Кровь и золото - Райс Энн - Страница 8
- Предыдущая
- 8/121
- Следующая
Дэниел не ответил. Он явно слышал вопрос, но не произнес ни слова. Его лицо производило обманчиво юное впечатление, а фиолетовые глаза выглядели очень необычно.
– Пойдем, если хочешь, – повторил приглашение Мариус.
Но Дэниел развернулся и ушел – по-видимому, вернулся к своему игрушечному королевству.
Через несколько минут Мариус и Торн уже шагали в вихре падающих с неба снежинок. Словно стремясь приободрить своего спутника, Мариус обнял его за плечи.
«Еще немного – и я вновь отведаю вкус крови», – думал Торн.
Наконец они спустились в подвал какой-то большой гостиницы.
В помещении, поразившем Торна своими размерами, толпились сотни смертных. Шум стоял невообразимый.
Смертные не только ели и пили. Некоторые, сбившись в группки, танцевали под звуки оркестра. Иные собрались у зеленых столиков на колесах и увлеченно играли в азартные игры, разражаясь то громкими хриплыми криками, то веселым смехом. Из динамиков слышался оглушительный грохот, мигающие огни раздражали, но все меркло перед запахом пищи и крови.
Никто не обратил внимания на появление Торна и Мариуса, за исключением официантки, без лишних вопросов проводившей их за столик, стоящий в самом центре зала. Отсюда можно было наблюдать за танцорами: казалось, каждый из них пляшет сам по себе, примитивно и неуклюже, извиваясь и изгибаясь под музыку в пьяном угаре.
Музыка Торну не понравилась: резкая, неприятная, она приводила его в замешательство. А разноцветные вспышки огней только усиливали неприятные ощущения.
Мариус наклонился и шепнул Торну на ухо:
– Торн, эти огни – наши союзники. Они мешают рассмотреть нас и понять, кто мы на самом деле. Постарайся к ним привыкнуть.
Мариус заказал горячие напитки.
Маленькая официантка окинула Торна кокетливым взглядом блестящих глаз, на миг задержав его на рыжих волосах.
Торн улыбнулся в ответ и тут же решил, что ни за что не станет пить от нее, даже если все остальные смертные иссохнут или вдруг исчезнут в неизвестном направлении. Он обвел глазами помещение, стараясь не обращать внимания на бьющий по ушам шум и запахи, от которых делалось дурно.
– Видишь вон тех женщин у стены? – спросил Мариус. – Они хотят потанцевать. Для этого и пришли. И теперь ждут, пока их пригласят. Сможешь пить во время танца?
– Конечно смогу, – отозвался Торн, всем своим видом и почти торжественным тоном словно желая сказать: «Ты еще спрашиваешь?»
Наблюдая за скопищем людей на танцевальной площадке, Торн вдруг рассмеялся – впервые с тех пор, как ушел на север, – но в баре было так шумно, что даже он сам не слышал собственного смеха.
– Но как мне танцевать? – в недоумении обернулся он к Мариусу. – Да, я могу насытиться так, что ни один смертный, даже жертва, этого не заметит, но я не умею кривляться, как эти люди. Странные у них танцы: бестолковая толкотня – и больше ничего.
Лицо Мариуса расплылось в улыбке. Сняв плащ и повесив его на спинку металлического стула, он невозмутимо взирал на происходящее. Какофония звуков и яркие вспышки света его, похоже, совершенно не раздражали.
– А ты делай то же, что и они, – посоветовал он. – А когда будешь пить, замедли темп. Прислушивайся к музыке и голосу крови.
Торн снова рассмеялся и, неожиданно осмелев, решительно направился мимо переполненной танцплощадки к женщинам, пожиравшим его взглядами. Он выбрал темноволосую, поскольку его всегда влекли женщины с темными глазами и волосами. Кроме того, она была старше остальных, и, скорее всего, мужчины пригласили бы ее в последнюю очередь, а он не хотел, чтобы она осталась без внимания.
Его избранница поспешно встала. Торн взял ее за маленькие мягкие ладони и повел на отполированную множеством ног площадку. Мелодии звучали одна за другой практически без перерыва – ритмичные, но однообразные и бессмысленные. Женщина неуклюже, но в такт застучала по полу изящными каблучками.
– Надо же, какие холодные руки! – воскликнула она.
– Ах, мне так совестно! – воскликнул он. – Вы уж меня простите. Я слишком много времени провел в снегах.
О боги, ему следует быть осторожнее, чтобы не причинить зла этому простодушному, доверчивому существу с небрежно накрашенными глазами и губами, нарумяненными щеками и торчащей вперед грудью, поддерживаемой узкими полосками ткани под туго обтягивающим тело черным шелковым платьем.
Женщина бесстыдно прильнула к Торну. А он, обняв ее как можно нежнее, наклонился и аккуратно, так, что она ничего не почувствовала, пронзил своими крошечными клыками тонную кожу шеи.
«Спи, любимая, и пусть тебе приснятся прекрасные сны. Запрещаю тебе бояться, запрещаю тебе вспоминать».
Кровь! Наконец-то! Он так долго ждал, и вот она льется, кровь, настойчиво подталкиваемая маленьким сердечком!
Торн отвлекся от впавшей в полуобморочное состояние партнерши и погрузился в собственные грезы. Перед его мысленным взором возникла рыжеволосая создательница. Забывшись, он приглушенно застонал и даже обратился вслух к той, которую держал в объятиях: «Отдай мне все». Но тут же спохватился, осознав, что совершил недопустимый промах.
Поспешно отстранившись от женщины, он почувствовал на своем плече чью-то руку.
Рядом стоял Мариус.
Женщина подняла на Торна затуманенный взгляд, и он закружил ее в быстром танце, смеясь и не обращая внимания на кровь, разливающуюся по венам, и на слабость, которую все еще ощущал, ибо одной жертвы, конечно, было недостаточно.
Они продолжали танцевать, двигаясь так же бестолково и неуклюже, как и остальные пары.
Но Торн хотел большего. Его мучила жажда.
Наконец женщина извинилась и попросила проводить ее обратно за столик. Странно, но ей вдруг захотелось спать, объяснила она.
Торн поклонился, кивнул и учтиво поцеловал ей руку.
За столиком осталась только одна женщина из той троицы. С другой уже танцевал Мариус. Торн предложил руку новой партнерше и поклялся себе, что на этот раз страж ему не понадобится.
Она оказалась сильнее подруги. Подведенные черной краской глаза и темная помада на губах делали ее похожей на египтянку, однако сходство разрушали светлые волосы, густо отливавшие серебром.
– Вы случайно не мужчина моей мечты? – смело спросила она, повышая голос, чтобы перекричать музыку. Чувствовалось, что она готова отправиться с ним наверх, в номер.
– Может быть, – отвечал он, – если позволите вас поцеловать.
Крепко, но ласково прижав женщину к себе, он мгновенно впился зубами в ее шею и стал торопливо и энергично глотать кровь.
Когда Торн наконец ослабил объятия, жертва чуть пошатнулась, но посмотрела на него с обольстительной, коварной, но в то же время чрезвычайно милой улыбкой, явно не сознавая, что произошло.
Нет, от этой троицы много крови не получишь. Слишком они славные. Торн еще долго кружил в танце партнершу, отчаянно желая, но так и не осмелившись отпить еще глоток.
Он чувствовал, как пульсирует кровь в венах, но сознавал, что ее недостаточно. Руки и ноги заледенели до боли.
Мариус уже вернулся за их столик и теперь обнимал за плечи какого-то разодетого увальня, сидевшего рядом. Они негромко разговаривали.
В конце концов Торну пришлось отвести красотку назад.
– Не уходи, – попросила она, окидывая его нежным взглядом. – Разве ты не можешь остаться?
– Нет, дорогая моя, – ответил он.
Чувствуя, как при одном только взгляде на нее внутри просыпается чудовищная жажда, он попятился, повернулся и направился к Мариусу.
Унылые, навязчивые звуки музыки вызывали у него головокружение и дрожь в ногах.
Со стороны казалось, что Мариус шепчет какие-то секреты на ухо склонившемуся к нему смертному. На самом деле он пил кровь, но вскоре отпустил жертву и усадил мужчину поровнее на стуле.
– Чтобы насытиться здесь, мне придется использовать слишком многих, – сказал Торн.
Его слова терялись в общем гуле и грохоте музыки, но он знал, что Мариус все слышит.
– Тогда пойдем поищем преступника, друг мой, и устроим пир.
- Предыдущая
- 8/121
- Следующая
