На берегах реки Ждановки - Петров Сергей - Страница 38

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая

Кто же построил этот особняк на берегу Малой Невки? Имя архитектора неизвестно, лишь с достаточной степенью приближения можно назвать заказчика и первого владельца особняка. Им мог стать полковник Жуковский; его фамилию мы находим в одном из документов ЦГИА, где перечислены владельцы участков по Колтовской набережной в 1834 году. Дом № 10 принадлежал в то время Жуковскому, а соседние участки слева и справа – девице Чичериной (так в документах) и отставному поручику Кожину.

Гораздо больше известно о второй владелице участка жене петербургского купца 3-й гильдии Душина, носившей ныне почти забытое имя Доротея. Доротея Эдертовна Душина (в девичестве Вейдель), ставшая впоследствии Эдуардовной, приобрела участок в середине 1850-х годов и развела на нем бурную деятельность, перестроив все, за исключением самого особняка. Первым делом она обнесла участок с тыльной и боковых сторон красивым деревянным забором на каменных столбах, заказав для ворот металлическую решетку, чем-то напоминавшую решетку Зимнего дворца. Этот забор виден еще на фотографиях начала ХХ века. Со стороны Колтовской набережной перед домом был разбит небольшой сквер с клумбами, благо набережная не подходила тогда к дому вплотную.

В глубине участка, тянувшегося до Глухой Зелениной улицы, соорудили двухэтажный каменный нежилой флигель. Очевидно, деньги у супругов Душиных водились, так как на Колтовской набережной в то время не только каменных флигелей никто не строил, но и дома каменные являлись редкостью. Судя по массивным воротам, которые имел флигель, в нем располагались конюшни и экипажная; не исключено, что здесь же содержался домашний скот.

Кроме указанного флигеля Доротея застроила участок всевозможными сараями, они сохранились до начала ХХ века в чрезвычайно ветхом состоянии.

Однако не в связи же сараями и флигелем мы упоминаем о Доротее Душиной? Конечно нет! Дело в том, что купчиха Доротея владела особняком во времена расцвета Колтовской стороны, когда фабричные трубы еще не задымляли безоблачное небо слободы и не слишком богатые, но и далеко не самые бедные петербуржцы считали место на берегу Малой Невки в Колтовской слободе идеальным дачным местом. Летом место оживлялось, смех и веселье на три месяца поселялись на берегах Малой Невки. Хотя Колтовские связывала с городом всего одна деревянная мостовая, на которой экипажи, согласно рассказу В.Р. Зотова, «прыгали как по фортепианным клавишам», однако сады, воздух и чистая еще в то время река перевешивали недостатки, связанные с дорогой.

Дом Глуховского. Фото 2011 года

Надо еще учесть, что напротив располагался богатый трактирами и катальными горами Крестовский остров, также облюбованный дачниками. По словам Ф.Ф. Вигеля, опубликовавшего в конце XIX века свои «Записки», в выходные кто на извозчике, кто пешком приходил на Колтовскую и «оттуда за пять копеек медью переносился через неширокий тут Невский рукав» на остров.

Пользовалась ли Доротея удачным расположением своего особняка? Несомненно. Все пристройки, флигеля и флигельки говорят об этом. Архитектор Агафон Антонович Зограф зарисовал в 1879 году с натуры сплошь застроенный участок, часть построек на котором возводилось по его чертежам. Не отставали и соседи Доротеи. Двор дочери коллежского асессора девицы Чичериной, выходивший на Резной переулок и на Большую Зеленину улицу, был занят массивным деревянным особняком со шпилем на крыше (как любила Колтовская слобода эти шпили!), а также одноэтажными пристройками жилого назначения.

Практически все владельцы держали домашний скот, нанимая для этого работников из крестьян, и благодаря «дачному бизнесу» быстро наращивали капитал.

Да, зимой по окраинам выли волки, а метели бывали такие, что сугробы наметало по окна второго этажа, однако и тут все было не так страшно. В праздники на Крестовский остров транзитом через Колтовскую тянулись вереницы гуляющей публики, желавшей повеселиться на катальных горах или поесть масленичных блинов. От смеха и песен тоска разгонялась быстро.

Несколько иначе выглядел соседний с участком Душиной двор отставного поручика, дворянина, коллежского секретаря Григория Артамоновича Кожина, имевший адрес Колтовсая наб., 12. Во-первых, он был необычайно велик по площади и тянулся от особняка Душиной на сто с лишним метров вдоль Малой Невки, и в глубину метров на двести пятьдесят – до Глухой Зелениной. Во-вторых, на периферии участка, ближе к Глухой Зелениной улице располагались самые настоящие оранжереи. Не парники, не огороды, а именно оранжереи. Их мы видим на плане 1834 года. Кто возвел их и когда, архивы умалчивают, возможно, и сам отставной поручик.

Оранжереи вытянулись почти на всю ширину участка, имели расширения с торцов и в центре, рядом находился колодец и жилье – судя по всему, для рабочих. Собственно удивляет не наличие оранжерей в Колтовской слободе, а их размеры: в длину почти восемьдесят метров. Не ботанический сад, но уже близко…

Для каких целей Григорию Кожину нужно было такое грандиозное сооружение? Ясно, не для обслуживания Колтовской слободы, ведь цветы здесь выращивали многие. Можно предположить, что цветы и саженцы выращивались для поставки в городские парки. Дело в том, что питомник у Тучкова моста был устроен в Петербурге лишь в конце XIX века, и для высадки в сады и парки государство закупало цветы и саженцы у частных лиц. Продавцам это было выгодно, зато государственная казна очень много теряла от завышенных цен. Для примера: при обустройстве в 1838 году Большого Петровского парка Комитетом городских строений у частников было закуплено саженцев почти на 100 000 рублей.

Участок Кожина весьма интересен и другим. Ближе к Колтовской набережной находилось три жилых деревянных строения, в том числе выполненный в виде креста барский дом, а на остальной части был разбит парк с аллеями и куртинами. Такое обычно себе позволяли лишь богатые владельцы, имевшие возможность преодолеть искушение и отказаться от захламления двора различными пристройками, приносящими доход.

Следующий владелец участка граф Николай Владимирович Адлерберг (был губернатором Таврический области во время Крымской войны) вообще превратил участок в образцовый. Были снесены все постройки, кроме особняка и оранжерей, а вокруг дома устроены клумбы и сад.

Увы, в конце XIX века, когда после смерти Адлерберга участком владел купец Константин Абрамович Уткин, здесь уже не было ни парка, ни оранжерей.

Однако вернемся к предмету нашего исследования – дому Глуховского. После смерти Доротеи Душиной (Вейдель) участком завладели ее наследники, они и продали дом в 1890-х годах А.И. Глуховскому. Генерал, как уже было сказано, ничем здесь особо не отметился, кроме того, что дал дому имя, живущее по сию пору. В 1907 году участок вместе с особняком переходит в собственность акционерного общества Железопрокатного и проволочного завода, который устраивает здесь свою контору. Это уже была другая Колтовская слобода: заводы оттесняли дачи, занимая один участок за другим, дымили трубами (один «Вулкан» чего стоит!), образуя классическую пролетарскую окраину, воспетую классиками соцреализма.

Ныне мы лицезреем третью по счету Колтовскую. Нет заводов, зато есть массовое жилищное строительство. Над домом Глуховского, точно хищный зверь, нависла десятиэтажка, грозя поглотить охраняемый государством дом с мезонином.

Какой такой притягательной силой обладает Офицерский переулок в триста метров длиной, что его в своих произведениях упомянули сразу два известных писателя? Алексей Толстой «назначил» здесь старт на Марс (с пустыря на углу с набережной Ждановки), а Николай Анциферов нашел переулок «чрезвычайно интересным» во время прогулок по Петербургской стороне, о чем и поведал в «Петербурге Достоевского».

• Предыдущая
• 38/59
• Следующая