Вампир Арман - Райс Энн - Страница 36
- Предыдущая
- 36/109
- Следующая
Англичанин внезапно схватил собственную рапиру и со стоном, морщась от боли, сверкнул ею в мою сторону. Он рывком поднялся и кинулся на меня. Я отскочил. Он снова рухнул на колени. Ему было плохо, он дрожал. Он уронил рапиру, опять схватившись за раненый живот. Мой противник не умер, но и сражаться дальше не мог.
– О Господи, – прошептал Рикардо, сжимая свой кинжал. Но было видно, что он не может поднять руку на безоружного.
Англичанин перевернулся на бок и подтянул к животу согнутые в коленях ноги. С гримасой боли он положил голову на камень, сделал глубокий вдох, и его лицо разгладилось. Он боролся с ужасной болью и не желал верить, что ему пришел конец.
Рикардо вышел вперед и приставил кончик меча к щеке лорда Гарлека.
– Он умирает, дай ему умереть, – сказал я.
Но Гарлек продолжал дышать.
Я хотел убить его, действительно хотел, но невозможно было убить того, кто лежал передо мной так спокойно и бесстрашно.
В глазах Гарлека появилось мудрое мечтательное выражение.
– Значит, вот здесь все и закончится, – сказал он едва слышно – так тихо, что, возможно, Рикардо даже этого не разобрал.
– Да, закончится, – подтвердил я. – Так пусть это произойдет благородно.
– Амадео, он убил двоих детей! – сказал Рикардо.
– Возьми свой кинжал, лорд Гарлек! – Ногой я подтолкнул к нему оружие, а потом вложил кинжал прямо ему в руку. – Бери, лорд Гарлек, – повторил я.
Кровь текла по моему лицу, заливая шею, щекочущая, липкая. Это становилось невыносимо. Мне больше хотелось заняться собственными ранами, чем возиться с ним.
Он перевернулся на спину. Изо рта и из распоротого живота полилась кровь. Его лицо взмокло и заблестело, дышать становилось все труднее. Он снова казался совсем юным, юным, как в тот момент, когда он угрожал мне, мальчик-переросток с густой копной пламенеющих кудрей.
– Вспомни обо мне, когда начнешь покрываться потом, Амадео, – сказал он хриплым, по-прежнему едва слышным голосом. – Вспомни обо мне, когда до тебя дойдет, что тебе тоже не жить.
– Пронзи его насквозь, – прошептал мне Рикардо. – С такой раной он может умирать целых два дня.
– А у тебя и двух дней не останется, – сказал с пола лорд Гарлек, ловя ртом воздух. – Ведь твои раны отравлены. Чувствуешь боль в глазах? У тебя же горят глаза, не так ли, Амадео? Попадая в кровь, яд первым делом действует на глаза. Голова еще не кружится?
– Ублюдок! – Рикардо трижды пронзил его рапирой. Лорд Гарлек изменился в лице. Его веки дрогнули, а изо рта вытек последний сгусток крови. Он был мертв.
– Яд? – прошептал я. – Отравленный кинжал? – Я инстинктивно потрогал раненое плечо. Порез на лице, однако, был еще глубже. – Не трогай ни рапиру, ни кинжал. Яд!
– Он лгал, пойдем, я тебя умою, – сказал Рикардо. – Нельзя терять время. – Он попытался вытащить меня из комнаты.
– Что же нам с ним делать, Рикардо? Что нам делать? Мы здесь одни, Мастера нет. В доме три трупа, а может, и больше.
Не успел я договорить, как с обоих сторон холла послышались шаги. Это малыши выходили из своих укрытий, и я заметил среди них одного из учителей – он, очевидно, удерживал детей подальше от места поединка.
По этому поводу у меня возникли смешанные чувства. Но все они были еще детьми, а учитель – безоружный, беспомощный ученый. Старших мальчиков, как повелось, по утрам в доме не было. Так я, во всяком случае, думал.
– Идемте, нужно перенести их в пристойное место, – сказал я. – Не трогайте оружие. – Я сделал малышам знак подойти. – Давайте перенесем его в лучшую спальню. И мальчиков тоже.
Малыши изо всех сил старались слушаться, но некоторые из них расплакались.
– Да помогите же нам! – обратился я к учителю. – Осторожно, оружие отравлено. – Он уставился на меня как безумный. – Я не шучу. Это яд.
– Амадео, да ты весь в крови! – пронзительно закричал он. – Что значит – оружие отравлено? Господи, спаси нас!
– Да прекратите вы! – сказал я, но больше выносить эту ситуацию не мог и, когда Рикардо взял на себя заботы о переноске тел, помчался в спальню Мастера, чтобы обработать раны.
В спешке я опорожнил весь кувшин с водой в таз и схватил салфетку, останавливая кровь, стекавшую по шее под рубашку. Липкая, липкая дрянь... Все поплыло перед глазами, и я чуть не упал. Ухватившись за край стола, я велел себе не думать о том, что сказал лорд Гарлек. Рикардо был прав. Лорд Гарлек все выдумал насчет яда. Отравить клинок – подумать только!
Утешая себя таким образом, я опустил глаза и впервые увидел царапину на тыльной стороне правой ладони, очевидно оставленную его рапирой. Ладонь распухла, как после укуса ядовитого насекомого.
Я потрогал плечо и лицо. Раны и порезы отекали все больше. Голова опять закружилась. Прямо в таз закапал пот – теперь в нем плескалась красная, как вино, вода.
– О Господи! Дьявол таки сделал это, – пробормотал я. Я повернулся, меня сильно качнуло в сторону, а комната накренилась и поплыла.
Кто-то подхватил меня. Я попытался позвать Рикардо, но язык во рту не ворочался.
Все звуки и краски смешались в горячее, пульсирующее пятно. Потом я с изумительной четкостью увидел над головой расшитый балдахин кровати Мастера. Надо мной стоял Рикардо.
Он что-то говорил – быстро и испуганно, но я не мог разобрать, что именно. Мне даже казалось, что я слышу иностранную речь – приятную, очень мелодичную и совершенно мне незнакомую.
– Мне жарко, – сказал я, – я горю, мне так жарко, что я этого не выдержу. Мне нужна вода. Положи меня в ванну Мастера.
Казалось, он меня вообще не слышит. Он не прекращал умолять меня о чем-то. Я почувствовал, что он положил руку на мой лоб, и она словно обожгла меня – ощущение было очень резким. Я взмолился, чтобы он меня не трогал, но он не слышал, да и я тоже! На самом деле я не произнес ни слова. Я лишь хотел, но язык стал слишком большим и тяжелым. «Ты же отравишься!» – хотел крикнуть я. И не смог.
Я закрыл глаза. Меня увлек за собой милосердный поток. Я увидел бескрайнее сверкающее море, волны за островом Лидо, узорчатые и прекрасные в лучах полуденного солнца. Я плыл по этому морю – возможно, на маленьком баркасе, а быть может, просто на спине. Я не чувствовал самой воды, но ничто, казалось, не отделяло меня от нежных покачивающихся волн, высоких, медленных, легких, то поднимавших меня вверх, то опускавших. На далеком берегу поблескивал огромный город. Сперва я решил, что это Торчелло или даже Венеция, что меня каким-то образом развернуло в обратном направлении и несет назад, к земле. Потом я увидел, что он намного больше Венеции, что небо пронзают высокие, отражающие солнце башни, как будто он целиком построен из сверкающего стекла. Как же там было красиво!
– Я попаду туда? – спросил я.
Казалось, воды сомкнулись надо мной, но не удушающей пеленой, а умиротворяющим покрывалом тяжелого света. Я открыл глаза и увидел красную тафту балдахина над кроватью, золотую бахрому, украшавшую бархатные драпировки, а потом надо мной склонилась Бьянка Сольдерини. В руке она держала кусок ткани.
– Яда на этом кинжале было не достаточно, чтобы ты умер, – сказала она. – Ты просто заболел. Теперь послушай меня, Амадео. Каждый твой вздох должен быть спокойным и сильным, ты должен настроиться на борьбу с болезнью – и тогда непременно поправишься. Ты должен просить сам воздух дать тебе силы, должен дышать глубоко и медленно, да, вот так... И не смей терять уверенность. Пойми, что яд постепенно выходит из тебя вместе с потом. Ты не имеешь права бояться!
– Мастер узнает, – сказал Рикардо. Он выглядел осунувшимся и несчастным, губы дрожали, глаза были полны слез. Да, безусловно, зловещий знак. – Мастер так или иначе узнает. Он все знает. Мастер прервет путешествие и вернется домой.
– Оботри ему лицо, – спокойно сказала Бьянка. – Оботри ему лицо и помолчи.
Какая же она храбрая!
Я пошевелил языком, но не смог выговорить ни слова. Я хотел попросить, чтобы мне обязательно сказали, когда сядет солнце, поскольку тогда, и только тогда, может появиться Мастер. Конечно, такая возможность существует. Тогда, и только тогда. Может быть, он придет.
- Предыдущая
- 36/109
- Следующая
