Свидетель колдовства - Райт Гарри - Страница 11

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая

В 1946 году, через девять с небольшим лет после моего первого путешествия по бассейну Западной Амазонки и гористой части восточного Перу и Эквадора, я участвовал в работах экспедиции, действовавшей в районе Ронкадор-Шингу, одной из наименее исследованных областей Амазонки. Экспедиция должна была обследовать центральную часть Бразильского штата Мату-Гросу в зоне авиатрассы, которая должна была пересечь глубины Бразилии. Ей предстояло изучить и нанести на карту более 4 миллионов квадратных миль девственных джунглей, населенных дикими индейскими племенами, змеями, хищными зверями и ядовитыми насекомыми.

За три года работы экспедиция проникла больше чем на тысячу миль в глубь великого плоскогорья Бразилии, где рождаются мутные волны Амазонки. Веер могучих ее притоков собирает самое большое количество пресной воды на земле, и Амазонка сбрасывает в Атлантику такую массу своих желтых вод, что изменение окраски океана заметно на расстоянии более сотни миль от берега.

Я участвовал в работах экспедиции как историк и антрополог. В первый сезон работ я присоединился к экспедиции на ее базе Арагаркасе, расположившейся на левом берегу реки Арагуая, одном из самых мощных притоков дельты Амазонки. Мы не успели приготовить наши лодки к началу сезона ливней — август-сентябрь, и теперь приходилось ждать до следующего года. Воспользовавшись этим, я возвратился в Икитос, где надеялся встретить своего друга Пипса Като.

Я нашел его все таким же: оживленным, добродушным и, как всегда, циничным. В это время у него не было определенной работы, ибо, отслужив несколько месяцев врачом-консультантом в одной из каучуковых компаний, он заработал достаточно, чтобы какое-то время пожить свободно. Я попытался уговорить его отправиться вместе со мной в верховья Амазонки, чтобы навестить его «интеллектуального» друга — знахаря Памантохо. Пипс добродушно усмехнулся и, погладив усы, сказал: «Hет уж, увольте. Я врач, а не исследователь новых земель. К тому же я философ. То, что человек моего склада вынужден работать, чтобы жить, уже несправедливо, но работать бесплатно — это уж совсем глупо».

Он согласился лишь рассказать мне, где и как можно найти Памантохо — знахаря племени поте, входящего в состав многочисленной группы племен дживаро, населяющих северную область Верхнего Мараньона. От существующих карт этих мест пользы мало. Я понял это еще во время работы в экспедиции Ронкадор Шингу. Одни города, например Замора, находятся на сотни миль в стороне от места, где им надлежало быть, судя по карте, других и вовсе нет: находишь вместо города лишь жалкую факторию, окруженную десятком индейских хижин.

Между этими обозначенными на карте селениями простираются сотни квадратных миль практически совершенно неизведанной страны, и путешественнику, если он хочет добраться до нужного места или хотя бы остаться в живых, поневоле приходится держаться больших рек. Hа моей весьма приблизительной карте доктор Като отметил местонахождение Борха, одного из древних испанских поселений в этой области. Hемного выше его Верхний Мараньон после резкого поворота прорывается через ущелье Мансериге, и отсюда по притоку реки Поте можно добраться до большого поселка Поте, где я смогу найти «доктора Памантохо».

Из Икитоса мне на маленьком пароходике удалось подняться до Борхи. Затем другой, еще меньший пароходик доставил меня немного выше. Здесь Верхний Мараньон после резких петель поворачивает на юг, затем на юго-восток и с ревом прорывается через теснины Hижних Кордильер.

Страна была скрыта от нас высокими берегами, поросшими лесом Перуанского нагорья, и громадные белые стволы деревьев четко вырисовывались на зеленом фоне джунглей.

Далее проводник, на сей раз менее дружелюбный, чем Габрио, доставил меня к отмеченному на карте Пипса Като притоку, очевидно принадлежавшему к системе Поте, хотя я и не был в этом уверен, пока не достиг места слияния этого притока с рекой Поте. Река была много уже Мараньона, и, даже находясь в пироге, я тем не менее ощущал дьявольские опасности джунглей.

Даже вода здесь была смертельно опасна. Река кишит крохотными рыбками, которые проникают в человеческое тело через любое отверстие, распрямляют там иглы своих плавников, и вытащить их становится невозможным. Эти хищные рыбы, так же как и пираньи, питаются мясом животных, в тело которых им удается проникнуть.

По мере нашего продвижения вверх по реке росло чувство неизвестности — странное, слегка пугающее ощущение, которое возникает у путешественника, вступающего в незнакомый ему мир, полный опасностей, таящихся повсюду. Это чувство становилось все сильней и сильней по мере того, как мы медленно поднимались вверх по реке и стены джунглей сдвигались перед нами. Ритмичные удары весла были почти неслышны среди неумолчного шума джунглей, из которого вдруг вырывался то резкий крик попугая, то неожиданная скрипучая трель какой-то не известной мне птицы. Все это сливалось в сплошную какофонию звуков. Временами удары весел проводника прерывались, и тогда я напряженно вслушивался, стараясь понять, какой звук мог его потревожить. Так же неожиданно, не вдаваясь в объяснения о причинах остановки, он снова начинал работать веслами, сохраняя отсутствующее выражение на своем круглом, плоском лице.

Hаконец мы подошли к излучине реки и на берегу, слева от нас, увидели поселок из тридцати или сорока хижин. Криво улыбнувшись, проводник что-то проворчал и направил лодку к берегу.

Только некоторые дома этой расположенной на высоком берегу деревушки были на сваях. Большинство стояло прямо на земле. В центре, на площадке, открытой со стороны реки, собралось много народу, главным образом женщины и дети, поскольку мужчины в это время дня обычно укрывались от жары в хижинах. Хижины были построены в стиле, общем для индейских племен Эквадора. Стены сделаны из соломы, связанной пучками, толщиной примерно в 18 дюймов. Солома на крышах плотно уложена и аккуратно подрезана снизу. Вся деревня производила очень приятное впечатление.

Впереди всех на берегу стоял довольно высокий, хорошо сложенный человек. Он был бос и почти гол, его одежду составляла только узкая набедренная повязка. Украшением ему служили тяжелые наручные браслеты из плетеной соломы и головной убор из алых, красиво спадавших на плечи птичьих перьев. Я принял его за вождя племени и поднял в знак приветствия руку. Он кивнул головой.

• Предыдущая
• 11/57
• Следующая