Наполеон: жизнь после смерти - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 63
- Предыдущая
- 63/72
- Следующая
Император остановился и сказал:
– Однако душно... Выйдем на палубу. Смеркалось. Он смотрел на волны. И повторил:
– Я выигрываю... побеждаю... и падаю в бездну... Где началось падение? В Смоленске?.. Меня погубила мечта? Но зато какая величественная! Занять Москву, оттуда – в Индию... И там приставить шпагу к английскому горлу! Величайшая империя... бескрайняя...
В этот миг раздался крик с мачты: «Земля!» Люди высыпали на палубу. Вдалеке из волн океана вырастала черная скала. Одинокая скала, которую он получил взамен империи. Остров Святой Елены.
Сегодня 17 октября. Мы были в пути 71 день. Как всегда, все мистично в его судьбе – даже цифры..
Маршан принес подзорную трубу – ту самую, которая была при Аустерлице и других великих победах императора. Теперь он рассматривал в нее итог этих побед – встававший посреди океана остров. Точнее – гигантский выброс вулканической лавы.
Первое впечатление: огромная, без всякой растительности черная скала, вздымавшаяся между двумя столь же мрачными черными пиками. Это был страшный черный нарост посреди океана. После цветущих берегов Франции, после столь красочно описанных им покрытых зеленью гор Корсики...
Я сказал:
– Похоже на испражнение дьявола по пути в ад.
– Зачем же так? – Император все глядел в трубу на ужасное место и говорил, клянусь, почти удовлетворенно: – Обычная скала... для Прометея...где трусливые боги придумали приковать мятежного героя...
Он усмехнулся. Сравнение было найдено.
Уже был виден порт, беленькие домики выглядывали из густой зелени, и дорога уходила вверх, кружась по мрачной скале.
– Что это за дорога? – спросил император у адмирала. Тот смутился и объяснил:
– Это дорога на плато Лонгвуд, где вы будете жить. Вершина горы и плато были затянуты тучами – там шел дождь.
– Но пока будут готовить ваше жилище, вы будете жить внизу, – торопливо добавил адмирал.
Император засмеялся и сказал мне
– Сравнение с Прометеем хоть и банально, но правдиво. Запишите его, Лас-Каз, и... не печальтесь. Запомните: люди не прощают властителям удачных судеб. Кто такая Мария Антуанетта до гильотины? Хорошенькая потаскушка на троне. А после гильотины о ней начали писать стихи и романы, она стала трагической героиней истории. Несчастье – великий соавтор в судьбе королей. И эта скала нам очень пригодится...
И добавил, не отводя глаз от скалы:
– Я изведал все. Моей репутации не хватало только одного – несчастья. Ибо нет более возвышенного зрелища, чем великий человек, противостоящий невзгодам... он куда более велик, более свят и достоин почтения, нежели сидящий на троне. Я носил две короны – Франции и Италии. Англичане увенчали меня третьей, самой великой, которую носил сам Спаситель, – терновым венцом.
И тут меня осенило – так вот что он задумал! Вот почему он сдался англичанам!
Он прочел мои мысли и улыбнулся.
– Они попались, мой друг. Запишите в вашу летопись: семнадцатого октября после семидесяти одного дня пути император прибыл на остров Святой Елены. Свой сорок шестой день рождения он встретил в неволе, подло захваченный англичанами – его заклятыми врагами.
Только что император удалился в свою каюту, а я отправился в свою. Вместе с сыном мы собираем вещи. А скала все вырастает в окне каюты и скоро совсем закрывает его... Судно подходит к острову.
Мы уже стояли на якоре, когда я вышел на палубу. Совсем темно. Огоньки в домах. И в темноте грозно чернеет скала...
Причалила шлюпка, в нее сошел адмирал Кокберн. Гребцы повезли его к пристани.
Утром я увидел прелестный городок, утопавший в зелени. Император уже был на палубе. Раздались команды, плеск весел – шлюпка привезла назад адмирала. Вместе с ним прибыл губернатор острова, который должен передать свои полномочия Кокберну.
Кокберн представил его императору, и император обрушил на него град вопросов об острове. По смущенным ответам губернатора я окончательно понял, что зеленый Эдем, который раскинулся вокруг пристани, к нам отношения не имеет. Наше жилище будет находиться на той страшной черной скале, укрытой тучами...
Как выяснилось потом – всегда укрытой тучами,
Император смотрел на скалу и – клянусь! – улыбался...
Эти первые дни император проводит на корабле, гуляя по палубе и беседуя с Бертраном и прочими спутниками. И все с той же усмешкой рассматривает беспощадную скалу.
Наконец-то! Сегодня поздним вечером нас отвезли на остров. Я был водной шлюпке с императором.
Мы причалили. По каменным ступеням поднялись на пристань. Свершилось! Император в походном сюртуке и низко надвинутой на глаза знаменитой треуголке ступил на землю Святой Елены. Множество людей столпились на пристани – смотрят на императора почти испуганно...
Пока на скале готовят наше жилище (по слухам, которые принес Киприани, там когда-то был скотный двор), мы обитаем у ее подножья в очаровательном портовом городке Джеймстауне. Нет спасения от зевак, старающихся заглянуть в наши окна!
Английские корабли стоят прямо напротив наших окон – стерегут. И множество красных мундиров высадилось на острове – тоже стеречь. Каждый день я вижу, как суда медленно оплывают наш остров.
Стерегут... Весьма обстоятельно стерегут».
Сейчас, просматривая дневник, я обнаружил, что не проставлял дат перед записями. Как приходится теперь сожалеть об этом!
У императора – новое, совершенно очаровательное увлечение. Ей... тринадцать лет!
Во время очередной прогулки верхом мы отъехали на пару километров от городка и наткнулись на прелестное имение «Брайерз», принадлежащее некоему Уильяму Бэлкомбу, весьма состоятельному джентльмену, поставщику Ост-Индской компании. Мы проскакали по чудесной аллее – зеленому раю из гигантских лакосов, миртовых и гранатовых деревьев, и в глубине этого зеленого чуда увидели прелестный коттедж, а в стороне, в зарослях – небольшое бунгало для гостей. Император познакомился с весьма радушным владельцем. И уже вскоре получил дозволение адмирала покинуть дом в Джеймстауне (где все время был жертвой любопытства зевак) и переехать в райское бунгало.
И вот тут… начался роман! У сэра Уильяма две дочери. Особенно шумна, бесцеремонна и шаловлива младшая, Бетси – тринадцатилетнее существо с золотистыми волосами, вечно выбивающимися из-под капора. С виду это ангел в белых панталончиках, белой юбке и белом кружевном воротнике. Но... зловредный ангел: ни секунды в покое, носится волчком, обычно что-то опрокидывая, разбивая, доставляя всем опасения и неприятности. И при этом... кокетка!
Император учит ее играть на бильярде, и она нарочно бьет шаром в его руку. Негодяйке нравится, что тот, перед кем дрожали народы, вскрикивает от ее удара.
На днях император обстоятельно рассказывал ей о русской кампании и изобразил крик атакующих казаков. Теперь, подкравшись, она постоянно пугает этим криком всех нас, сестру, сэра Уильяма!.. Кстати, она рассказывала, как ночью (конечно же, без разрешения отца) убежала на пристань встречать императора. И с ужасом пряталась на пристани, ожидая, когда его привезут. Оказывается, она ожидала увидеть некое чудовище, людоеда огромного роста с длинными клыками. И не могла поверить, что низенький человечек в плаще и есть «корсиканское чудовище», которым ее (как и всех английских детей) пугали. Когда она отказывалась есть «противную овсянку», няня говорила ей: «Вот придет Бонапарт и съест тебя за это!» Бетси и ее подружки были разочарованы.
Однако девчонка оказалась достаточно осведомленной обо всех темных делах императора (за завтраком отец читает вслух английские газеты). Она забросала его градом вопросов: об убийстве герцога Энгиенского, о чуме и расстрелах в Египте. И надо было видеть, как горячился император, доказывая тринадцатилетней кокетке свою невиновность! Вот уж действительно – «от великого до смешного...»
Вчера мы направлялись по узкой дорожке к нашему бунгало. Процессию возглавлял император, за ним шел я, потом мой сын, почти ровесник Бетси, и ее старшая сестра. Сама героиня романа шествовала сзади.– Она нарочно сильно поотстала от всех. Потом, якобы для того, чтобы нас догнать, разбежалась и, как бы не сумев вовремя остановиться, всем телом толкнула сестру. Бедная девица, потеряв равновесие, упала на моего сына, тот на меня... а я – на императора. Император в наказание схватил Бетси и заставил моего робкого сына ее поцеловать. Она бешено сопротивлялась, и мне показалось, что императору доставляет необычайное удовольствие держать в руках ее гибкое, извивающееся тело…
- Предыдущая
- 63/72
- Следующая
