Нерон и Сенека - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/16
- Следующая
И Амур, перевернувшись колесом, исчез в темноте главного входа.
— Да, значит, зачем я позвал тебя в Рим? — добродушно спохватился Нерон.
— Просить вернуться. Мне так одиноко. Я устал от Тигеллина. От проклятого кровожадного Тигеллина. Ну почему ты не хочешь жить с нами в Риме?
— Прости, Великий цезарь, но для меня здесь нет покоя. На рассвете меня будит противный крик менял. Чуть сомкнешь глаза — начинает бить кузнечный молот. А воздух? Чем мы тут дышим? Дымом кухонь! А Тибр? Там же плавает невесть что! И теперь, когда я живу на природе среди незамутненных ручьев…
И тут Сенека столкнулся глазами с сенатором, уныло поедавшим овес из лохани. И красноречие его иссякло.
— Отвечу! — закричал Нерон. — Да, загрязняем реки, да, портим природу, да, шумим! Но зато, учитель, мы живем с тобой в просвещеннейший из веков. Если бы наши деды увидели, к примеру, стекла наших домов, через которые проходит свет…
Он поволок Сенеку к центру арены, туда, где решетка покрывала застекленное отверстие. Сквозь решетку был виден страшный пир — яростное непотребное веселье.
— Грандиозно, — шептал Нерон. — А деды-то прозябали во тьме! Или это последнее наше изобретение — трубы, вделанные в стены, по которым само идет тепло, так что в доме можно зимой жить как летом… А изобретение стенографии? Так что руки теперь поспевают за проворством языка!..
На арену торжественно вышел Амур.
— Сенатор Пизон… — начал Амур… и замолчал.
— Слышу его шаги! — радостно закричал Нерон. — Пизон уже спешит прервать мои докучные речи! Почему ты молчишь, любимая?
Но Амур только скорбно опустил голову. И сенатор, пряча глаза… заржал.
— Заржала лошадь — плохое предзнаменование, — запричитал Нерон. — И хотя Сенека учил меня не верить предзнаменованиям, я трепещу.
— Мы послали за сенатором Пизоном трибуна Флавия Сильвана с гвардейцами… — начал Амур.
— Ну! Ну! — в ужасе торопил Нерон.
— Трибун подошел к его дому. Постучал… Но сенатор Пизон, услышав этот стук, немедля позвал своего хирурга — и вскрыл себе вены.
— Как?! Почему?! — всплеснул руками Нерон.
— Неизвестно, Цезарь. Сенатор Пизон оставил завещание, где все имущество завещал тебе, Великий цезарь.
— Какая неожиданная смерть! Пизон! Великий богач! Великий мудрец!.. Осиротели!
Сенека бесстрастно слушал его вопли.
— Нет, я разделяю твое горе, учитель: один друг превратился в лошадь, другой зарезался!
— Но осталось еще двое в этом союзе мудрецов, — робко подал голос Амур.
— Немедля послать за ними трибуна Флавия Сильвана с гвардейцами! И разбудить Тигеллина! Где Тигеллин?! Где начальник тайной полиции?! В городе режутся сенаторы.
— За Тигеллином будет послано, Цезарь, — сказал Амур.
— Тигеллин расследует… — забормотал Нерон. — Вот придет Тигеллин… — И тут Нерон остановился и добавил добродушно: — Да, зачем я позвал тебя в Рим?.. Ну естественно, чтобы узнать: не нуждается ли в чем мой старый учитель?
— Ты осыпал меня такими милостями, — спокойно отвечал Сенека, — что моему счастью не хватает только одного — меры. С тех пор как я удалился от дел, я живу в пожалованных тобою поместьях.
— Да, да, — бормотал Нерон.
— И хотя дух мой, — продолжал Сенека, — всегда удовольствовался немногим, но поместья мои благодаря твоей милости…
— Да, да, бескрайни… И, говорят, приносят огромные доходы? — продолжал бормотать Нерон.
— Вот это особенно меня печалит. Я учу воздержанию и умеренности, а сам купаюсь в роскоши. И как, обессилев в походе, я стал бы просить тебя о поддержке, так теперь, до-стигнув старости и не имея сил нести бремя богатства, прошу лишь об одном: возьми назад пожалованное тобою.
Визги и крики неслись из подземелья. Нерон бросился к решетке, заглянул вниз.
— Гениально! — И обратился к Сенеке: — Прости… Как сладостна твоя речь! Но тем, что без запинки смогу тебе возразить, я ведь тебе обязан. Ты научил меня всему, в том числе и ораторскому искусству. Неужели воспитание цезаря не заслуживает жалкого десятка вилл? Любой спекулянт у нас имеет больше! Нет, Сенека, я еще не расплатился с тобой как должно! — И, обняв Сенеку и прохаживаясь с ним по арене, Нерон добродушно говорил: — Помнишь, в дни юности, у камелька, ты рассказал мне, как некий философ взялся воспитывать ученика? Когда же пришла пора расплачиваться, ученик не заплатил. Философ повел ученика к судье. И ученик объяснил: «Этот философ обещал научить меня добродетели. Я не заплатил ему. Следовательно, нагло обманул. Следовательно, я бесчестен. Следовательно, он ничему меня не научил! А можно ли платить за ничто?» Грандиозно? Умение правильно оценить труд — черта богов и мудрых властителей. Так учил меня ты. — И Нерон приблизил лицо к лицу Сенеки и зашептал: — Я позвал тебя в Рим, чтобы по справедливости расплатиться с тобой.
Из тьмы на арену выпрыгнул Амур.
— Консул Латеран… — торжественно начал Амур и замолчал.
— Наконец-то! Консул Латеран! Его шаги! Сейчас он усладит тоскующий слух Сенеки!.. — И тут Нерон взглянул на Амура и в ужасе прошептал: — Ты молчишь?
Сенатор заржал.
— Нет! Нет! — патетически кричал Нерон.
— Трибун Флавий Сильван подошел к его дому, — начал Амур, — но Латеран уже позвал хирурга. И когда трибун постучал в дом почтенного консула — Латеран перерезал себе вены.
— Да что они, взбесились?! Какой ужас! И этот мудрец сбежал от нас!
— Но все имущество Латеран завещал тебе, Великий цезарь.
— Немедленно послать… — начал Нерон.
— Трибуна Флавия Сильвана… — продолжал Амур.
— За поэтом Луканом! — кричал Нерон. — За послед-ним из мудрецов! Теперь он нам особенно желанен…
Амур потрепал сенатора по воображаемой холке и подсыпал ему овса в лохань.
— За то, что хорошо предсказываешь римских мертвецов, — засмеялся Амур и исчез с арены.
— Где этот чертов Тигеллин?! — неистовствовал Нерон. — Лучшие люди Рима режутся друг за другом!.. Крепись, Сенека! Вот придет Тигеллин…
Сенека хранил невозмутимое молчание.
— Ах, Сенека, — продолжал Нерон, — ушли безвременно два мудрейших гражданина… Но, я вижу, ты спокоен, ты никогда не боялся смерти, не так ли?
- Предыдущая
- 4/16
- Следующая
