Два часа до катастрофы - Бадин Андрей Алексеевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/71
• Следующая

– Именно с такой скоростью летят объекты?

– Да, но чтобы на землю или в воду упал фрагмент метровой длины, на орбите он должен быть в десять раз большего размера. При прохождении плотных слоев атмосферы температура объектов поднимается до шести тысяч градусов, и они полностью сгорают. Вот почему от спутника не останется ничего, что может представлять опасность. Атмосфера защищает Землю и от падения метеоритов. Они тоже сгорают, хотя некоторая их часть достигает поверхности планеты в виде пыли и мелких осколков. В день на Землю падает их несколько тонн, но большие типа Тунгусского, Аризонского или Амазонского попадаются очень редко. И уж совсем мала вероятность столкновения Земли с астероидом. Хотя один такой случай в истории планеты произошел семьдесят миллионов лет назад. Огромный астероид врезался в Землю и образовал кратер, впоследствии заполнившийся морем. Так образовался Мексиканский залив. После падения этого астероида на Земле исчезла цивилизация динозавров.

– Это только гипотеза, – уточнил Семенов.

– Да, но воронка от его падения диаметром четыреста километров на дне океана имеется. – Пономарев сделал паузу. – Так что вероятность нового попадания метеорита в Землю остается и поныне. Хотя от гибели Землю спасают две силы, первая – метеориты и астероиды притягивает Юпитер, и вторая – наличие вокруг Земли атмосферы. Скорость входа метеоритов в атмосферу Земли огромна – шестьдесят километров в секунду, но именно эта скорость и спасает нас от их убойного действия. Они сгорают и до поверхности планеты долетают лишь в виде пыли.

– Можно рассчитать траекторию падения спутника так, что он не сгорит в атмосфере, а шлепнется на землю, как бомба? – задал дилетантский вопрос Семенов.

Пономарев и Коновалов переглянулись, инженер немного подумал и ответил:

– Теоретически можно, но для этого нужен вычислительный центр вроде нашего, программисты вроде Звягинцева и его команды и спутник на орбите. Всего этого у террористов нет и быть не может, так что…

– Понятно, – закончил расспросы Семенов и хотел откланяться, но Коновалов его остановил.

– Петр Петрович, – сказал он, – нам надо обсудить кое-какие дела, задержитесь, пожалуйста.

– Хорошо, – кивнул полковник и остался сидеть на стуле.

– Виктор Александрович, – обратился особист к руководителю центра, – извините, можете оставить нас наедине?

– Конечно, конечно, – засуетился Пономарев, встал и направился к двери.

– Мы недолго, – пообещал Коновалов.

Когда Виктор ушел, особист уселся в кресле поудобней и спросил:

– Товарищ полковник, как, по-вашему, Звягинцев был убит?

– Не уверен, но после того, что мне рассказал Виктор Александрович…

– Вы нашли что-нибудь, подтверждающее эту версию?

– Нет, кроме неизвестного вещества в стенках сосудов его головного мозга.

– Я знаю об этом, – удивил Петровича Коновалов. – Оно могло стать причиной смерти?

– В отчете биохимик Фельдман не уточняет этого, но подчеркивает, что это не яд и не его метаболит.

– Когда вы закончите дело?

– Завтра, – пообещал Семенов. – Прочитаю отчеты, систематизирую информацию, проанализирую ситуацию и напишу заключение по факту смерти Звягинцева.

– Хорошо. Завтра курирующий нас сотрудник из департамента контрразведки России приедет к вам в МУР и заберет дело.

– Это будет официальный перевод в другое ведомство? – спросил Семенов.

– Да. Час назад мне звонили и просили вам это передать. Так что постарайтесь закончить до завтра. С прокуратурой все вопросы мы решим.

– Хорошо, – кивнул Петрович, а потом спросил: – А что с запросом Пономарева?

– Ему не надо ничего отсылать. Я ему сам расскажу, что посчитаю нужным.

– Он сказал про опасность террористического акта – это правда? – не удержался полковник.

– Кто знает. Вы заканчивайте дело, передавайте его в наше ведомство и спасибо вам. – Комитетчик встал, протянул Семенову руку и крепко пожал ее. – О нашем разговоре Виктору Александровичу не говорите.

– Не скажу, – пообещал полковник и вышел в приемную.

– Ну как? – встретил его вопросом Пономарев.

– Все нормально, поеду в управление анализировать материалы.

– Вы мне сообщите, как только все будет готово.

– Несомненно, – пообещал Петрович и двинулся к двери.

Виктор проводил его до ворот, усадил в «Волгу», а когда она уехала, долго смотрел вслед.

Через час Семенов приехал на работу и первым делом отправился в столовую. Подкрепившись, он пришел к себе в кабинет, уселся в добротное кожаное кресло, вытянул ноги, прикрыл веки и расслабился. Не думал ни о чем, сидел и отдыхал. Он представил пред своим внутренним взором черные ледяные глубины космоса и мчащиеся навстречу судьбе нескончаемые метеоритные потоки. Представил крохотную беззащитную Землю – оплот человечества – и ощутил личную безграничную ответственность за ее благополучие. Понемногу мысли улетучились, видения растворились, и на Петровича каменной стеной навалился сон. Его мышцы расслабились, он уронил голову на грудь, приоткрыл рот, крепко заснул и засопел.

После пяти минут сна он приподнял веки, осмотрелся и сел поудобнее. Потом достал из шкафа бутылку воды, попил и снова сел в кресло, но уже бодрый, отдохнувший – усталость как рукой сняло. Петрович разложил на столе материалы дела космонавтов – так он в шутку его окрестил – и стал их изучать.

После пяти часов работы Семенов поставил последнюю точку в отчете, распечатал его на принтере, скопировал файл на диск, а потом стер в компьютере все, что касалось этого дела. Так он всегда поступал, чтобы соблюсти секретность. Затем позвонил начальнику МУРа генералу Берестову.

В трубке раздался густой бас генерала:

– Привет, Петя.

– Здравствуй, Коля. Как и обещал, дело Звягинцева закончил. Хотел принести тебе документы.

– А что не в прокуратуру, сдай их – и все.

– Есть обстоятельство, и об этом не по телефону.

– Тогда заходи, но через двадцать минут, а то у меня совещание.

Семенов сидел в приемной руководителя и грел ладонями красную папку у себя на коленях. Он посматривал на часы, ожидая вызова, но его все не было. Но вот дверь отворилась, и в приемную вышел человек в светлом элегантном костюме и с портфелем в руке. Ни на кого не глядя, он двинулся в коридор, скрылся за дверью и был таков. Секретарша кивнула полковнику, и он юркнул в приоткрытую дверь.

– Привет, – генерал встал навстречу Семенову и крепко пожал ему руку.

Друзья уселись на черный кожаный диван возле стола для совещаний и с улыбками посмотрели друг на друга.

– Ну, валяй, рассказывай, – махнул рукой Николай Николаевич.

– Да нечего рассказывать. Вот дело, все что смог накопать. Можем передать его в прокуратуру, но…

– Что но? – переспросил генерал.

– Начальник первого отдела Испытательного центра имени Хруничева сказал, что завтра со мной свяжется комитетчик и заберет его. Официально.

– Еще лучше, – обрадовался генерал. – Если им этот Звягинцев так важен, то пусть и ковыряются с ним.

– Резонно, но дело-то вроде я раскрутил, – Семенов состроил на лице кислую мину.

– Тогда неси прокурору.

– Я не знаю, как поступить, и пришел к тебе за советом.

– Хорошо, давай вместе обмозгуем, что да как. Выгодно нам дальше его вести или все лавры «белоперчаточникам» отдадим. – Так генерал называл относительно редко сталкивающихся с кровавыми преступлениями сотрудников ФСБ.

Вдруг на столе зазвонил телефон, и Берестову пришлось дотянуться до трубки и взять ее.

– Да, – ответил он.

– Здравствуйте, Николай Николаевич, – на том конце послышался приятный баритон. – Вас беспокоит полковник Долгов Алексей Степанович из московского департамента контрразведки. Вот решил поинтересоваться, как продвигается дело Звягинцева. У меня есть информация, что оно близко к завершению.

– Совершенно верно, Алексей Степанович, – очень близко.

• Предыдущая
• 8/71
• Следующая