Звезды любви - Райан Нэн - Страница 35

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая

— И мне это нравится, — проворковала она. — Я хочу поехать с тобой. Ты в самом деле возьмешь меня?

— Вот что я тебе скажу. — Он погладил ее узкую спину. — Мы с тобой неплохо развлекаемся. Разогрей меня еще раз в ближайшие десять минут, и я точно возьму тебя с собой.

Она вскинула голову.

— Ох, милый… Я это могу! Я сделаю! И она сделала.

Используя способы, которые даже ему, несмотря на его богатый опыт, не были известны, она в несколько минут заставила затвердеть и затрепетать его мужскую плоть так, что он, не в силах больше терпеть, мгновенно опрокинул ее на спину. Опираясь на напряженно выпрямленные руки, он глубоко вонзился в женщину.

Гибкая, как гимнастка, женщина вскидывала бедра, встречая его безумные удары, и в то же время успевала целовать и покусывать его грудь и плечи; наконец он взорвался внутри ее.

Без сил упав на женщину, все еще не выйдя из нее, он почувствовал, как ее ноготки сжимают ягодицы, и услышал мягкий шепот:

— Милый, как тебя зовут?

— Фил Ловери, — ответил он, все еще задыхаясь, с сильно бьющимся сердцем. — Но вообще меня называют Малышом. Малыш Чероки. — Он перекатился на постели и лег на спину.

— Малыш, — повторила она. — Мне это нравится. А меня зовут Мэри Луиза Дуглас, но чаще называют Конфеткой. — Она хихикнула и добавила: — Знаешь, что я придумала? Это забавно! Ведь правда, что все малыши любят конфетки? — Она приподнялась на локте и откинула длинные платиновые волосы назад, за плечо.

Он фыркнул:

— Точно, все малыши любят конфетки. А этому Малышу нравится эта Конфетка.

— Ох, Малыш, — сказала она, заливаясь счастливым смехом и кладя голову на его плечо. — А когда мы едем?

— Мы?

Ее светловолосая голова резко поднялась.

— Ты же обещал, что, если я сумею…

— Ну, Конфетка, я просто заводил тебя. Ты же и сама это знаешь. — Он мягко оттолкнул ее, сел и спустил ноги на плюшевый алый ковер, такой же кричащий, как и вся красная с золотом спальня. — Я и рад был бы взять тебя с собой, но не могу.

Платиновая Конфетка мгновенно спрыгнула с постели и опустилась на колени между раздвинутыми ногами Малыша. Она вцепилась руками в его мускулистые бедра и воскликнула:

— Но почему нет? Я не доставлю тебе хлопот, Малыш! Я умею готовить, и играть на пианино, и…

Он наклонился к ней и закрыл ее губы поцелуем. Потом весело взъерошил ее светлые волосы и сказал:

— Конфетка, там, куда я направляюсь, нет ни кухни, ни пианино. Я должен подняться высоко в горы и отыскать пропавшую женщину. И мне уже пора. Но этому большому старому Малышу так нравится милая Конфетка, что ему очень трудно расстаться с ней. — Он одарил ее самой обаятельной из своих улыбок и добавил: — Мне действительно нужно уходить, милая. Внизу меня ждут два моих товарища.

— И кто эта женщина? — обиженно спросила Конфетка.

— Это леди, на которой я собираюсь жениться, — уверенно ответил Малыш. — И если бы она узнала, что я сейчас вот тут, в боулдерском борделе, ласкаю милую, сладкую Конфетку, — он снова наклонился и поцеловал ее надутые губы, — она стала бы ужасно ревновать.

— Да уж, надеюсь, — ответила Конфетка. — А что случилось с этой женщиной? Откуда ты знаешь, что найдешь ее?

— Я ее найду, — сказал Малыш, вставая. — Помнишь, я говорил тебе — я владелец отличного шоу «Дикий Запад»? — Конфетка села на корточки и кивнула. — Ну, мне тоже случается ошибаться… Один из моих индейцев, участников представления, похитил мою черноволосую красавицу.

Конфетка подняла голову и посмотрела на него.

— И что же ты такого с ним сделал, если он решился… Он перебил ее, не обратив внимания на вопрос:

— У нас есть кое-какие следы, хорошие следы. Ранчеро в четырех милях к югу от Боулдера сказал, что эти двое были там и индеец украл жеребца из конюшни на ранчо. Я выслежу их.

— Ну, Малыш, — сказала Конфетка, накручивая на палец платиновый локон, — тебе лучше бы поспешить.

Малыш усмехнулся:

— Только не говори, что моей сладкой Конфетке вдруг захотелось избавиться от меня.

Конфетка усмехнулась в ответ:

— Нет, я подумала о твоей пропавшей возлюбленной. Малыш откликнулся:

— Это ведь не ее вина, ее похитили, так что для меня не важно, что там случится. Я все равно хочу ее.

— Вот-вот, Малыш, я как раз об этом и говорю. — Она подмигнула изумрудным глазом и ехидным тоном закончила: — После того как индеец научит ее первобытной любви, захочет ли она тебя?

Улыбка Малыша мгновенно растаяла, загорелое лицо вспыхнуло от гнева. Он стремительно потянулся к смеющейся женщине и схватил ее за волосы. Конфетка взвизгнула от испуга и боли, когда Малыш резко притянул ее к себе, злобно наматывая длинные светлые волосы на руку.

— Ты… ты делаешь мне больно! — пожаловалась женщина, и из ее глаз хлынули слезы.

— Вот как? — огрызнулся Малыш. Он прижал к себе обнаженное тело женщины и рывком откинул ее голову назад, чтобы посмотреть в испуганные глаза. — Неужели я сделал тебе больно, а?

— Да! Да! — выкрикнула она, пытаясь вырваться, изо всех сил толкая ладонями в его грудь.

— Вот и хорошо, — сказал он. — Я очень рад. Я пришел сюда, чтобы получить удовольствие, а не выслушивать твои идиотские замечания о любви индейцев.

— Ну я же просто дразнила тебя, — сказала женщина. — Я не имела в виду…

— Не родился еще тот краснокожий, который мог бы увести женщину у меня, — сказал Малыш. — Ты слышишь, а? Ты слышишь, сука?

— Да… да, я тебя слышу, — с рыданием в голосе ответила она. — Пожалуйста!..

— Страсть и наказание. Вот в чем нуждаются женщины. Все женщины! Это держит их в узде.

Малыш отшвырнул ее так, что она ударилась о тяжелую резную кровать и упала. Конфетка лежала, всхлипывая от боли, а Малыш продолжал спокойно одеваться. Собравшись окончательно, он подошел к Конфетке и ткнул ее в ребро носком башмака.

— Вставай! — приказал он.

Конфетка осторожно подняла голову, отвела с лица волосы и посмотрела на Малыша. По ее покрасневшему лицу текли слезы. Женщина застыла от страха.

— Я сказал, вставай!

Малыш схватил рыдающую женщину и поднял ее. Она вздрогнула, когда он притянул ее к себе, не зная, что он намерен сделать.

Он поцеловал ее. Это был длинный, неторопливый, глубокий поцелуй. Конфетка больше не всхлипывала. Ее руки обвились вокруг шеи Малыша. Она прижималась к нему всем телом. Малыш успокаивающе погладил ее по спине, по светлым платиновым волосам. Он позволил ей совсем расслабиться в его теплых объятиях.

Он улыбнулся, услышав ее глубокий вздох, и, почувствовав, как она утомленно повисла на его руках, с силой оттолкнул от себя. И тут же развернулся и звонко шлепнул ладонью по голой попке. Конфетка снова завизжала и растянулась на полу.

Направляясь к двери, Малыш бросил через плечо:

— Береги себя, Конфетка!

Коротышка Джонс еще раз глубоко затянулся сигаретой и отшвырнул ее в темноту. Он снял старый пропотевший стетсон, тщательно пригладил короткие каштановые волосы, вытащил из-под рубахи серебряный свисток на цепочке и пошел в госпиталь Солт-Лейк-Сити.

Он открыл тяжелую двустворчатую дверь, вошел в широкий тихий коридор. В нише стены, за небольшим письменным столом сидела бледная, но приятная женщина, почти такая же тощая, как Коротышка. Или лучше сказать — тоненькая. Она посмотрела на Коротышку, который хотел было тихонько пройти мимо нее.

— Эй, погодите… постойте-ка! — окликнула она и, поднявшись, спросила: — Куда это вы вздумали пробраться, ковбой?

Коротышка остановился, робко улыбнулся сиделке и сказал:

— Да вот думал навестить одного старого друга.

— Мне очень жаль, сэр, но в такой час посетители не допускаются, — сказала сестра Митчелл, отодвигая стул и выходя из-за стола. — Бог мой, да вы хоть понимаете, что уже почти полночь? Боюсь, вам придется вернуться утром, в часы, отведенные для посещений.

— К утру его может и не быть уже здесь, — сказал Коротышка, нервно крутя в руках шляпу и переминаясь с ноги на ногу. — Мне нужно увидеть его сейчас.

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая