Триумф экстаза - Райли Юджиния - Страница 24
- Предыдущая
- 24/72
- Следующая
— Сядь!
— Нет! — крикнула она, пытаясь ударить его.
— Сядь, или я не отвечаю за последствия! — пригрозил он, сжав запястья; Эдгар подтащил ее к кожаному дивану и силой усадил на него. — Ты ничему вчера не научилась, Эмили? Неужели я должен держать тебя взаперти?
— Разве тебе не наплевать на то, что я тебя ненавижу? — крикнула она в ответ.
На его виске вспухла и запульсировала вена. Он сжал кулаки, но сказал тихо и спокойно:
— В постели ты поешь другую песню, дорогая. Лицо Эмили горело.
— И ты стыдишь меня этим?
Эдгар сел рядом, поднял ее голову за подбородок, заставив встретиться с его сердитым, полным страсти взглядом.
— Мне не нужен твой проклятый стыд, Эмили. Я хочу, чтобы ты забыла о своей глупой гордости и отдалась мне так, как ты того сама желаешь — без остатка.
— Нет! — возразила она, вырываясь. — Я никогда тебя не желала! Ты заставил меня выйти за тебя замуж! Я хочу только уехать, и как можно скорее!
— Уехать? — прошипел он. — Куда? Ты должна быть мне благодарна за то, что я дал тебе дом.
Эмили вскочила, но он тут же рывком вернул ее на место.
— Черт возьми, женщина, у тебя есть мозги? Брось все эти разговоры о том, чтобы отправиться бродить по дорогам! Ты не понимаешь, что в лесах индейцы? Что рабы недавно заметили их неподалеку отсюда?
От этих слов холодок пробежал по ее спине.
— Я… не думала… — заикаясь, проговорила она. Он нахмурился.
— Да, ты вообще мало думаешь, Эмили! Тебе следует знать, что солдаты Ламара согнали чероки с их земель. А оставшиеся не склонны шутить. — Эдгар замолчал, внимательно наблюдая за ее реакцией. — Ты понимаешь, что тебя могут убить?
— Тебе же это безразлично!
Она вскочила и бросилась к двери. Но Эдгар догнал ее.
— Знаешь, что чероки сделали с родителями Дэвида, с Чарлзом и Амелией?
— Избавь меня от ужасных подробностей!
— Избавить тебя? Ты предпочла бы испытать подобное на собственном опыте?
Под его жестким взглядом у Эмили задрожали губы.
— Моему брату Чарлзу повезло, — продолжал Эдгар хриплым шепотом. — Его скальпировали — убили быстро. Но Амелию убивали не спеша. — Он сделал многозначительную паузу.
Эмили содрогнулась.
— Пожалуйста, не надо. Я тебе верю.
— Неужели, дорогая? — Эдгар прижал ее к себе, не позволяя вырваться. — Амелию изнасиловали. Жестоко, много раз изнасиловали. Ей по одному отрезали пальцы, перебили ноги…
— Нет! Нет! Перестань! — вскрикнула Эмили, зажимая ладонями уши.
Эдгар отвел ее руки и крепко сжал их.
— Ее скальпировали, и в какой-то момент во время этих издевательств она, к счастью, умерла. Судя по выражению, застывшему на ее лице, это продолжалось долго.
Из глаз Эмили хлынули слезы. Однако он все равно безжалостно продолжал:
— Они также убили нескольких рабов, которые бегали недостаточно быстро. Потом попытались сжечь поместье. К счастью, разразилась гроза, и это спасло дом. Когда мы с Дэвидом вернулись с рыбалки и нашли их тела… Меня много лет потом преследовало во сне лицо Дэвида.
Хватка ослабела, словно что-то внутри Эдгара умерло. Он отпустил ее и отвернулся.
Эмили выбежала в коридор, но муж снова оказался рядом.
— В Хьюстон не сюда, дорогая.
Со сдавленным криком Эмили отбросила его руку и, спотыкаясь, побежала наверх.
Эмили вернулась в комнату Эдгара и остановилась, прижавшись спиной к двери, из ее закрытых глаз лились слезы. Она не могла видеть его комнату, его кровать.
Негодяй! Сначала поставил в вину ответ ее тела на его ласки, потом мучил страшным рассказом о зверствах индейцев. Она ненавидит Эдгара, ненавидит!
Внезапный порыв ветра пронесся по комнате, в лицо ударило приторно сладким ароматом. Эмили открыла глаза, и… увидела зеркало и мокрое пятно на середине ковра.
Она пронзительно закричала от ужаса и отвращения.
Прошло всего несколько секунд, как в комнату влетел перепуганный Эдгар.
— Какого черта… — И осекся.
Они оба, онемев, смотрели на обрывки красного платья, разбросанные по полу. Флакон для духов ее матери из розового хрусталя лежал, разбитый, возле туалетного столика, и удушающий аромат розовой воды растекался от мокрого пятна на ковре. Но глаза Эмили были прикованы к разбитому зеркалу, на котором красовалось слово «шлюха», выведенное ее помадой.
Она круто обернулась к Эдгару и истерически закричала:
— Это ты сделал! Ты! Я видела, как ты спускался после завтрака по лестнице! Ты разбил флакон моей матери!
— Эмили… я… как ты могла подумать…
— Не лги мне, трус! Как ты мог мучить меня там, внизу, все это время, зная… зная… — Она задохнулась от рыданий.
Эдгар опустился на колени, взял осколок розового хрусталя и пробормотал:
— Я понятия не имел, что этот флакончик так много для тебя значит.
Эмили с горьким торжеством смотрела на него сверху:
— Вот ты и признался! Он значил… он много для меня значил! Как для тебя твоя проклятая ваза!
— Ты думаешь, за то, что ты разбила вазу, я…
— Да! Да! А теперь убирайся с глаз моих! Убирайся!
— Хорошо, я уйду! Думай что хочешь, но я докопаюсь до правды. А когда узнаю, кто это сделал, тебе не понравится та цена, которую я потребую за то, чтобы тебя простить!
Через несколько минут в комнату вошла Холли. Бурно выражая свое изумление и негодование, она убрала комнату и вместе с Дэниелем вынесла из комнаты разбитое зеркало.
Увидев Эмили, выходившую из комнаты с охапкой платьев, она воскликнула:
— Что вы делаете, миссус?
— Перестань болтать и помоги мне, Холли. Я переношу свои вещи обратно в свою комнату!
Холли вращала глазами от ужаса.
— Нет, мэм!
Эмили пришла в ярость от ее непослушания.
— Холли, разве ты не видела, что сделал мистер Эшленд? Перестань спорить и займись делом!
Холли попятилась, ее пухлая нижняя губка задрожала.
— Нет, мэм. Мистер Эшленд выпорет меня до смерти, если я прикоснусь к этим вещам!
— Дьявол! — простонала Эмили вслед убежавшей девушке.
Она сама перенесла все обратно в голубую комнату, убрала в шкаф и стала ждать, понимая, что Эдгар вот-вот ворвется и устроит ужасную сцену. Но на этот раз она скорее умрет, чем подчинится ему!
Какой наглец! Он силой вовлек ее в этот брак, посадил под замок, силой овладевал ею, чуть было не утопил ее. Затем разбил единственное вещественное напоминание о ее покойной матери! А завершил унижение, разорвав в клочки платье и написав на разбитом зеркале «шлюха».
И еще имеет наглость отрицать, что сделал это! Как он мог? Слово «шлюха» — то самое слово, которым он назвал ее, когда увидел в красном платье, — с головой выдавало Эдгара!
И последним ударом было его заявление о том, что потребует от нее платы за свое прощение. Как же невыносимо самомнение этого человека! «Пока жива, я никогда, никогда, ни за что не попрошу у него прощения!» — злилась, распаляя себя, Эмили.
День тянулся мучительно медленно. После ленча она сняла платье и прилегла в одной сорочке подремать.
Ее разбудила Холли:
— Мистер Эшленд не пришел на обед, миссус, поэтому я принесла вам еду сюда. — Служанка вздохнула и обеспокоенно прибавила: — Я рада, что уйду из этого дома, когда он вернется сегодня вечером домой, миссус!
Эмили равнодушно клевала ветчину с рисом.
— Тебе повезло, Холли. Хотела бы я иметь счастье ночевать сегодня не в этом доме.
— Миссус, вы точно собираетесь спать в этой, а не в его постели?
— Да, Холли.
Рабыня в ужасе широко раскрыла глаза:
— Миссус, мне страшно, увижу ли я этот дом целым завтра утром! И вас тоже!
Наступила неотвратимая ночь, Эмили легла в кровать, но лишь беспокойно вертелась с боку на бок. Наконец ее одолела дремота, сквозь которую она услышала приближающиеся шаги. Значит, зверь наконец вернулся…
Дверь с грохотом распахнулась, и Эмили подскочила на постели. Перед ней стоял Эдгар.
— Вылезай из постели!
Он поставил свечу на столик. Черты его лица расплывались в колеблющемся свете, что придавало ему зловещий вид. Эмили устало посмотрела на него:
- Предыдущая
- 24/72
- Следующая
