Сокол и огонь - Райан Патриция - Страница 12

• Предыдущая
• 12/87
• Следующая

Он терпеть не мог сюрпризов, а теперь, когда на карту поставлено так много, неожиданности тем более нежелательны. Ведь при удачном браке леди Мартины и Эдмонда его ставка действительно очень высока — этот брак должен принести ему собственную землю. Так что, если у дамочки есть секреты, то надо все разнюхать, и поскорее. Надо выведать ее тайны раньше других и до обручальной церемонии, пока не поздно. Торн подумал, что, может, завтра ему удастся застать ее одну. Если рядом с ней не будет Райнульфа, всегда готового прийти на помощь, то он сумеет вытянуть из нее то, что она прячет за своим холодным фасадом.

Он поднялся и прошел во главу стола.

— Я помогу его светлости лечь в постель, — сказал Торн, помогая барону подняться. И, взвалив грузную тушу на плечи, потащил к выходу из зала.

Эструда тоже вскочила.

— Я пойду с вами.

Только этого ему не хватало.

— Не стоит утруждаться, миледи. Я сам вполне способен справиться…

— Я и не собираюсь помогать вам укладывать барона в кровать. Я всего лишь хотела осветить вам дорогу.

Она взяла со стола канделябр и вплотную подошла к Торну. Очень тихо, чтобы не услышали остальные, она прошептала, полуприкрыв глаза:

— Я была бы счастлива посветить вам на лестнице, сэр Торн. Прошу вас, позвольте мне.

В дрожащем свете свечей ее лицо было неестественно бледным, а губы — красными, как спелые вишни. Большие карие глаза призывно поблескивали сквозь полуопущенные, густо накрашенные ресницы. Уж не ради ли него она так намазалась сегодня? Но даже сквозь толстый слой белил на скулах и подбородке он мог различить синяки — следы последней вспышки ярости ее мужа.

Может, она решила пофлиртовать с ним, чтобы позлить Бернарда? Торн прекрасно почувствовал резкую перемену в ее отношении к нему после стольких лет взаимной неприязни. Она вдруг стала проявлять к нему назойливый интерес. Что бы ни было, ему на нее наплевать. Он и знать не желает, что она затевает. Пусть опутывает своими интригами кого-нибудь другого, поглупее.

— Если бы я захотел, чтобы мне посветили, — прошептал он ей в ухо, — то я скорее выбрал бы для этой цели маленькую саксонскую простушку или гастингскую шлюшку, как вы считаете?

Настала ее очередь покраснеть. Розовые пятна окрасили ее шею и подбородок и исчезли под толстым слоем краски на лице. Чтобы подчеркнуть свой отказ, он скользнул взглядом по ее мальчишеской фигуре снизу вверх, прежде чем посмотреть прямо в ее сузившиеся от унижения и ярости глаза.

— Как я уже сказал, — громко добавил он, отворачиваясь от нее, — не утруждайте себя.

Мартина исподтишка наблюдала за саксом, идущим обратно к столу. У него были длинные ноги и красивая мужская походка. На нем была красная туника до колен и черные штаны. Несмотря на простоту наряда и незнатное происхождение, от его облика так и веяло благородством.

Когда Торн вернулся на свое место за столом, Рай-нульф поднялся.

— Прошу прощения, — сказал он. — Я хочу покинуть вас, чтобы разобрать наш багаж и устроить тех щенят.

— Щенят? — переспросила Эструда.

— Да. Одним из свадебных подарков леди Мартины сэру Эдмонду является свора великолепных щенков бладхаунда.

Эструда элегантно поднесла ко рту кусочек пирога, намазанного сыром.

— Еще собаки. Это наводит на размышления. — Эструда жеманно откусила крошечный кусочек и, медленно жуя, смотрела, как Райнульф выходит из комнаты.

— Скажите, леди Мартина, ваша семья прибудет на свадьбу? Не думаю, что они станут пересекать океан ради обручальной церемонии, но уж посмотреть, как вы выходите замуж, они наверняка захотят.

Мартина беспомощно взглянула вслед Райнульфу, но он уже вышел.

— Нет, миледи. Боюсь, они не приедут, — придав голосу небрежный тон, ответила она.

— Не приедут? — Эструда изобразила недоумение.

Краем глаза Мартина увидела, что Торн, поднеся кружку к губам, внимательно наблюдает за ней.

— Я знаю, что ваш батюшка умер, — продолжала Эструда, — но ваша мать, она ведь жива, не так ли?

— Моя… Моя мать?

— Ну да, баронесса Руанская, как я понимаю, — настаивала Эструда. — Вторая жена лорда Журдена. Разве не она ваша мать?

Мартина снова взглянула в сторону двери. Помощи ждать было неоткуда. Когда она повернулась к столу, то увидела, что все сидящие за столом внимательно смотрят на нее, ожидая ответа.

Торн поднялся и, обойдя вокруг стола, приблизился к Мартине.

— Миледи, — сказал он, садясь верхом на скамью рядом с ней, на то место, где сидел Райнульф, — интересно знать, как зовут вашего кота?

Локи зашипел; Эструда, похоже, готова была сделать то же самое.

— Локи.

— Локи! — Торн восторженно улыбнулся. — Это же замечательно! Локи, этот пройдоха, Локи — хитроумный, Локи — оборотень.

— Вы знаете нормандские легенды?

— Моя матушка часто рассказывала мне их в детстве.

Он позволил Локи обнюхать свою ладонь. К удивлению Мартины, кот начал облизывать его руку.

— И моя мама тоже, — тихо проговорила она.

Торн сидел настолько близко к ней, что его левое колено упиралось в ее бедро, а когда он склонился над котом и его рука слегка коснулась ее руки, Мартина вздрогнула, ощутив крепкие мускулы под мягким шерстяным рукавом, — Значит, мы с вами почти что родственники — нашими предками были норманны. Меня считают саксом, но ни в Англии, ни в Северной Франции уже почти не осталось чистокровных саксов. — Его взгляд скользнул по ее губам. Мартина застыла пораженная, когда он вдруг наклонился к ней: «Боже мой, он собирается меня поцеловать!»

— Какой приятный запах у ваших духов. — Его лицо было совсем близко.

Мартина почувствовала, что не дышит эти несколько секунд.

— Я сама смешиваю эти духи из эссенции ароматических трав и лавандового масла, — глотнув воздуха, ответила она.

— Необычный запах, — пробормотал Торн, медленно отодвинувшись. — Просто прелестный.

— Странно, что он вам так понравился, — сказала Эструда. — Эти травяные композиции всегда казались мне чересчур расплывчатыми. Лично я предпочитаю розовое масло. Ни один аромат не сравнится с его сладостью.

— И его утомительной пресыщенностью, — заметил Торн. — Особенно, если это не свежий бутон, а начинающий увядать цветок.

Эструда выпрямилась, на ее лице застыла маска негодования.

— У них у всех такой шершавый язык? — Торн кивнул на Локи, который продолжал сосредоточенно лизать его руку.

— Да, у всех кошек язык очень жесткий, уверяю вас.

Он ухмыльнулся:

— Думаю, лорд Оливье нашел бы хорошее применение кошачьему языку и соленой воде.

Медленно, стараясь не потревожить кота, Торн передвинул руку ему на спинку и начал ее поглаживать. Локи сначала напрягся, но потом уютно свернулся клубочком и замурлыкал, царапая коготками колени Мартины. Торн ласково гладил его по шерстке от мордочки до хвоста и под его руками Локи вскоре расслабился и довольно заурчал. Вибрирующее тепло его пушистого тельца передавалось Мартине, и ей стало казаться, что это ее, а не кота гладит сильная и мягкая мужская рука.

Ладонь у Торна была большая, но не грубая, как у крестьянина, а очень длинная и изящная. На пальце правой руки он носил кольцо в виде золотой лапы сокола, держащей в когтях, как добычу, крупный темно-красный рубин.

— Какое красивое кольцо, — заметила Мартина.

— Да, мне оно тоже очень нравится. Это кольцо подарил мне лорд Годфри, когда назначил меня своим старшим сокольничим. Для меня это самая ценная вещь на свете. Точнее, была таковой вплоть до сегодняшнего вечера.

Он взглянул на Мартину. Она затаила дыхание.

— Ваш брат чрезвычайно добр к своим друзьям: белый сокол, которого он мне преподнес, — самый удивительный и дорогой подарок, какой я когда-либо получал в своей жизни.

На мгновение Торн задержал на Мартине свой взгляд, а затем, слегка смутившись, опустил глаза.

• Предыдущая
• 12/87
• Следующая