Сахарный дворец - Лейкер Розалинда - Страница 5

• Предыдущая
• 5/65
• Следующая

— А в Англии есть такие солдатики, как мой Мишель? — спросил Антуан, доставая игрушку.

— Полным-полно. Но только они красные, а не синие. Мы обязательно посмотрим, как они маршируют.

— Я расскажу дедушке. Он тоже захочет посмотреть на солдатиков, когда мы приплывем в Англию.

Софи поставила Антуана на ноги, и мальчик побежал к деду, а она снова устремила взгляд вдаль. Сколько ни пыталась, девушка не могла представить, что ждет ее в Англии. Она мечтала найти работу, дом, в котором будет чувствовать себя в безопасности, и, возможно, со временем встретить настоящую любовь.

В целях предосторожности Софи отправилась в деревушку одна. Ей необходимо было выяснить, на каком корабле они смогут отплыть в Англию. На узкой, вымощенной булыжником улице ей встречались только солдаты, выходившие из таверны. Она подошла к маленькому причалу, где разгружали лодки и несколько рыбаков продавали рыбу домохозяйкам. Девушка обратилась к мужчине постарше, который чинил сеть.

— Отсюда отплывает много кораблей? — спросила она прямо, придерживая рукой растрепавшиеся на ветру волосы.

Он проницательно посмотрел на нее, прикидывая, откуда эта незнакомка появилась в их деревушке.

— Вы хотите отправиться в путешествие?

— Да, хотела бы.

— Тогда вам нужно поговорить с моими сыновьями. — Он кивнул в сторону двух крепких на вид парней, перекидывающих из сетей в горшки наловленных раков. — Тот, что в сером, — Жак. Скажи, что это я прислал тебя.

Оба брата были широкоплечие и загорелые. Софи приблизилась; они не взглянули на нее, но, должно быть, видели, что отец направил девушку к ним. Не отрываясь от работы, Жак заговорил первым:

— Не стойте здесь. Подождите меня за церковью в конце улицы. Я подойду через пять минут.

Она нашла церковь, которая оказалась закрытой. В этом не было ничего удивительного: новая власть вынудила священников прекратить богослужения. Вскоре показался Жак.

— Сколько вас человек? — поинтересовался он.

— Трое. Со мной еще старик и маленький ребенок.

— Вам повезло. Сегодня ночью мы с моим братом Гастоном отплываем в Шорхэм-на-море. Вы как раз успели вовремя, потому что мест почти не осталось. Но это будет недешево.

Софи отдала половину денег вперед и договорилась, что остальное заплатит потом. Жак сообщил ей время отплытия и велел не опаздывать, потому что ждать слишком рискованно: в округе было неспокойно.

По той же дороге Софи покинула деревню. Девушка благодарила Бога, что ей удалось договориться, но все же не чувствовала радости от мысли, что приходится покидать родную землю. Как и тысячи других людей, вынужденных бежать с родины, она надеялась, что политические беспорядки улягутся и она сможет вернуться домой.

Антуан выбежал навстречу. В деревне она купила еды на ужин, в том числе и пирог, который оказался еще горячим. Маркус едва притронулся к пище, и Софи видела, что он очень слаб, но дала себе слово, что завтра, как только они доберутся до Англии, найдет удобное жилье, где старик отдохнет и восстановит силы.

Стало темнеть, и Софи отвела клячу на луг, где росла трава и протекал ручеек. Бедное животное совсем обессилело. Накануне в деревушке она купила сахар, и сейчас Антуан кормил лошадь. Потом девушка похлопала клячу по шее, и когда пришло время расставаться, Антуан рыдал не меньше, чем тогда забирали Биу.

Они побрели по тропинке, освещая дорогу фонарем, и вышли к месту, где уже собралась группа «путешественников». Гастон направлял каждого вниз по ступеням, вырезанным в скале, туда, где Жак ждал их на рыбацкой лодке, протягивая руку и помогая подняться на борт. Софи очень удивилась, увидев, что несколько человек, как мужчин, так и женщин, были богато одеты, как при старом режиме, и держались высокомерно. Ни у кого из них не было слуг, и они сильно возмутились, когда Гастон приказал им нести свои вещи. Но было понятно, что эти люди рады и тому, что им представилась возможность бежать. Среди них была девушка одного возраста с Софи, которая так нервничала, что Гастону пришлось проводить ее несколько первых ступенек.

Когда подошла очередь Софи отдавать оставшиеся деньги, она заплатила больше с условием, что Гастон проводит Маркуса прямо до судна. Гастон поднял старика и с трудом понес вниз. Она последовала за ними вместе с Антуаном, который оказался единственным ребенком, и они смешались с толпой. Мальчик устроился на коленях у Софи и, уткнувшись в ее теплую одежду, заснул, не проснувшись, даже когда лодка поплыла, подгоняемая ветром. Слева от нее сидел обессилевший Маркус и все время что-то бормотал, а справа — та взволнованная девушка, которую Софи заметила раньше. Незнакомка закрылась капюшоном, всем видом показывая, что не намерена ни с кем общаться.

Когда берег растаял вдали, женщины заплакали, а мужчины печально опустили головы. Они не только покидали родину, но каждый из них, кроме Софи, прощался с богатой и беззаботной жизнью, которая уже никогда не вернется. Нос рыбацкого судна то поднимался, то скатывался с волны, холодные брызги летели в лицо. Вскоре многих укачало.

Софи заметила, что соседка дрожит от испуга, и решила заговорить с ней:

— Не бойтесь. Теперь мы далеко от Франции. Мы в безопасности. И шторм тоже не страшен. Уж эти-то моряки плавали, когда волны бывали и побольше.

Девушка обернулась; по ее лицу текли слезы.

— Как мило с вашей стороны, что вы пытаетесь утешить меня. Я всегда гнала от себя мысль, что окажусь на море, но оно еще страшнее, чем я думала.

— Вам плохо?

— От одной мысли, что под нами эта ужасная бездна, у меня сердце уходит в пятки. Я знаю, что трусиха, но ничего не могу с собой поделать.

— Не волнуйтесь так. Некоторые люди, например, боятся пауков. У меня есть подруга, которую трясет при виде лягушек. — Софи продолжала говорить, отвлекая девушку, а потом представилась сама и назвала имена своих попутчиков.

— Меня зовут Генриетта де Буве, — сказала девушка в свою очередь, — Как и у вас, у меня во Франции никого не осталось. Ребенком я осиротела, и меня воспитывали родственники, которых арестовали и приговорили к смерти. — Она глубоко вздохнула. — Я никогда не была близка ни с кем из них, но от этого мое горе не становится меньше.

— Какая трагедия! А как вам удалось бежать?

— Служанка спрятала меня сначала в дубовом сундуке, а потом в своем деревенском доме. Они с мужем поддерживали республиканцев, но были против кровопролития. Они проводили меня до самого побережья и всю дорогу прятали в повозке. Я до конца дней перед ними в долгу. Они не взяли с меня ни одного су; сказали, что мне самой еще пригодятся деньги. Они были правы. Теперь мой кошелек почти пуст.

— Что же вы думаете делать, когда приплывем в Англию?

— Сперва поеду в Брайтон. Рыбаки говорят, это недалеко от того места, где мы причалим. Эти земли принадлежат принцу Уэльскому, и до революции там собирался весь свет. Мои тетя и дядя часто приезжали туда, там и поселились после бегства из Франции.

— Я уверена, дядя с тетей будут вам рады.

— Я надеюсь. — Казалось, Генриетта сомневается. — Они никогда ни о ком не заботились, кроме себя. Недавно прислали письмо, в котором дядя требует долю наследства, которую рассчитывает получить, если кто-то из родственников переберется в Англию. — На ее лице появилось подобие улыбки. — Они с женой не обрадуются, если я приеду с пустыми руками. А вы что будете делать?

— Найду место, где остановиться, а потом поищу работу.

— Работу! — недоверчиво воскликнула Генриетта. — И чем вы собираетесь заняться?

Софи тихонько усмехнулась.

— Тем же, чем занималась с тех пор, как повзрослела. Я пеку пирожные, делаю конфеты. — Она рассказала, как научилась своему ремеслу, и все по порядку до того момента, как попала на рыбацкое судно.

— Расскажите, как вы жили в Париже, — сгорая от любопытства, потребовала Генриетта. — Я никогда не была в столице. А теперь, наверно, долго ее не увижу.

• Предыдущая
• 5/65
• Следующая