На берегах реки Ждановки - Петров Сергей - Страница 16

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая

Ресторан располагался на втором этаже плавучего дома, а на первом существовал бар; кто не попадал в ресторан – шел в бар, где было очень тесно и накурено. С наступлением рыночной эры ресторан стал нерентабельным, и в плавучем доме располагается ныне какая-то контора.

Возвращаясь к дому № 3/1, следует заметить, что он был мне хорошо знаком еще и потому, что двое моих школьных приятелей обитали здесь. Оконные рамы с изящными запорами, лепнина на потолке, камины оставались нетронутыми с момента постройки дома. Но мы не испытывали никакого почтения к старине, ибо и сами почти все жили в бывших доходных домах, и почти все – в стесненных обстоятельствах. Эркеры, лепнина, камины казались нам тогда абсолютно ненужными элементами.

Отец моего друга Валерки, обремененный теснотой, стоял в очереди на квартиру, мечтая уехать в отдельную двухкомнатную квартиру. Его мечта осуществилась, и они переехали в блочный дом куда-то в Купчино, не предполагая, что наступят времена, когда его комната с видом на Ждановку будет стоить нескольких подобных квартир.

За Малым проспектом еще метров двести продолжаются разномастные доходные дома, подходящие под определение «бесхарактерной архитектуры». Домовладельцы строили их в разное время, сообразуясь с собственным вкусом и толщиной кошелька. В этом смысле небезынтересна история первого на набережной каменного жилого дома. Стоит он на углу Ждановской набережной и Малого проспекта и имеет № 5/2.

Дом основательно врос в землю, окна его первого этажа находятся на уровне проезжей части, что неудивительно – набережная в результате многочисленных укреплений и дорожных работ постоянно возвышалась, а опасность наводнений ускоряла этот процесс. Появился же он в 1820-е годы, когда и на соседнем Большом проспекте каменных зданий насчитывалось не более пяти. Тому были свои причины. Место на углу Ждановки и Малого проспекта в начале XIX века было весьма оживленным, ибо Тучков мост, связывающий Петербургскую сторону с Васильевским островом, имел иную ориентацию, нежели сейчас, и упирался в створ Малого проспекта. Вереницы извозчиков, грузы и рабочий люд с Васильевского острова попадали на Малый проспект, а уже потом расходились по всей Петербургской стороне.

Выгоду от местоположения владельцы участков оценили быстро: по Малому пр., 4, построили торговые бани, приносившие неплохой доход. Логично и появление рядом большого по тем временам каменного трехэтажного здания. Проект выполнил академик Академии художеств Аполлон Федосеевич Щедрин (1796–1847), немало строивший в первой трети XIX века. Перестройка здания Двенадцати коллегий для Санкт-Петербургского университета, принесшая архитектору славу, произойдет позже – в 1830-х годах, в то время как здание на набережной Ждановки явилось одним из первых его творений. В 1826 и 1827 годах в письмах брату в Италию А. Щедрин писал, что много работает на Петербургской стороне, жалуясь на пронизывающие ветра. Архитектор страдал простудными заболеваниями; у него даже стали подозревать чахотку. Именно в это время, в 1827 году здание на Ждановке было завершено. Щедрин выполнил его в стиле классицизма, характерного для рядовой застройки столицы того времени. Интерьер также не отличался оригинальностью: за входом – вестибюль, завершающийся лестницей, ведущей на верхние этажи.

Со стороны Малого проспекта рядом с домом стоял деревянный флигель, который частично занимал проезжую часть; его по требованию городских властей в конце 1820-х годов пришлось снести.

Владелицей здания значилась жена чиновника А. Писаревского, однако не исключено, что сам зодчий некоторое время проживал в этом доме. В 1860-е годы, когда домом владели Орловские, во дворе соорудили двухэтажный флигель. Автором проекта выступал популярный в то время архитектор Евгений Ферри де Пиньи. М. Орловский и его сестра мещанка Евдокия Васильевна Андреева, совладелица дома (с 1879 года – единоличная владелица) в 1871 году заложили дом в Петербургском кредитном обществе. Дом в описи характеризовался как старый и оценивался в двадцать шесть с небольшим тысяч рублей, причем оценщиком выступал А.А. Щедрин – сын строителя здания.

Ждановская набережная, 5. Фото 2011 года

Местоположение дома позволяло выгодно сдавать помещения не только постояльцам, но и для коммерческих заведений. Так, в 1887 году в доме находилась мелочная лавка купца Гусева. Под этим названием обычно скрывался небольшой продуктовый магазин, где чего только не продавалось: и чай, и хлеб, и сахар, и мясо, и рыба, и спички, и табак. Все, конечно, не Бог весь какого качества, однако несомненное преимущество подобных лавок состояло в том, что тем жильцам близлежащих мест, кого знал и кому доверял лавочник, товар отпускался в долг с записью в «книжку». Подобная торговля хотя и являлась рисковой, но в конце концов оправдывала себя, ибо позволяла лавочнику сбыть товар, который в жесткой конкурентной борьбе за наличные продать было сложно.

В мелочных лавках запрещалось продавать спиртное, но в доме имелась возможность выпить. Крестьянин Иван Михайлов содержал портерную – питейное заведение с продажей крепкого темного пива. Водка и вино в портерной не продавались, здесь обычно и не ели. Вообще портер до революции выделялся в отдельную от пива категорию товара и пользовался поразительной популярностью в народе. Не вполне понятно почему, возможно, из-за крепости. По крайней мере, лавки по продаже пива, портера и медовых напитков предпочитали называть в то время портерными, а не пивными.

Во дворе дома, во флигеле, располагались ледники, так что напиток подавался холодным, а бочки, по-видимому, поставлялись из расположенной на Петровском острове «Баварии». Впрочем, в продаже всегда было пиво и других заводов, в то время имевших не меньшую славу, например Калинкинского завода.

В доме можно было не только выпить, но и закусить, посетив чайное заведение. Чайные на рубеже XIX–XX веков находились в привилегированном положении по сравнению с «пьяными заведениями», поскольку облагались меньшим налогом и имели право работать с раннего утра и до позднего вечера. Их обычные клиенты – извозчики, рабочие, мелкие чиновники. К чаю, как правило, подавались сливки, сахар, блины, выпечка… Стоило все это удовольствие несколько копеек. Бильярд и подшивка газет – также необходимый атрибут чайных.

Если сейчас зайти в здание, невозможно не заметить, что внутренняя планировка способствовала размещению коммерческих заведений: вход, длинный коридор; слева и справа в проемах лесенки вниз в маленькие коридорчики, а от них к комнатам, где очень удобно разместить и мелочную лавку, и чайную, и портерную. Тихо, уютно, изолированно…

Квартиры второго и третьего этажей предназначались для сдачи внаем. Здесь же обитала и хозяйка дома Е. Андреева. Любопытен состав постояльцев, коих значилось чуть более десятка, без учета членов семей. В начале 1880-х годов здесь проживали: отставной генерал-майор, купец, коллежский асессор, надворный советник, несколько мещан, крестьяне; к 1892 году состав постояльцев полностью сменился, однако социальный состав оставался почти таким же. Жилье попроще предоставлялось во флигеле, а генерал и купец жили в самoм особняке на втором этаже, занимая по несколько комнат.

Оживленное место эксплуатировалось с максимальной полнотой: постояльцы, чайное заведение, портерная, мелочная лавка… По непонятным причинам хозяйка заложила дом на 25 лет, однако, судя по тому, что до 1917 года она значилась домовладелицей, с выплатой процентов по кредитам Евдокия Андреева справлялась.

Советское время поначалу мало изменило судьбу дома: до 1930-х годов здесь по-прежнему размещались лавки и мастерские, например мастерская Щеголева в квартире № 9. На этажах произошли некоторые перепланировки – результат работы комиссии по уплотнению. «Дадим жилье всем нуждающимся» – таков был девиз этой комиссии, а потому роскошные квартиры быстро превращались в коммуналки.

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая