Такой прекрасный день - Азимов Айзек - Страница 4
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
— Миссис Хэншоу, Ричард преднамеренно ушел через пожарную дверь, хотя я ему сказала, чтобы он воспользовался дверью. Я не знаю, куда он пошел.
Тщательно выбирая слова, миссис Хэншоу ответила:
— Он пошел домой.
Мисс Роббинс очень огорчилась:
— Вы это одобряете?
Бледнея от негодования, миссис Хэншоу решила поставить учительницу на место:
— Если мой сын не желает пользоваться дверью, то это его дело и мое. Насколько я знаю, не существует школьного правила, которое обязывало бы его непременно пользоваться дверью, — не так ли? — весь ее вид ясно давал понять, что если бы такое правило существовало, то она уж постаралась бы его отменить.
Мисс Роббинс вспыхнула, но успела выпалить, прежде чем связь оборвалась:
— Я бы проверила его психозондированием. Я бы непременно это сделала…
Миссис Хэншоу осталась стоять, уставясь невидящим взглядом в потухший экран. Голос крови на некоторое время заставил ее принять сторону Ричарда. Разве он обязан пользоваться дверью, если не хочет? И все же беспокойство не оставляло ее: ведь поведение Ричарда и в самом деле было не совсем нормальным…
Он пришел домой с вызывающим выражением лица, но мать, собрав всю свою волю, встретила его так, словно ничего не произошло.
В течении нескольких недель она придерживалась этой политики. ничего страшного, говорила она себе. Детские капризы. С возрастом пройдет…
Иногда, спускаясь к завтраку, миссис Хэншоу обнаруживала Ричарда, угрюмо ожидающего у двери, — он пользовался ею, когда наступало время идти в школу. Случалось, он три дня подряд уходил нормальным путем. Мать воздерживалась от комментариев.
Каждый раз, когда он делал это, и особенно если пользовался дверью дважды, то есть так же возвращался домой, ее сердце теплело, и она думала: «Ну, вот все и кончилось». Но спустя день, два или три он, подобно наркоману, стремящемуся к своему наркотику, опять тихонько ускользал через дверь с маленькой буквы.
После таких побегов миссис Хэншоу с отчаянием думала о психиатрах и психозондировании, но неизменно мысль о мисс Роббинс останавливала ее, хотя она едва ли отдавала себе отчет в том, что это и был истинный мотив.
Несмотря на душевные страдания, миссис Хэншоу сумела приспособиться к новому укладу жизни. Она дала указание роботу ждать у двери (с маленькой буквы) с набором «терго» и сменой белья. Ричард безропотно мылся и менял одежду. его нижнее белье, носки и галоши выбрасывались в любом случае, и миссис Хэншоу молча шла на эти расходы.
Однажды она предложила Ричарду сопровождать ее в поездке в Нью-Йорк. Это было скорее смутное желание видеть его рядом с собой, а не продуманный план. Ричард не возражал. Он был даже счастлив. Он смело вошел в дверь, не задумываясь. В его глазах не было и следа недовольства в отличие от тех случаев, когда он пользовался дверью, отправляясь в школу.
Миссис Хэншоу ликовала. это, возможно, и есть тот способ, которым удастся вновь приучить сына пользоваться дверью. Она ломала голову над тем, какие придумать предлоги для поездок с Ричардом. она даже довела свой счет за энергию до невиданных размеров, осуществив вместе с сыном однодневный визит на китайский фестиваль.
Это было в воскресенье, а на следующее утро Ричард направился прямо к той дыре в стене, которой он всегда пользовался. Миссис Хэншоу, проснувшаяся раньше обычного, сама была тому свидетелем. И тут, выведенная из терпения, со слезами на глазах, она крикнула ему вслед:
— Но почему не дверь, Дик?
Без лишних слов он пояснил:
— Она хороша для далеких поездок. — И вышел из дома.
Итак, ее план не привел к успеху. А однажды Ричард пришел домой насквозь промокший. Робот неуверенно засуетился вокруг него, а миссис Хэншоу, только что вернувшаяся от своей сестры в штате Айова, воскликнула:
— Ричард Хэншоу!
Он сказал мрачнейшим тоном:
— Пошел дождь. Вдруг пошел дождь.
Это слово не сразу дошло до ее сознания. Двадцать лет миновало с тех пор, когда она ходила в школу и изучала географию. но затем она вспомнила и представила себе, как бешено и бесконечно льется вода с неба сумасшедший каскад воды, который нельзя остановить, повернув кран, нажав кнопку, прервав контакт…
Она спросила:
— И ты остался под дождем?
Ричард ответил:
— Но, мам, я бросился домой со всех ног. Я не знал, что пойдет дождь.
Миссис Хэншоу молчала. Она была в ужасе, и это ощущение настолько заполнило ее, что не оставило место для слов.
Спустя два дня у Ричарда появился насморк, а горло пересохло и першило. Миссис Хэншоу пришлось признать, что вирус болезни нашел приют в ее доме, как будто это была жалкая лачуга железного века.
Ее гордости и упрямству пришел конец, и она с горечью сказала себе, что ничего не поделаешь: Ричард нуждается в помощи психиатра.
Миссис Хэншоу выбирала психиатра очень тщательно. Сначала она хотела найти его где-нибудь подальше. Она подумывала даже обратиться непосредственно в медицинский центр и выбрать врача наугад.
Но затем ей пришло в голову, что, поступив так, она станет просто одной из сотен никому не известных консультирующихся. Она привлечет к себе не больше почтительного внимания, чем любой обитатель любой из трущоб города, пользующийся общественной дверью. А вот если она обратится за помощью в своем районе, то ее слово будет иметь вес…
А почему бы и нет? Район А-3 был хорошо известен в мире, он являл собою символ аристократизма. Это была первая община, созданная на основе максимального использования дверей. Первый район, самый большой, самый богатый, самый известный. Он не нуждался ни в фабриках, ни в магазинах. ни даже в дорогах. Каждый дом был маленьким уединенным замком, дверь которого могла доставить хозяина в любую точку мира, где существовала такая же дверь.
Миссис Хэншоу старательно просмотрела список пяти тысяч семей, проживавших в районе А-3. Она знала, что он включает и несколько психиатров. Медицина была хорошо представлена в этом богатом районе.
Фамилия доктора Хэмилтона Слоуна попалась ей второй, и палец миссис Хэншоу застыл на карте. Его приемная находилась не более чем в двух милях от резиденции семьи Хэншоу. Ей понравилась фамилия доктора. А тот факт, что он жил в районе А-3, свидетельствовал о его профессиональном авторитете. К тому же он фактически был ее соседом. Он непременно поймет, что это срочное дело и конфиденциальное.
Не колеблясь, она позвонила в приемную и договорилась о встрече.
Доктор Хэмилтон Слоун был сравнительно молодым человеком, не старше сорока лет. Он, конечно же, слышал о миссис Хэншоу и встретил ее очень любезно.
Когда она закончила свой рассказ, Слоун спросил:
— И все это началось с того момента, когда сломалась дверь?
— Совершенно верно, доктор.
— Проявляет ли он какой-либо страх перед дверью?
— Конечно, нет. Что за нелепая мысль! — она была чрезвычайно удивлена.
— Но это бывает, миссис Хэншоу, это бывает. В конце концов, если задуматься над тем, как работает дверь, то это и в самом деле страшновато. Вы входите в дверь, и на какое-то мгновение ваши атомы превращаются в энергетические поля, перемещаемые в иную часть пространства и преобразуемые в другую материю. В это мгновение вы мертвы.
— Я уверена, что никто не думает о подобных вещах.
— Но не исключено, что об этом думает ваш сын. Он был свидетелем поломки двери. Возможно, он говорит себе: «А что если дверь сломается на полдороге?»
— Но это вздор. Он ведь пользуется дверью. Он даже был со мной за границей. И, как я уже сказала вам, он пользуется ею, отправляясь в школу, — раз или два в неделю…
— Не задумываясь? С хорошим настроением?
— Ну, — неохотно промолвила миссис Хэншоу, — создается впечатление, что она его несколько угнетает. Впрочем, доктор, что толку говорить об этом? Если бы вы сделали быстрое психозондирование, посмотрели бы, в чем дело… — и она закончила непринужденным тоном: — Этого было бы достаточно. Я уверена, что ничего опасного нет.
- Предыдущая
- 4/6
- Следующая
