Смерть в театре (сборник) - Пентикост Хью - Страница 65

Когда Джеф закончил рассказ, к ним подошла Шарон. Несмотря на молодость и кажущуюся хрупкость, она оказалась весьма практичной и здравомыслящей особой.

— Похоже,— сказала она,— сейчас Анну больше всего терзает необходимость возвращения домой.

Джералд удивленно поднял брови.

— Но почему?

— Конечно, точно я не знаю, но из того, что я слышала о положении Анны в семье... Без бабушки дом превратится для нее в настоящую тюрьму, в которой, как безжалостные надсмотрщики, распоряжаются отец и сестра. Бабушка была для нее не только другом и защитником, но и последним прибежищем, где можно было выплакаться. Сейчас Анна боится возвращаться в осиротевший дом. Мне кажется, самое правильное было бы поместить ее в гостиницу и дать снотворное, чтобы она как следует отдохнула.

— Вы совершенно правы,— сказал Джералд,— ей, бедняжке, сегодня больше всего досталось. А дома ей не будет пощады от советника и Люси.

— О гостинице не стоит говорить,— сразу же вмешался Шанс,— у меня есть две специальные комнаты для приезжающих, так что, Шарон, вы с Джефом занимайте большую комнату, в меньшую поместите Анну. Отдохнуть надо всем. Боюсь, что вас ждут впереди большие неприятности.

Он повернулся к Джералду.

— Не можете ли вы раздобыть снотворное? Тут рядом, за углом, аптека работает круглосуточно.

Благодаря энергичным действиям маленькой Шарон все было устроено очень быстро. Она легко уговорила

Анну не ездить домой, а Шанс позвонил на Пятую авеню и сказал Марте, что Анна не вернется и чтобы они не волновались.

Бедная Марта так рыдала, что Анна наверняка поехала бы домой, если бы это услышала: у старушки даже голос изменился до неузнаваемости.

Шарон сварила кофе, приготовила сэндвичи с сыром, всех чуть ли не насильно накормила, потом уселась в кресло подле кровати Анны и дождалась, пока та не заснула под действием снотворного, принесенного Брауном.

Позднее, после того как Джералд уехал домой, Шанс рассказал Джефу и Шарон о том, что произошло на Пятой авеню. Шарон все время держала Джефа за руку, ее присутствие помогло молодому человеку относительно спокойно отнестись к услышанному. Он только сильно побледнел и сжал губы. Шанс поспешил перейти к описанию поездки в Лаксвилл и к тому, что доктор Браун выяснил через своего приятеля — врача — о Рексе Ханд-лее. Выслушав его, Шарон вскочила с дивана, подбежала к Шансу и с прелестной непринужденностью поцеловала его в обе щеки.

— Без вас и без доктора Брауна я бы... словом, не знаю, что с нами было бы! Представляете, если бы Джеф и я отправились к миссис Хандлей и та нам в глаза сказала бы все эти кошмарные вещи? Каково было бы бедняге Джеффри? Все же это его мать, ей как-то трудно не поверить... Наверное, я бы тут же умерла от отчаяния... Мистер Темпест, честное слово, вы не знаете, как я вас люблю!

Шанс не мог не улыбнуться, хотя он тоже чувствовал смертельную усталость.

— Я говорил Анне сегодня, хотя нет, вчера, что вы, Шарон, прелестное создание, сейчас охотно повторяю это вам лично... Но есть кое-что еще, что нам надо узнать.

Он встал, подошел к столику, на котором лежало неоконченное письмо миссис Тауэрс-старшей, взял его и протянул молодым супругам.

— Значит, бабушка приехала сюда, чтобы помочь мне? — в отчаянии закричал Джеффри.

— Пожалуй, именно так,— согласился Шанс.

— Но что же с ней случилось? — горестно спросил он, сжимая кулаки.— Как все это произошло? Почему она оказалась на переходе?

— К сожалению, Джеф, я не знаю. И Полхэм, как мне думается, опытный и дотошный офицер, пока еще тоже не разобрался в случившемся.

— Однако вы что-то ведь предполагаете? — не унимался Джеффри.— Как вы считаете, это несчастный случай или же...

Он не закончил свой вопрос.

Шансу казалось, что голова у него раскалывается от одолевших его противоречивых мыслей и предположений. Головная боль становилась нестерпимой. Он мог только посоветовать Джефу набраться терпения и ждать новых сведений.

— У нас слишком мало конкретных данных чтобы делать какие-то обоснованные выводы. Сейчас можно говорить лишь о несчастном случае. И будем пока придерживаться этой версии.

Он закрыл глаза, и тут же перед ним возник дрожащий, растерянный Хемингуэй, который торопливо взбирался по винтовой лестнице на переход... Значит, Хемингуэй уже тогда не сомневался...

Уже утром, изнемогающий от усталости Шанс лег в кровать. Поднялся он среди дня. Солнце заливало комнату, воздух был душный и влажный, не помогал даже кондиционер.

Шанс побрился, долго простоял под холодным душем — он хотел не только взбодриться, но и логически осмыслить события вчерашнего дня. Одевшись в свой самый легкий костюм, он уже собрался выйти из комнаты, как вдруг до него донесся запах свежесваренного кофе и жареного бекона.

Шарон в махровом халате Шанса хозяйничала на кухне. Она закатала рукава, а полы халата подхватила кушаком, настолько ей был велик халат.

Стол был уже накрыт.

— И стоило вам так возиться! — воскликнул Шанс, не скрывая своего восторга.

— Мне самой захотелось есть,— смеясь ответила Шарон.

— А где же остальные?

— Спят без задних ног. Вот бекон и тосты. Как вы пьете кофе? Со сливками или черный?

— Спасибо, я люблю черный.

— Тем лучше, потому что я нигде не обнаружила сгущеное молоко, хотя и перерыла все запасы на кухне... Нам предстоит тяжелый день,— продолжала она, усаживаясь на табурет напротив Шанса,— не так ли?

— Боюсь, что да.

— Разговоры с полицией, возвращение Анны домой, наше в Джефом объяснение с Люси...

— На свете ничего не дается легко,— пробормотал Шанс с набитым ртом.

— Я уже несколько раз с ужасом думала, в каком мы были бы положении, если бы вы с доктором не действовали столь энергично!

— Я лично предпочитаю об этом не думать!

— Поразмышляв немного, мистер Темпест, я пришла к выводу, что люблю вас еще сильнее, чем мне это казалось вчера.

Шанс не смог удержаться от смеха.

— Если, мадам, вы будете продолжать в том же духе, то я вам тоже объяснюсь в любви по всем законам классики. А вдруг Джефу это не понравится, а?

Он наклонился к Шарон и уже серьезно сказал:

— Послушайтесь дружеского совета, не позволяйте Джефу самому копаться в этих делах... Лучше отправьте-ка его к дядюшке Беву в Лаксвилл и к доктору Гивену в Вашингтон. Разговоры с ними его успокоят. Но пресекайте всякую самостоятельность с его стороны.

Шанс ел с жадностью. Шарон смотрела на него чуть-чуть покровительственно, а когда он покончил с завтраком и закурил сигарету, она подняла на него темные, мечтательные глаза и спросила:

— Как женщина может быть такой жестокой, мистер Темпест?

В четверть одиннадцатого Шанс на лифте спустился к себе в кабинет. Прежде чем сесть в кресло, он долго рассматривал очаровательное лицо мисс Тауэрс, которая улыбалась ему из «рамы почета».

Как женщина может быть такой жестокой? Да еще по отношению к собственному сыну?

Он постарался отвлечься от этих мыслей и нажал два раза на звонок, вызывая мисс Дженсон.

У секретарши было измученное лицо, как будто неприятности и ее не обошли стороной.

— Я очень огорчен, что не виделся с вами вчера вечером, мисс Дженсон. Я понадобился наверху, а когда освободился, вы уже ушли. Вас замучили?

— Не очень. Их интересовал мой ключ. К счастью, у нас с подругой были гости к обеду, которые задержались на партию бриджа. Ключ, как и положено, находился у меня, никто другой не мог им воспользоваться... Ума не приложу, что об этом подумать, мистер Темпест. Такой ужас! Мне страшно жалко эту старую леди!

— Нам нужно кое о чем подумать, прежде чем вмешиваться в дальнейшее расследование,:— сказал Шанс.— Сейчас же свяжитесь с режиссером Бурди. Отмените не только сегодняшнюю репетицию, но и еще дня на четыре. Предупредите весь коллектив.