Изгнанник (СИ) - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 21

— Ну, что же вы не пишете? — сказал ему Моран. — По-вашему, я до вечера тут намерен вам диктовать все эти глупости?

Анохин молча посмотрел на него. Затем медленно убрал блокнот в карман и прикусил карандаш.

— Вас что-то смущает? — осведомился Моран. Он обернулся и посмотрел на расщелину, в которой исчез Саша Дерягин. — Ах, это… Мой деловой компаньон сбросил в пропасть моего же консультанта. Заметьте, он не сбросил туда ничего вашего. В чем же дело?

— Собственно, я несколько удивлен, — подтвердил Анохин. — Поступок вашего компаньона вызвал у меня… некоторое недоумение.

— А для чего, по-вашему, я взял с собой консультанта? — Моран пожал плечами. — Это же очевидно. Его роль в моем бизнесе состоит в исследовании новых возможностей для фирмы. Кстати, это обстоятельство отражено в контракте, который он подписал. Подписал добровольно, без всякого давления с моей стороны. Ну, что, есть у вас возражения?

Анохин молчал — как показалось Авденаго, потрясенно.

А Моран продолжал, влекомый вдохновением:

— На данном этапе это касается изучения портала. Исследование новых возможностей, я имею в виду. Поэтому консультант только что, на ваших глазах, приступил к исполнению своих непосредственных обязанностей… — Моран демонстративно зевнул, как бы утомленный необходимостью разъяснять столь очевидные вещи. — Сейчас мы с вами выпьем чаю в уютной теплой подсобке и более подробно обсудим вопросы нашего грядущего сотрудничества. И если мой консультант сочтет портал функционирующим нормально, то я немедленно подпишу все бумаги и вольюсь, так сказать, в вашу дружную семью. Как вы там это называете? В общину петербургских троллей. Немедленно подпишу и вольюсь, — повторил он энергично.

— Просто мне показалось, — проговорил Анохин, собравшись наконец с мыслями, — что ваш консультант отправился инспектировать портал без малейшего желания со своей стороны.

— Ну разумеется! — воскликнул Моран, со всей искренностью прижимая ладонь к сердцу. — Разумеется, без всякого желания! Да сейчас все работают без всякого желания. Палец о палец ударить не хотят, даже за деньги. Всех приходится заставлять. Вот когда вы в последний раз видели живого сантехника? Я не говорю о мертвых сантехниках, я говорю о дееспособных… А? То-то и оно. А поменять унитаз? Проблема! Никто не хочет работать! Поэтому у меня собственная методика. Насилие, только насилие. Я всех заставляю. И работают, голубчики, заметьте, работают на славу… Идемте же, угостите меня наконец чаем. Говорю вам, он скоро вернется и даст мне всеобъемлющую консультацию.

«Дорогой (зачеркнуто)

Уважаемый Александр Дмитриевич!»

— Я Владимирович, — скрипнул зубами Дерягин. — Мог бы и запомнить.

«Вы сейчас здорово (зачеркнуто) злитесь на меня и Морана, но, с другой стороны, если это был единственный выход, то нет оснований злиться. Зато экстремально…»

— Экстремальней некуда, — проворчал Дерягин.

Падение в кроличью нору, вроде того, как описано в «Алисе» (книга, невероятно раздражавшая Дерягина, не говоря уж обо всех этих писклявых экранизациях), завершилось обмороком. Дерягин очнулся и обнаружил себя в саду. Сад был тихий, практически райский. У Дерягина раскалывалась от мигрени голова. Контраст между ужасным состоянием Саши и безмятежным покоем сада был болезненный. Хотелось как-нибудь нарушить эту чертову идиллию. Однако Саша, во-первых, не знал — как, а во-вторых, у него не было на это никаких сил.

Саше потребовалось несколько минут просто на то, чтобы решиться сесть. До этого он лежал на клумбе и бессмысленно смотрел на ярко-желтый цветок.

Наконец ему начало казаться, что у цветка сделалось скептическое выражение лица. Это заставило Сашу взять себя в руки и, преодолевая головную боль, отползти от клумбы подальше.

Усевшись в тени дерева, он сразу же нащупал в кармане листок бумаги и вспомнил прощальные слова Авденаго. Насчет письма.

«Место, где вы сейчас, — Истинный мир, — писал Авденаго. — Советую называться именем Хэрибонд. Вам подходит и все будут уважать (зачеркнуто) хорошо относиться.

ВАЖНО! (Подчеркнуто тройной чертой) Недалеко от города Гоэбихон есть большое дерево с дуплом. В дупле обнаружите пергамент. Это листок бумаги из телячьей кожи, вроде тряпки. Этот пергамент надо уничтожить. Только не закапывать или топить, что бесполезно, а по-настоящему, т. е. сжечь.

Если вы уничтожите эту штуку (зачеркнуто)

Сожгите эту штуку (зачеркнуто)

Ликвидация (зачеркнуто)

После сожжения пергамента Вам гарантированы бонусы от нашей фирмы. Очень большие.

Удачи.

Авденаго».

Саша ощупал свои карманы. Он не курил, но зажигалку с собой носил всегда. На всякий случай.

Для начала он сжег послание Авденаго. Что-то подсказывало ему, что с подобными документами на чужой территории лучше не попадаться…

Сад был очень большим, но, разумеется, не бесконечным. Бесконечных садов не существует. В отдалении Саша видел какие-то строения из белого камня, с высокими башнями — похожие на замок из заставки к фильмам студии Диснея. Приближаться к этим башням Саше совершенно не хотелось. Он вообще стремился избегать встреч с людьми, по крайней мере, на первых порах. Думалось ему почему-то, что от подобных встреч возникнут только проблемы.

Дерягин добрался до ограды участка и беспрепятственно выбрался наружу.

Перед ним расстилалась незнакомая земля, плоская, покрытая желтой травой. Эта трава вызвала у Саши брезгливые чувства: ему чудилось, что на ощупь она непременно окажется сальной, как козья шерсть. Наверное, все дело в цвете. Цвет совпадал.

— Что ж, — сказал себе Саша, которому было рекомендовано называть себя именем Хэрибонд, — путешествие начинается.

Он ступил на дорогу и зашагал по равнине. Чего-то похожего он, в общем-то, и ожидал. Не так уж плохо, если разобраться. Заранее заготовленные, якобы таинственные обстоятельства, незнакомая местность, конкретное задание и одна-единственная зацепка — название города, который предстоит отыскать. И псевдоним. Хэрибонд. Чтобы отчетливее ощущать дистанцию между собой-истинным и собой-играющим. Это всеми психологами рекомендуется, кстати.

— Типичный квест, — сказал себе Саша. — Так вот что они имели в виду под «экстремальным туризмом»!

В конце концов, действительно все обстояло вовсе не так уж и плохо…

Саша поднял голову и застыл.

Гигантское раскаленное солнце медленно плыло по фиолетовому небу. Оно казалось живым, и его лучи зримо шевелились, точно щупальца.

— Понятия не имею, куда он запропастился, мой консультант, — сказал Джурич Моран, когда был выпит одиннадцатый стакан чая, а за окном начало темнеть. — Может быть, в Истинном мире его сразу убили. Почем мне знать.

— Структура нашего портала полностью исключает такую возможность, — заверил его Анохин. — Мне даже странно слышать подобные предположения.

— А почему? — осведомился Моран. — Почему вам странно?

— Потому что мы неоднократно опробовали портал.

— Да? А я не опробовал, — отрезал Моран. — Точнее, попытался опробовать — и что я вижу? Канарейка сдохла!

— Какая канарейка? — Анохин ошеломленно уставился на Морана.

— Такая! Которую шахтеры запускают в шахту прежде, чем войти. Если в шахте есть опасный газ, канарейка дохнет и тем самым показывает, что газ опасный!

Авденаго закатил глаза к низкому потолку строительного вагончика и опять увидел скучный, засиженный мухами плакат с полуобнаженной девицей. В тысячный раз за последние четыре часа.

— Иными словами, господин Джурич, вы подозреваете нас в том, что…

— Я вас, милейший, абсолютно ни в чем не подозреваю. У меня привычки такой нет — подозревать, — оборвал его Моран. — Я всегда открыт. Я даже свое троллиное имя не сменил на человеческое, невзирая на ваши настойчивые рекомендации. А почему? — Моран поднял палец. — Две причины. — Он подумал и прибавил к первому пальцу второй. — Первая. Мне нравится мое имя и не нравятся все остальные. И вторая, главная. Я не считаю нужным прятаться, лгать и изворачиваться. Я всегда говорю все как есть. Да, я не доверял вашему порталу и потому воспользовался консультантом. Видели, как он туда идти не хотел? Насильно спихивать пришлось. — Моран повернулся к Авденаго и погрозил ему кулаком: — Палач!