Повесть о Сарэке и Аманде - Райнер Лея - Страница 8
- Предыдущая
- 8/34
- Следующая
Спустя месяц Аманда получила письмо, в которое была вложена открытка с видом на Вулкан из открытого космоса. На обратной стороне было написано: «Я поступил!» – и десять восклицательных знаков в придачу. Конечно, она обрадовалась. И даже послала ему букет цветов. Но это значило, что Рэм скоро исчезнет из ее жизни. Аманда достаточно трезво оценивала происходящее, чтобы думать так. Можно было, конечно, попробовать поступить через год туда же, куда и Рэм, но тут девушка оценивала свои шансы довольно скептически. Не было у нее в этой области никаких особенных талантов. Но тогда где они были?
С ума сойти! Учиться осталось всего только год, а она одна-единственная все никак не определиться с профессией!
Через неделю Рэм уехал на полевые учения в составе группы свежеиспеченных курсантов, среди которых ему предстояло провести следующие пять лет. После двух недель предварительных тренировок будет определен исходный уровень их физической подготовки и каждому будет подобрана индивидуальная программа занятий. Теперь Рэм может быть спокоен – заветная мечта всей его жизни исполнится с вероятностью в 80%… Аманда сама определила для него этот процент. В конце концов, он мог попасть служить на какой-нибудь пограничный блок-пост ровно за 12 световых лет от Вулкана. Эта мысль была достаточно злокозненной, и Аманда отбросила ее прочь. Так и быть, решила она, лети на свой Вулкан, чтоб его черти побрали… и чего он в нем нашел?..
Аманда достала с полки Лираса и начала читать с первой страницы, тщательно проговаривая про себя слова. При детальном изучении текста она выяснила, что далеко не все слова переведены. Некоторые были даны в английской транскрипции, но значение их оставалось неясным, другие и вовсе – нанесены тонкой тушью прямо на вулканском… Аманда не надеялась найти где-нибудь их значение. Вулканцы, живущие на Земле, как правило, в совершенстве владели 2-3 языками как минимум и не видели никаких особых причин в издании англо-вулканских словарей, – с другой стороны, ничего не имея против, если кто-нибудь все-таки брался за это нелегкое занятие. С чем это было связано, Аманда немало слышала от матери Рэма: вулканец долго и нудно объяснял значение какого-либо слова, потом ты говорил, что понял из услышанного, лектор делал скорбное лицо и больше к предмету обсуждения не возвращался… В крайнем случае, добавляя, что ты делаешь успехи, но надо еще позаниматься… лет эдак триста…
Короче, вулканский подход к этим вещам был хорошо известен: так взрослый смотрит на попытки своего пятилетнего ребенка изучить учебник по квантовой физике – какое-то время он роняет одинокие слезы умиления, потом забирает учебник, дает взамен конфетку и отправляет гулять от греха подальше, а то не дай бог дитя перетрудится…
В какой-то мере такими же были отношения вулканцев и землян: вулканцы с видимым удовольствием помогали людям строить светлое будущее, при этом на корню пресекая всякие поползновения понять свой внутренний мир. Конечно, на Вулкане было земное представительство, в Научной Академии Вулкана учились некоторые земные студенты – несколько десятков человек, отобранные среди нескольких миллиардов, но общее отношение вулканцев к людям было более чем… воспитательским.
А в общем, Аманде было все равно. Помимо Вулкана, Федерация включала в себя еще десятки других звездных систем, и все они заслуживали не менее пристального интереса. Просто Вулканом интересовался Рэм, а раз такое дело, Аманда тоже собиралась по мере сил изучить этот вопрос.
Пока Рэм пропадал в своих лагерях, Аманда несколько раз заглядывала к его матери, и та была более чем рада ее появлению. Светлана растила сына без отца, других детей у нее не было, поэтому она чувствовала себя несколько одиноко после отъезда сына. Она с радостью встретила интерес Аманды к рабочему варианту ее перевода и дала несколько своих тетрадей с конспектами, взяв честное слово беречь их как величайшую драгоценность в мире. С некоторой точки зрения, так оно и было. А параллельно они взялись за изучение русского. Французский и немецкий Аманда изучала в школе, поэтому не отказалась от чего-то, что не было напрямую связано со школьной программой, да к тому же дома Рэм с матерью говорили почти все время по-русски, следовательно, на этом стоило заострить внимание.
… Наступила осень, и Аманда вернулась к школьным занятиям, не прекращая регулярных встреч со Светланой. Они все чаще появлялись вместе, что дало сверстникам Аманды повод для многочисленных шуток насчет того, как ловко девушка подмазывается к будущей свекрови. На самом деле моложавая светловолосая женщина производила скорее впечатление подруги Аманды, чем будущей родственницы, к тому же Аманда никогда не задумывалась о подобных вещах всерьез.
… В середине сентября Аманда получила от Рэма очередное письмо. На сей раз оно пришло из России, и девушка мысленно усмехнулась подобному самолюбованию. Рэм норовил ее прислать письмо из любого города мира, куда их отвозили на лекции или тренировки, не беда, что к вечеру следующего дня он уже снова был в Академии, – зато похвастался! Впрочем, письмо было вполне милым и проявляло максимум интереса к делам Аманды. К нему была приложена фотография Рэма, стоящего возле памятника Достоевскому. А ведь мог просто позвонить по видеофону! Но Рэм был неисправимый романтик. Прежде чем положить письмо в шкатулку, рядом с предыдущими посланиями Рэма, Аманда решила показать его Барбаре.
Мать, как обычно, сидела на кухне, листала какой-то научно-популярный журнал. К письму она отнеслась с полным пониманием, против всякого вероятия; ни слова насмешки в адрес задаваки Рэма. В последнее время она стала относиться к Рэму куда мягче обычного. Может потому, что он уехал? Впрочем, на самом-то деле Барбара всегда относилась к нему неплохо, а ворчала больше для порядка, как и положено строгой матери.
Хотя, возможно, дело было в чем-то еще…
Аманда опустила письмо на стол и села рядом с матерью, заглядывая в ее журнал. Как выяснилось, она читала статью о последних достижениях ракетостроения, которая могла заинтересовать разве что Джека, но никак не Аманду. Впрочем, Барбара была весьма разносторонней женщиной, так что удивляться не стоило. Она протянула руку, автоматически обнимая Аманду за талию. Так они сидели какое-то время молча, пока девушка не обратила внимание, что мать уже не столько читает статью, сколько думает о чем-то своем, тихонько теребя рубиновую подвеску на груди. На губах играла легкая полуулыбка, а на лице выступил чуть заметный румянец, словно бы собственные мысли смущали ее саму. Потом она неожиданно встала и прошла в свою комнату. Вернулась Барбара с небольшой шкатулкой в руках. – Когда мне исполнилось 15 лет, мне подарили это в память о семье Стемпелов, – сказала она. – Вообще-то, это старший сын должен дарить своей жене в день свадьбы, но так уж вышло, что в моей семье было 2 дочери, и старшей из них была я.
Она открыла ящичек и вынула из него длинную серебряную цепочку с подвеской в виде лилии – слегка затертой на вид, но сверкающей ярко, как звезда.
– Какая милая… – Аманда взяла в руки украшение. – А раньше я ее не видела.
– Я носила ее только до замужества. Но дело не в этом. Аманда, этому украшению около четырехсот лет.
– Да ну?
– Оно приехало в Америку вместе с первыми переселенцами из нашего рода. Так что, может быть, ему еще больше лет, чем я предполагаю.
– А почему ты отдаешь мне ее именно теперь?
– Ты старшая дочь в семье.
– Я единственная дочь в семье, – уточнила Аманда, слегка округлив глаза.
– Верно… и все же, давно пора тебе это отдать.
– Спасибо. – Аманда с уважением покачала на ладони подвеску, прежде чем одеть ее на шею – А почему она так блестит? В этом есть какой-то секрет? Ей же 400 с лишним лет!!!
– Секрет, – фыркнула Барбара, – заключается в том, что я регулярно ее чищу. И надеюсь, ты продлишь эту славную традицию, чтобы у этой вещички был более или менее товарный вид к тому времени, когда ты передашь ее своему сыну или дочери…
- Предыдущая
- 8/34
- Следующая
