Смерть в театре (сборник) - Пентикост Хью - Страница 44

Не в силах произнести ни слова, она опустилась на диван рядом с мальчиками, которые беззвучно шевелили губами.

— Больше того, мы задаем себе вопрос: почему в обоих случаях карта была разорвана пополам, указывая только на одного из двух молодых людей? Очевидно, умирающий хотел показать нам, что не оба, а только один из близнецов Карро был убийцей. Как это могло произойти? Совершилось ли это преступление против воли одного из них, вынужденного только по чисто физической причине присутствовать при убийстве в качестве свидетеля? Так кто же из вас убил доктора Ксавье и отравил Марка Ксавье, мальчики?

Ошеломленные, они сидели с дрожащими губами. Френсис прошептал голосом, полным слез:

— Но... но мы не делали этого, мистер Квин. Мы не делали. Мы просто не могли этого сделать. И зачем нам было это делать? Зачем? Это так... О, неужели вы не понимаете?

Джулиан дрожал. Он смотрел на Эллери глазами, полными ужаса.

— Я вам скажу, зачем,— проговорил инспектор.— Доктор Ксавье производил в своей лаборатории опыты с сиамскими близнецами на животных. Вы приехали сюда в полной уверенности, что доктор сделает чудо, хирургическим путем разъединит вас...

— Это чепуха,— пробормотал доктор Холмс.— Я никогда не верил...

— Совершенно верно. Вы никогда не верили в то, что это можно сделать, Холмс. Ведь до сих пор еще не было произведено ни одной успешной операции на животных? Значит, это вы своим неверием заставили их сомневаться в способностях доктора Ксавье. Вы ведь разговаривали на эту тему с близнецами и с миссис Карро, не так ли?

— Ну...— Англичанин поежился.— Может быть, я и говорил, что это очень опасный эксперимент...

— Я так и думал. А потом что-то случилось.— Глаза инспектора сверкнули.— Я не знаю, что точно. Может быть, доктор Ксавье упорствовал и настаивал на продолжении опытов. Мальчики и миссис Карро испугались. И это было убийством с целью самозащиты, своего рода...

— Боже, неужели вы не видите, как это нелепо звучит? — воскликнула мисс Форрест.— Это же детский лепет! В докторе Ксавье не было ничего похожего на Макиавелли. Он не был «сумасшедшим ученым» из детективных романов или кинокартин. Он никогда бы не пошел на операцию, не получив на это полного, безоговорочного согласия заинтересованных сторон. Да и что мешало нам немедленно уехать отсюда? Неужели вы не видите, инспектор, что все ваши подозрения не выдерживают никакой критики?

— Кроме того,— вмешался доктор Холмс,— вообще не было никакого определенного решения в отношении хирургического вмешательства. Миссис Карро привезла сюда мальчиков только для осмотра. Даже если бы вопрос об операции был решен положительно, все равно здесь, в этих условиях, не могло быть и речи о такой сложной операции. Но все опыты с животными, сиамскими близнецами, были только самыми первоначальными исследованиями в этом отношении, и производились они до приезда миссис Карро. Я уверяю вас, что доктор Ксавье никогда не высказывал намерения оказать помощь этим ребятам путем хирургического вмешательства, он только теоретически рассматривал этот вопрос. Все это ужасно нелепо, инспектор.

— Конечно,— воскликнула мисс Форрест,— и теперь, когда я все это обдумываю, мистер Квин, я должна сказать, что в ваших рассуждениях много ложных предпосылок. Вы говорите, что карта была разорвана для того, чтобы указать, что убийцей был один из соединенных вместе мальчиков. А не считаете ли вы возможным предположить, что эта карта была разорвана для того, чтобы ни у кого не могло возникнуть подозрений, что это сделали именно они — Френсис или Джулиан? Мне кажется, если бы покойные просто держали в руках бубновый валет, это бы наводило на мысль, что речь идет о близнецах. Но разорванная карта могла означать: «Не думайте, что это сделали близнецы. Это сделало одно лицо. Вот почему я не оставляю целую карту».

— Браво,— проговорил Эллери.—Это гениально, мисс Форрест. Но, к сожалению, вы забываете, что карта — бубновой масти, а единственные мужчины Карро здесь — близнецы.

Она умолкла, закусив губы.

Миссис Карро сказала уверенно:

— Чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к убеждению, что здесь таится какая-то ужасная ошибка. Конечно, вы не собираетесь... арестовать...— Она замолчала.

Инспектор, чувствовавший себя крайне неловко, почесывал подбородок. Эллери ничего не ответил, снова повернувшись к окну.

— Хорошо,— нерешительно проговорил инспектор,— у вас есть какие-нибудь другие предположения в отношении значений этой карты?

— Нет. Но...

— Детектив — вы,— горячо вмешалась мисс Форрест,— это ваше дело высказывать предположения. Но лично я считаю, что все ваши рассуждения... безумны...

Инспектор вышел на террасу через одну из дверей. Эллери последовал за ним.

— Ну? — спросил Эллери.

— Не нравится мне все это,— сказал инспектор, покусывая усы.— Много смысла в том, что они говорят, я имею в виду не карты, а разговоры относительно операции и всего остального.— Он простонал:— И зачем одному из этих парнишек убивать доктора? Я говорю тебе: не нравится мне это.

— По-моему, мы все обсудили с тобой перед тем, как выдвинуть это обвинение перед ними,— сказал Эллери.

— Да, я знаю.— Старик явно чувствовал себя несчастным.— Черт побери! Я просто не знаю, что и думать. Чем больше размышляю, тем больше голова идет кругом. Даже если это правда и один из мальчишек убийца, как сможем мы установить, кто именно это сделал? Если они откажутся говорить...

Полные беспокойства глаза Эллери сверкнули.

— Интересно получается. Допустим, один из них сознается. Приходило ли тебе в голову, как это дело заставит призадуматься лучшие юридические таланты?

— Что ты хочешь сказать?

— Предположим, юный Френсис — убийца. Он признается в этом, полностью оправдывая Джулиана, который находился на месте преступления в момент его совершения. Будет доказана полная невиновность Джулиана как в отношении намерений, так и в отношении выполнения преступления. Таким образом, Френсис будет предан суду и осужден на смерть.

— Чертовщина,— прорычал инспектор.

— Понимаешь, что получается? Френсис будет предан суду и приговорен к смерти. И все это время бедный Джулиан будет подвергаться чудовищным моральным испытаниям, он будет также заключен в тюрьму и, наконец... Что — наконец? Смерть? Но он — невинная жертва обстоятельств. Хирургическое вмешательство? Современная наука — минус голос покойного доктора Ксавье — говорит, что сиамские близнецы, имеющие общие органы, не могут быть успешно разъединены. Подобная попытка неизбежно кончится смертью как виновного, так и невиновного. Следовательно, хирургия отпадает. Что же дальше? Закон гласит: вынесенный смертный приговор должен быть приведен в исполнение. Можем ли мы казнить виновного? Это невозможно без того, чтобы не умертвить и совершенно невинного человека. Значит, не приводить в исполнение приговор? Это будет явное неповиновение слову закона. Вот случай-то. Непреодолимая сила упирается в непреодолимый барьер.— Эллери вздохнул.— Хотел бы я поставить самых прославленных адвокатов перед этой проблемой. Неплохой конфликт между законом и моралью, не известный еще в истории криминалистики... Ну, хорошо, инспектор, что, по-твоему, произойдет в этом замечательном случае?

— Оставь меня в покое, слышишь? — проворчал его отец.— Ты любишь ставить самые нелепые вопросы. Как я могу знать, что случится? Что я — Бог? Еще неделька такой жизни, и мы все очутимся в сумасшедшем доме.

— Еще неделька такой жизни,— сказал печально Эллери, глядя на зловещее небо и стараясь вздохнуть полной грудью,— и мы превратимся в кучку холодного пепла.

— Пожалуй, действительно глупо ломать голову по поводу убийства, когда мы сами находимся одной ногой в могиле,— проворчал инспектор.— Пойдем обратно в дом. Надо сделать учет продуктов, а также всего, что мы...

— Что это? — перебил его Эллери.

— Что «это»?

Эллери быстро сбежал с террасы. Одним прыжком он перемахнул через ступеньки и теперь стоял на дорожке, пристально вглядываясь в багровое ночное небо.