Стальные пещеры - Азимов Айзек - Страница 41

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая

Бейли сознавал, что, как попугай, повторяет доводы доктора Фастольфа, однако слова лились у него сами собой, будто он давным-давно обдумал все это.

— Глупости! — воскликнул Клусарр. — Какой дурак согласится оставить обжитое место ради пустых миров?

— Согласятся многие. И вовсе они не дураки. Им помогут роботы.

— Никогда! — снова вспыхнул Клусарр. — Роботы — ни за что на свете.

— Почему, ради всего святого? Я тоже их не люблю, но жизнь мне дороже всяких предрассудков, — убеждал Бейли. — Почему мы боимся роботов? Все дело, скажу я вам, в нашем комплексе неполноценности. Мы все чувствуем себя ниже космонитов и ненавидим это чувство. А нам нужно хоть в чем-то кого-то превосходить, и нас бесит, что мы не можем позволить себе это даже в отношении роботов. Нам кажется, что они лучше нас, только это неверно. Вот в чем ирония, черт возьми!

Бейли испытывал необычайное возбуждение.

— Возьмите этого Дэниела, с которым я пробыл больше двух дней, — продолжал он. — Он выше меня ростом, сильнее и интереснее, чем я. В общем, похож на космонита. У него память лучше, и знает он больше моего. Ему не нужно ни спать, ни есть. Его не тревожат ни болезни, ни паника, ни любовь, ни чувство вины.

Но все-таки он — машина. Я могу сделать с ним все, что захочу. Как с этими микровесами. Вот я ударил по ним, и они не могут дать мне сдачи. Не сделает этого и Дэниел. Я могу заставить его прикончить себя бластером, и он подчинится.

Нельзя построить робота, который мог хотя бы сравниться с человеком в том, что нам дороже всего. Мы не можем наделить робота чувством прекрасного, сознанием эстетических и религиозных ценностей. Его позитронный мозг не в силах ни на йоту оторваться от совершенного практицизма.

Мы не можем сделать такого робота, черт его побери, не можем! И не сможем до тех пор, пока сами до конца не разберемся, отчего тикает наш собственный мозг. Пока существуют непонятные науке явления. Что такое красота, любовь, доброта, искусство, наконец? Мы вечно топчемся на грани неизведанного и пытаемся понять то, что недоступно пониманию. Именно это и делает нас людьми!

Мозг же робота мыслит законченными категориями. Он рассчитывается до последнего десятичного знака и имеет конец. Создать иной мозг пока невозможно. Так чего же вы боитесь, черт побери! Робот может принять обличье человека, быть красивым, как бог, но он не больше человек, чем кусок дерева. Неужто вы не понимаете этого?

Клусарр попытался несколько раз прервать поток красноречия детектива, но безуспешно. А теперь, когда Бейли замолчал, он тихо сказал:

— Полицейский превратился в философа. Ну и дела…

В комнату вошел Р. Дэниел.

Бейли хмуро взглянул на него, отчасти потому, что еще не совсем остыл, отчасти из-за новой волны раздражения.

— Почему вы задержались? — спросил он.

— Я разыскивал комиссара Эндерби, Илайдж. Оказалось, что он до сих пор находится в Управлении у себя в кабинете.

Бейли взглянул на часы.

— Как так? Почему?

— Там произошли неприятности. В Полицейском управлении обнаружен труп.

— Не может быть! Ради бога, чей?

— Рассыльного Р. Сэмми.

Бейли помолчал, а потом со злостью заметил:

— Вы, кажется, сказали «Труп»?

— Извините, обнаружен робот с полностью деактивированным мозгом, — поправился Р. Дэниел.

Клусарр неожиданно разразился смехом. Бейли повернулся к нему и мрачно предупредил:

— Держите язык за зубами. Слышите?

Он подчеркнутым движением отстегнул ремешок бластера. Клусарр хранил полное молчание.

— Ну и что такого? — обернулся Бейли к роботу. — Р. Сэмми отдал концы. Велика важность.

— Комиссар Эндерби не сказал этого прямо, Илайдж, но у меня создалось впечатление, что комиссар считает, что кто-то умышленно деактивировал мозг Р. Сэмми.

И так как Бейли не отозвался на это сообщение, Р. Дэниел добавил серьезно:

— Или, если хотите, убил его.

Бейли расстегнул ремешок бластера, но не отнимал руки от приклада.

— Идите к выходу «Б» семнадцатой улицы, — приказал он Клусарру.

— Я так и не поел, — пожаловался Клусарр.

— Не надо было швырять еду на пол, — нетерпеливо отозвался Бейли.

— Но мне положен обед.

— В тюрьме вас накормят. А если разок и не поедите, то с голоду не помрете. Ну, пошли!

Все трое стали молча пробираться по запутанным коридорам здания «Нью-Йорк Йист». Клусарр вышагивал впереди, за ним следовал Бейли; замыкал шествие Р. Дэниел.

После того как Бейли и Р. Дэниел отметились в приемной, а Клусарр оформил увольнительную и попросил прибрать весовую, они вышли наружу к машине Бейли. И тут Клусарр неожиданно остановился, шагнул к Р. Дэниелу и, развернувшись, едва не влепил роботу сильнейшую пощечину.

— Какого черта! — Бейли рванулся к Клусарру и крепко обхватил его.

Клусарр не оказывал никакого сопротивления.

— Все в порядке. Я не убегу. Просто хотел проверить ваши слова. — Он насмешливо улыбался.

Р. Дэниел увернулся от удара, и хотя рука Клусарра все же задела его по щеке, следов пощечины на ней не было видно. Он спокойно посмотрел Клусарру прямо в глаза.

— Вы поступили опрометчиво, Фрэнсис, — заметил он. — Если бы я не отклонился, вы бы могли повредить себе руку. Во всяком случае, я сожалею, что причинил вам боль.

Клусарр рассмеялся.

— Садитесь в машину, Клусарр. И вы тоже, Дэниел. Сядьте рядом с ним на заднее сиденье, да смотрите, чтобы он не шелохнулся. Даже если это будет стоить ему сломанной руки. Это — приказ.

— А как же Первый Закон? — издевался Клусарр.

— У Дэниела хватит сил и сноровки вовремя остановить вас, не причинив вреда. Впрочем, если бы при этом он покалечил вас немного, это пошло бы вам на пользу.

Бейли сел за руль, и машина начала набирать скорость. Упругий ветер растрепал волосы Бейли и Клусарра; гладкая же прическа Р. Дэниела не пострадала.

— Мистер Клусарр, почему вы боитесь роботов? Из опасения потерять работу? — негромким голосом спросил Р. Дэниел.

Бейли не мог обернуться, чтобы увидеть выражение лица Клусарра, но был уверен, что на нем должно быть написано крайнее отвращение и что Клусарр сидит в напряженной позе, отодвинувшись как можно дальше от Р. Дэниела.

— Боюсь не только за себя, а за своих детей. За судьбу всех детей, — послышался голос Клусарра.

— Можно принять надлежащие меры, — сказал робот. — Если бы вы согласились, например, готовить детей к эмиграции…

— Так вот оно что! — прервал его Клусарр. — То-то полицейский толкует об эмиграции. Оказывается, его натаскали роботы. А может, он и сам робот?

— Эй ты, не увлекайся! — крикнул на него Бейли.

Р. Дэниел сказал ровным голосом:

— Школа подготовки для эмиграции гарантировала бы всем безопасность, определенный класс и карьеру. Если вы заботитесь о своих детях, вам следует обдумать эту возможность.

— Не нужны мне никакие подачки ни от роботов, ни от космонитов, ни от дрессированных гиен из правительства.

Все трое снова погрузились в тишину автотуннеля, нарушаемую лишь ровным урчание мотора да шелестом шин по мостовой.

В Полицейском управлении Бейли выписал ордер на арест и отправил Клусарра на попечение соответствующих лиц. Затем он вместе с Р. Дэниелом поднялся по мотоспирали на верхние этажи управления.

Р. Дэниел нисколько не удивился тому, что они не воспользовались лифтами, впрочем, Бейли и не ожидал увидеть на его лице признаков удивления. Он уже начал привыкать как к поразительным способностям робота, так и к его смирению, и потому перестал принимать в расчет его чувства. Конечно, логичнее всего было бы на скоростном лифте покрыть расстояние, отделяющее сектор предварительного заключения от штаба управления. Тем более, что эскалатором, носившим название мотоспирали, обычно пользуются, чтобы подняться на два, самое большое на три этажа. Чиновники самых различных рангов то и дело входили и сходили с эскалатора, оставаясь на нем около минуты. Только Бейли и Р. Дэниел продолжали медленно и упорно подниматься вверх.

• Предыдущая
• 41/50
• Следующая