Распутин: жизнь и смерть - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 129
- Предыдущая
- 129/168
- Следующая
Но главное, о чем он не сказал на следствии — о своем решении предать Хвостова: дать ему организовать убийство, а затем… предотвратить его, выдав своего шефа «царям». Белецкий верил, что тогда в Царском Селе наконец поймут: лучшего министра внутренних дел, чем он, не найти…
Белецкий посвятил в интригу Комиссарова, и, когда Хвостов вызвал полковника и изложил задание, тот, изобразив для правдоподобия некоторое сомнение, согласился. И тут случилось поразительное — увидев, что Комиссаров колеблется, Хвостов тотчас предложил ему деньги, причем громадные. «Он мне 100 000 сулил, показывал 2 пачки по 50 000», — вспоминал Комиссаров. — Потом он цену увеличил, довел ее до 200 000». Полковник был поражен, потому что знал — из бюджета министерства Хвостов таких денег взять не мог.
В своих показаниях Белецкий отмечает, что Хвостов говорил ему, будто «имеет для этого дела значительное частное ассигнование, и в деньгах можно не стесняться» И он понял: за инициативой Хвостова убить Распутина стоят очень могущественные силы…
Между тем Хвостов перешел к непосредственному планированию убийства. Белецкий пока видел свою задачу в том, чтобы «критиковать эти планы, откладывая исполнение». Или попросту саботировать их… Наконец, Хвостов предложил послать Распутину ящик отравленной мадеры — якобы от банкира Рубинштейна. Белецкий немедленно «отправил Комиссарова… за ядами. Тот принес Хвостову множество флакончиков с ядами и рассказал, как действует каждый яд… « Для видимости пришлось отравить одну из кошек Распутина. Но в мадеру была налита совершенно безвредная жидкость — флакончики, переданные Хвостову, на самом деле были от лекарств, а названия ядов Комиссаров выписал из учебника по фармакологии.
Однако Белецкий вскоре почувствовал, что даже неопытный Хвостов начинает его подозревать. Пора было топить шефа и всплывать на самый верх. И Белецкий разыгрывает спектакль в лучших традициях департамента полиции…
В то время бежавший из России Илиодор перебрался в Норвегию, откуда начал грозить опубликовать книгу «Святой черт» и поместить в ней оставшиеся у него копии писем царицы и ее дочерей Распутину. Хвостову, естественно, пришлось вести переговоры с монахом-расстригой о покупке опасных документов. Илиодор запросил бессовестно много, начался изнурительный торг. И тогда, видимо, Хвостову пришла в голову новая идея: отправить к Илиодору своего агента, якобы для продолжения переговоров. Агент должен был передать монаху деньги и склонить его к тому, чтобы Илиодор организовал через своих сторонников в России убийство Распутина — то, что ему не удалось сделать в 1914 году.
В качестве агента Белецкий порекомендовал Хвостову своего человека — некоего Ржевского. Так началась провокация… Наивный Хвостов передал Ржевскому инструкции и документы. Далее Ржевский разыграл все, как по нотам. В поезде он устроил громкий скандал, а когда у него потребовали паспорт, стал угрожать офицеру, кричал о своей близости к министру внутренних дел. Ржевского арестовали, и на первом же допросе он показал, что отправлен Хвостовым к Илиодору — договориться об убийстве Распутина.
Одновременно Белецкий известил монаха о том, с какой целью к нему направляется человек от Хвостова. Расчет был точен: Илиодор, которому в Норвегии пришлось очень туго (он был рабочим на заводе в Христиании), понял, что у него появилась возможность помириться с мужиком и вернуться в Россию. И он тотчас послал телеграммы Вырубовой и Распутину.
Из показаний Вырубовой: «В телеграмме Илиодора, полученной Распутиным, говорилось о том, что высокие особы подготовляют покушение на его жизнь… а в телеграмме, полученной мною, он сообщал о том, что ко мне приедет его жена, которая привезет документы… что Хвостов организовал убийство Распутина… Затем ко мне явилась скромно одетая бедная женщина… стала показывать мне… телеграммы Хвостова о том, что он предлагает ее мужу 60 тысяч за убийство… Кажется, телеграммы были подписаны… Государь поручил расследование этого дела Штюрмеру».
Еще не поняв, кто стоит за историей со Ржевским, Хвостов бросился к Белецкому обсуждать — что ему делать? Белецкий подвигнул шефа на решительный (а точнее — на самоубийственный) шаг: поехать к царю, показать записи агентов, наблюдавших за Распутиным, и выложить все начистоту. Хвостов согласился. С каким нетерпением ждал его Белецкий из Царского Села!
Вернувшись, Хвостов, судя по воспоминаниям Белецкого, рассказал, что царь взял его доклад о Распутине и ушел с ним в покои царицы. Министр слышал их разговор в повышенном тоне. Потом Николай вернулся и сухо попрощался. Доклад остался у царя.
Когда Хвостов ненадолго вышел из кабинета Белецкого, тот, как и подобает начальнику тайной полиции, не побрезговал тотчас обследовать портфель шефа, где и обнаружил… оба экземпляра доклада о Распутине. И убедился в том, что подозревал с самого начала: Хвостов ничего не сказал Государю о мужике.
Впрочем, вскоре Белецкий узнал, что вместо доклада о Распутине, Хвостов сделал царю доклад… о Белецком! Министр предложил отправить своего заместителя в провинцию генерал-губернатором, обвинив… в заговоре против Распутина! Так они предавали друг друга.
В ответ Белецкий нанес новый удар. Симанович заявил в департамент полиции, что к нему приехал некий инженер Гейне и сказал, что Ржевский по поручению Хвостова организовывал покушение на Распутина. «Толстопузый» все понял, но было уже поздно…
Из показаний Вырубовой: «Ко мне приехал страшно взволнованный Хвостов, плакал, сказал, что вся история — это „шантаж“, затеянный Белецким… чтобы спихнуть его с места… что все это неправда, что это „жидовская провокация“ (имеется в виду заявление Симановича. — Э. Р. )… и просил об этом доложить Их Величествам. Я исполнила его просьбу, но получила ответ, что, даже если он не виноват в этой истории, он виноват в том, что связался с таким типом, как Ржевский».
Вот в такой обстановке началась сессия Думы. И царь приехал на нее — по совету мужика! Следователь Чрезвычайной комиссии впоследствии спросит Штюрмера: «Вы не припоминаете, что бывший император 9 февраля 1916 года присутствовал на молебне по случаю открытия Думы?.. Вам известно, что это Распутин настаивал на том, чтобы царь туда поехал, и это он сказал царю, чтобы тот посетил Думу?»
- Предыдущая
- 129/168
- Следующая
