мистер Долтон не подумал, будто он оставил его дочь одну в машине с незнакомым шофером. Ясно, подтвердив, что они пили вино, он должен был сказать, что проводил девушку домой. Стараясь выгородить Мэри, Джан невольно сыграл на руку Биггеру. Теперь, сколько б он ни говорил, что не был здесь вчера вечером, никто ему не поверит; он этим только наведет Бриттена и мистера Долтона на мысль, что тут кроется что-то более серьезное.
- Предыдущая
- 37/98
- Следующая
