Своенравная леди - Райан Нэн - Страница 55

• Предыдущая
• 55/84
• Следующая

— Больно, — сказала девочка.

Каэтано засмеялся и поцеловал ее в нос.

— Нет, милая, — успокоил он ребенка, — мне совсем не больно.

Каэтано вышел из кухни, унося с собой прелестную девчушку. Сюзетта заметила, что грязные босые ноги Конни были прижаты к чистой, накрахмаленной рубашке Каэтано.

— Похоже, Каэтано очень любит вашу Конни, — заметила Сюзетта, когда он вышел.

— Он без ума от нее! Он балует всех моих детей, а они обожают его.

Когда первый день подошел к концу, Сюзетту снова охватило беспокойство. После вечерней трапезы она помогла Марии убрать и вымыть посуду. К тому времени как они закончили, столовая опустела.

— Я устала, сеньора, — ласково сказала Мария. — До завтра.

С этими словами мексиканка ушла к себе, оставив Сюзетту одну. Шансов убежать у нее почти не было: снаружи доносились голоса мужчин, сидевших прямо у парадной двери. Сюзетта вздохнула и отправилась в свою маленькую комнатку. Она стояла у окна и задумчиво смотрела вдаль, когда вошел Каэтано. Услышав, что он запирает дверь, Сюзетта обернулась. Прислонившись к двери, Каэтано дружелюбно сказал:

— Как ты уже догадалась, в этой комнате мы с тобой будем спать по ночам. Когда ты не помогаешь Марии, ты должна находиться здесь. Ночью дверь будет заперта, чтобы пресечь твои попытки сбежать. Но в комнате есть еще окно, и поэтому придется принять дополнительные меры предосторожности: — Посмотрев ей в глаза, Каэтано извлек сигару из кармана рубашки. Сложив лодочкой смуглые ладони, он закурил и приблизился к Сюзетте. — Каждую ночь ты будешь раздеваться и отдавать свою одежду мне. Я сложу ее и спрячу к себе под подушку.

Сюзетта изумленно посмотрела на него. Каэтано не переставал удивлять ее. Двадцать четыре часа назад он позволил ей ударить себя, расцарапать щеку, выкрикивать оскорбления, не пошевелив и пальцем, чтобы защититься. Затем Каэтано заботливо вымыл ей лицо и шею и укрыл одеялом. Теперь же он заявляет, что снимет с нее всю одежду и запрет на ночь! Неужели вчера он просто хотел, чтобы Сюзетта отдохнула и вымылась, прежде чем он овладеет ею?

Мурашки побежали у нее по спине, и Сюзетта отодвинулась от него.

— Пожалуйста, не делай этого. Если ты не тронешь меня, то получишь много денег от моего мужа. Тебе для этого была нужна моя одежда? Ты хотел предоставить Остину доказательства, что я нахожусь у тебя? Если ты пошлешь ему эти вещи и договоришься о встрече, он заплатит тебе огромный выкуп. Я не убегу, а буду ждать, пока ты получишь деньги.

— Твою одежду перешлют мужу, — бесстрастно сказал Каэтано, останавливаясь между двух узких кроватей.

Он задул лампу, стоящую на маленьком столике, и комната погрузилась в темноту. Огонек сигары освещал его красивое смуглое лицо. Сюзетта смотрела, как Каэтано расстегивает и снимает рубашку. В темноте видны были его стройный торс и узкая талия. Сюзетта отвернулась, слыша, как удары ее сердца гулко отдаются в ушах. Каэтано снял узкие черные штаны. Затем скрипнула кровать — он лег.

— Сюзетта, — тихо сказал Каэтано, — сними одежду и дай ее мне.

Сюзетта стиснула зубы и отвернулась от окна, чувствуя, что худшее еще впереди. На негнущихся ногах она пересекла комнату и подошла к кровати. В тусклом свете Сюзетта с трудом различала смуглые плечи Каэтано и его темноволосую голову. Он был укрыт простыней до талии. Вся дрожа, Сюзетта отвернулась от него и стала расстегивать рубашку, ожидая, что и любую секунду он встанет и повалит ее на кровать.

Внезапно в комнате стало так тихо, что она услышала собственное дыхание. И дыхание Каэтано. Ужас охватил Сюзетту, ее руки дрожали так сильно, что она с трудом спустила с бедер узкие плотные штаны. Горячие слезы текли у нее по щекам. Освободившись от штанов, она сбросила мокасины. Обнаженная, Сюзетта неподвижно стояла к нему спиной, ожидая неизбежного. Рыдания теснили ей грудь. Затем она решительно сложила свои вещи и протянула назад; рука ее при этом дрожала. Каэтано взял у нее одежду.

— Спасибо. Ложись в постель.

Всхлипнув, Сюзетта откинула покрывало и скользнула в узкую кровать. Натянув простыню до самого подбородка, она вцепилась в нее и разрыдалась.

И тут похититель вновь поразил ее.

— Пожалуйста, — ласково прошептал он, — не плачь.

В прерии начался холодный бурный март. Скорбные вздохи ветра, обдувавшего дом Брандов, как бы дополняли одиночество большого, убитого горем мужчины.

Остин боролся с отчаянием, понимая, что для блага Сюзетты не должен терять надежду. Он обязан быть начеку. В любую минуту нужно быть готовым тронуться в путь — как только придет известие о ее местонахождении.

Длинные, наполненные одиночеством дни проходили один за другим, и Остин все глубже погружался в уныние. Тома Кэпса теперь волновало здоровье Остина не меньше, чем исчезновение Сюзетты. Остин похудел, его лицо осунулось, взгляд стал пустым. Он плохо ел, мало спал, и последствия такой жизни давали о себе знать.

Вечером долгого холодного субботнего дня Том Кэпс сидел рядом с Остином в столовой. Том пришел на ужин, и Кейт превзошла себя, надеясь заставить Остина поесть. Он пытался, но восхитительный ростбиф не лез ему в горло. Отставив тарелку, Остин потянулся за графином с бренди. Предложив Тому выпить и пожав плечами, когда тот отказался, Остин начал стакан за стаканом поглощать спиртное и рассказывать о счастливых днях, которые он провел на «Альфе» вместе со своим ангелом Сюзеттой.

Когда графин опустел, Том Кэпс поднялся и отодвинул стул.

— Остин, дружище, давай я помогу тебе добраться до кровати.

Остин невесело рассмеялся:

— До кровати? Думаешь, я могу спать? Я могу понадобиться ей. — Он встал, пошатываясь на нетвердых ногах. — Сюзетта может… она…

— Я помогу тебе подняться наверх. — Том подхватил еле стоявшего на ногах Остина.

Кейт, наблюдавшая за мужчинами через открытую дверь кухни, поспешила на помощь. Вдвоем они затащили Остина наверх. Пока Кейт стелила постель, Том снимал с него сапоги. Прикрыв глаза, Остин непослушными пальцами пытался расстегнуть пуговицы рубашки и что-то тихо, невнятно бормотал.

— Что, Остин? — наклонился к нему Том. — Чем тебе помочь?

— Не… здесь… я… — Остин вздохнул и ухватился за отворот рубашки Тома.

— Я не понимаю, старина. — Морщинистое лицо Тома выражало беспокойство.

Остин заморгал и заговорил громче. Мышцы его большого тела напряглись — он пытался встать.

— Нет… нет… Голубая… ее…

Стоявшая рядом Кейт понимающе кивнула.

— Том, — тихо сказала она, — он хочет спать в ее кровати. Он хочет в Голубую спальню.

— Да… да… — пробормотал Остин, мотая головой. — Голубая… ее…

С большим трудом его перетащили в соседнюю комнату. Кейт бросилась расстилать постель, а Том попытался снять с Остина рубашку. Мрачное лицо Остина приобрело почти мирное выражение, когда он растянулся на кровати, обнял большую голубую подушку и хрипло прошептал:

— Сюзетта… жена моя.

Кейт повернулась и выбежала из комнаты.

Том накрыл спящего голубой простыней.

— Спи, Остин. Забудься хотя бы ненадолго.

Поставив лампу рядом с кроватью, Том на цыпочках вы шел из погрузившейся в тишину комнаты.

В сотне миль от дома Брандов, в другой части Техаса, в «Разбойничьем гнезде», на узкой кровати лежала без сна Сюзетта Бранд и думала о муже. Зная Остина, она не понимала, почему он до сих пор не выкупил ее. Прошло уже несколько недель с того дня, как Каэтано отослал мужу ее одежду. Сюзетта была уверена, что полукровка выставил условия ее освобождения. Чего же Остин ждет? Почему не приезжает за ней?

Сюзетта скучала по мужу. Днем было еще не так плохо: она помогала Марии готовить, стирать и убирать. Сюзетта радовалась, что Каэтано заставил ее работать. Когда она занималась делом, время проходило быстрее. Но ночи были ужасными. Не желая общаться с Каэтано и его шайкой, Сюзетта каждый вечер после мытья посуды сразу же удалялась в свою комнату. Долгие часы она в одиночестве стояла у окна. Не имея никаких развлечений и не зная, что делать в этой маленькой комнате, Сюзетта часто наблюдала за собиравшимися во дворе мужчинами. Иногда двое мексиканцев приносили гитары и тихо что-то наигрывали. Красивая грустная музыка только усиливала ее тоску и одиночество.

• Предыдущая
• 55/84
• Следующая