И нет преград… - Райли Юджиния - Страница 49
- Предыдущая
- 49/77
- Следующая
— Очень приятно, — сказал Сэм, обращаясь к мужчинам. У Зака было узкое обветренное лицо и борода по грудь.
Он взглянул на хозяйку гостиницы и гнусаво спросил:
— Это и есть священник с женой, о которых ты нам говорила?
— Да, это они, — ответила Долли, возвращаясь к плите. Рабочий приветливо кивнул Сэму и Энни.
— Добро пожаловать в Роудивилл! Нам здесь не хватает христианских проповедей, верно, Сет?
— Точно, — согласился Сет, которого можно было принять за брата-близнеца Зака.
— Сегодня я буду играть на пианино для преподобного отца во время его проповеди в салуне, — с гордостью сообщила Долли, стоя у плиты. — А вы, ребята, оденьтесь поприличней и приходите туда.
Мужчины переглянулись, потом дружно кивнули.
— Конечно, Долли, — сказал Зак.
Тучная женщина вразвалку подошла к столику Сэма и Энни, шурша черными юбками, и поставила перед ними миски с овсяной кашей.
— Сначала я прочту молитву, — объявил Сэм. Присутствующие слушали его, склонив головы. Затем он поднял глаза на Долли.
— Выглядит аппетитно, мэм.
— Спасибо.
Долли отошла, и Энни поощрительно улыбнулась двум старикам.
— Может, мой вопрос покажется вам странным, но… не слышали ли вы этой ночью женских криков? Судя по звукам, женщина неслась галопом по городку, визжала и стреляла из револьвера.
— Это, должно быть, Грязная Рози, — отозвался Зак. Энни и Сэм осторожно переглянулись.
— Кто она такая? — поинтересовался Сэм.
— Веселая девчушка. Вот уже два года она не дает Ройсу Роуди спокойно спать, — ответил Сет, и мужчины расхохотались.
— Грязная Рози — убийца и воровка! — объявила Долли, поднося к столику блюдо с колбасками. — Она крадет скот, ограбила банк. Она убила Барта Каттера… правда, это был страшный негодяй.
— Но, Долли, я слышал, что Рози помогала бедным голодающим в трущобах, — вставил Зак.
Сев на свое место, Долли засмеялась и встряхнула, расправляя, салфетку.
— Я тоже слышала, но не очень-то этому верю. Эта греховодница ходит в брюках и стреляет из револьвера, как мужчина. Ей следует взять пример с добропорядочной христианки миссис Профет.
— О да, миссис Профет не станет носиться на лошади и палить из револьвера, — заметил Сэм.
Энни видела, что он едва сдержал смех, произнося эти слова.
По залу салуна, воняющему прокисшим пивом и застоявшимся табаком, разносились аккорды христианского гимна. Энни знала, что не скоро забудет этот удивительный день.
К одиннадцати часам утра половина стульев, выставленных рядами перед маленькой сценой, была занята самыми разными представителями населения Роудивилла. Энни сидела сзади и держала в руках оловянную плошку; которую дала ей Долли для сбора пожертвований. Отсюда хорошо просматривалась их разношерстная «паства». В предпоследним ряду, сразу перед Энни, сидели старики Зак и Сет, оба в приличных коричневых костюмах. Рядом пристроились пьяные забулдыги, которые пришли сюда только потому, что решили, будто салун открылся раньше обычного. Они похрапывали на стульях, держа шляпы на коленях. Старатели, картежники и прочие изо всех сил пытались изобразить респектабельность. Они явились гладко выбритыми, в самых разных костюмах — от сильно поношенных до элегантных. Со второго этажа спустились несколько проституток в непривычно строгих платьях, без крикливого макияжа и перьев. Впрочем, Энни сильно сомневалось, что этими заблудшими душами двигало искреннее желание исправиться, а не простое любопытство.
Пестрая толпа вызывала в ней чувство неловкости. Через несколько стульев от Энни сидел низкорослый смуглый испанец в черном костюме и огромном сомбреро. У него были черные глазки-бусинки и черные же тонкие усы, которые он нервно покручивал, не сводя с Энни острого взгляда. Однако он был не единственным, кто на нее таращился.
Сэм с похвальным рвением взялся за дело.
В салун пришли и представители солидной публики, в том числе несколько приличных семейств и торговцы. Энни улыбнулась молодой матери в нищенской одежде. Женщина ответила ей вежливым кивком. Эта бледная блондинка, видимо, была моложе Энни, но у нее уже было трое детей: мальчик и девочка лет четырех-пяти да годовалая малышка, у которой текло из носа. Заметив это, Энни предложила женщине свой носовой платок. Та сначала замялась, но потом взяла отделанный кружевом квадратный льняной лоскут, поблагодарив Энни натянутой улыбкой.
Энни мысленно молила Бога, чтобы он помог им с Сэмом выбраться из этой переделки. Судя по всему, ее любовник гораздо лучше владел собой, чем она. Он стоял рядом со сценой в дорогом черном костюме с Библией в руке и озирал собравшихся с гордым видом карающего праведника. Если в душе его и были сомнения относительно пользы этого мероприятия, то он их очень ловко скрывал. Энни просто восхищала его уверенность.
Когда смолкли звуки гимна, двери салуна распахнулись и вошел Ройс Роуди в безупречном коричневом костюме. За ним подтянулись с полдюжины гуртовщиков в чистых белых рубашках и темных брюках, а также парочка мексиканцев, одетых точно так же, как сидевший поблизости от Энни испанец.
Проходя мимо нее, Роуди помедлил, снял шляпу и насмешливо поклонился.
— Добрый день, миссис Профет.
Сердце Энни колотилось. Она боялась, что Роуди все же ее узнает. Тем не менее она сказала как ни в чем не бывало:
— Добрый день, мистер Роуди.
Роуди прошагал к сцене и остановился перед Сэмом.
— Здравствуйте, преподобный Профет, — процедил он сквозь зубы. — А вы неплохо оделись. Ну что, готовы начать проповедь?
— Я почту за высокую честь сделать это в вашем присутствии, мистер Роуди, — вежливо отозвался Сэм.
Пока вновь прибывшие рассаживались по местам, Сэм взошел на сцену и поднял руку. По залу разнесся его зычный голос:
— Братья и сестры, мы собрались здесь, чтобы послушать слово Божье и раскаяться в своих грехах. Слава всесильному Господу, аминь!
— Аминь! — поддержали его особо рьяные слушатели.
— Давайте встанем и пропоем хвалу Иисусу.
Они спели несколько гимнов, причем Сэм был главным запевалой.
Глядя, как он дирижирует, и слушая его зычный баритон, Энни, к собственному удивлению, прониклась торжественностью момента. Даже окружавшие ее забулдыги подхватили припев. «Сэм слишком серьезно воспринял свою роль», — с благоговением думала она. Он казался таким же убедительным, как те проповедники-евангелисты, которых она видела по телевизору.
— Садитесь, дети мои, — сказал Сэм, когда отзвучал последний гимн. — А теперь послушайте слово Божье и последуйте Его заветам. Давайте помолимся.
Сэм принялся читать долгую молитву, взывая к Господу, чтобы Он простил своих заблудших детей, пока не настал день Страшного суда.
Наконец, закрыв Библию, он сурово взглянул на своих «прихожан».
— Я пришел сюда, братья и сестры, чтобы сказать вам: еще не поздно. Вы не погибнете, как погиб великий город Вавилон, наказанный Господом. Спасайтесь, пока не настал день Страшного суда.
— Аминь! — дружно вскричали «прихожане».
Энни невольно залюбовалась Сэмом, который завораживал толпу, призывая всех покаяться и живописуя последствия для тех, кто не сумеет воспользоваться шансом на спасение. Все взгляды были устремлены на него, в зале то и дело слышались тихие вздохи. Даже Ройс Роуди и загадочный испанец посерьезнели, вдохновленные речью Сэма и взволнованные описанными им ужасами ада. Один бедняга — непроходимый пьяница, судя по багровому носу и налитым кровью глазам, — открыто рыдал и шумно сморкался.
Проповедь закончилась еще одной долгой и пламенной молитвой. Наконец Сэм улыбнулся, глядя на Энни.
— А сейчас я попрошу сестру Ребекку выйти вперед и собрать пожертвования. Теперь все вы готовы к спасению. Пришло время пройти по прямой и узкой дороге, ведущей к покаянию.
Испытывая угрызения совести, Энни поднялась со своей плошкой, а Долли тихо заиграла очередной гимн. Когда Энни проходила мимо Ройса Роуди, он усмехнулся и нарочито громко бросил в банку золотую десятидолларовую монету. Его приятели-гуртовщики достали из карманов мелочь. Испанец осклабился, глядя на молодую сборщицу пожертвований, и отказался давать деньги. Зак, Сет и проститутки внесли скромные суммы.
- Предыдущая
- 49/77
- Следующая
