Стальные пещеры - Азимов Айзек - Страница 37
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
У него отлегло от сердца.
— Ты украла что-нибудь? Подделала талон для питания? Кого-нибудь оскорбила? Причинила ущерб городу? Говори же, Джесси!
— Я не сделала ничего особенного. То есть не то, что ты думаешь. — Она оглянулась. — Илайдж, почему мы стоим здесь?
— Мы не тронемся с места, пока ты все не расскажешь. Ну, начинай. Зачем ты пришла к нам?
Бейли встретился со взглядом Р. Дэниела, устремленным на него поверх головы Джесси.
Джесси заговорила тихим голосом, который становился все громче и уверенней по мере того, как продолжался ее рассказ.
— Всему виной эти медиевисты. Ты-то их знаешь, Илайдж. Они всегда тут как тут и все время болтают. Так было, еще когда я работала помощником диетолога. Помнишь Элизабет Торнбау? Помнишь наши разговоры? А она ссылалась на эти ролики книгофильмов, что до сих пор ходят по рукам. Ну, знаешь, вроде «Позора городов» того парня… Как там его имя?
— Оргински, — рассеянно сказал Бейли.
— Вот, вот, только большинство из них намного хуже. А когда мы с тобой поженились, она стала страшно ехидничать. Бывало, говорит: «Уж коли ты вышла замуж за полицейского, так станешь, наверное, настоящей городской дамой». Она стала меньше со мной разговаривать, а потом я ушла с работы, и на этом все кончилось. Она рассказывала мне всякую всячину и, наверное, хотела меня поразить, или ей нравилось казаться эффектной и таинственной. Понимаешь, она была старой девой и так никогда и не вышла замуж. Многие из этих медиевистов просто-напросто неудачники. Помнишь, ты как-то говорил, Илайдж, что иногда люди сваливают собственные неудачи на общество и требуют переделать города, потому что не могут переделать сами себя.
Бейли вспомнил, но теперь эти самые слова прозвучали для него как пустая болтовня.
— Пожалуйста, ближе к делу, Джесси, — ласково сказал он.
— В общем, — продолжала она, — Лиззи всегда твердила, что придет день и люди объединятся. Мол, всему виной космониты, потому что они хотят, чтобы Земля всегда оставалась слабой и деградировала. Это было ее любимое словечко — «деградировать». Посмотрит, бывало, на меню, которые я составила на неделю, поморщится и скажет: «Деградируем, деградируем». Мы в поварской со смеху умирали, когда Джейн Майерс принималась ее передразнивать. Она говорила — Элизабет, конечно, — что в один прекрасный день мы разделаемся с городами и станем жить на свободе, а заодно и рассчитаемся с космонитами, которые стараются всучить нам роботов, чтобы навсегда связать нас с городами. Только она тогда не говорила «роботы»: она называла их — простите меня, Дэниел — «бездушными чудищами».
— Я не понимаю значения прилагаемого, Джесси, — сказал робот, — но тем не менее принимаю ваше извинение. Пожалуйста, продолжайте.
Бейли заерзал на месте. Вот так с ней всегда! Будет ходить вокруг да около, что бы тут ни случилось, каким бы критическим не было положение.
— Элизабет любила говорить намеками, чтобы создать впечатление, будто у нее много единомышленников. Бывало, начнет: «На прошлом собрании…», потом остановится и посмотрит на меня так, словно ей и хочется, чтобы я ее порасспрашивала, да боится, как бы не попасть из-за меня в беду. Я конечно, ни о чем не спрашивала. Не хотелось доставлять ей удовольствия. Короче говоря, когда мы поженились, Илайдж, все это прекратилось, пока…
Она замолчала.
— Продолжай же, Джесси, — подгонял ее Бейли.
— Помнишь, Илайдж, как мы с тобой повздорили? Ну, из-за Джезебел?
— Ну и что? — Он даже не сразу сообразил, что Джесси имеет ввиду свое имя, а не говорит о ком-то другом.
Он повернулся к Р. Дэниелу и стал машинально оправдываться:
— Джезебел — полное имя Джесси. Она его не любит и не пользуется им.
Р. Дэниел серьезно кивнул, а Бейли подумал: «Господи, и это еще на мою голову».
— Меня это здорово взволновало, Илайдж, — продолжала Джесси. — В самом деле. Может, это и глупо, но твои слова не выходили у меня из головы. Ты сказал, что Джезебел была просто консервативной и отстаивала обычаи своих предков против странных обычаев пришельцев. В конце концов, меня тоже звали Джезебел, и я всегда…
Она замялась, подыскивая нужное слово, и Бейли подсказал ей:
— Отождествляла себя с ней?
— Вот-вот, — сказала она, но тут же замотала головой и опустила глаза.
— Вернее, нет. Не в прямом смысле. В общем, ты помнишь, за кого я ее принимала. Я такой не была.
— Я знаю, Джесси. Не глупи.
— Я ломала над этим голову и решила, что сейчас все происходит так же, как было когда-то. То есть у нас, землян, были свои старые обычаи, но вот пришли космониты с массой новых обычаев и стали поддерживать то новое, до чего мы как-то добрели сами. Может быть, медиевисты все-таки правы. Может, нам и в самом деле стоит вернуться к старым добрым обычаям… Вот я вернулась и нашла Элизабет.
— Ну, продолжай…
— Она сказала, что не знает, о чем я говорю, и что к тому же я — жена полицейского. Я возражала, что это, мол, к делу не относится, и наконец, она согласилась поговорить с кем-то. А через месяц подошла ко мне и говорит, что все, мол, улажено и меня приняли. С тех пор и хожу на их собрания.
Бейли грустно смотрел на нее.
— И ты не сказала мне ни слова.
— Прости меня, Илайдж, — дрожащим голосом сказал Джесси.
— Слезами горю не поможешь. Расскажи мне о собраниях. Прежде всего, где они проводились?
Им овладело какое-то тупое безразличие. Как ни старался он скрыть его от себя, горькая правда предстала перед ним во всей полноте. В каком-то смысле даже лучше, что с неопределенностью покончено.
— Здесь, — ответила Джесси.
— Здесь? В туннеле? Да ты что?
— Да, в туннеле. Поэтому мне так не хотелось сюда ехать. Правда, для встреч здесь идеальное место. Мы приходили…
— Сколько вас было?
— Трудно сказать. Человек шестьдесят-семьдесят. Сюда приносили раскладные стулья, напитки, еду, кто-нибудь произносил речь, чаще о том, как хорошо жилось прежде и как мы разделаемся с чудищами, то есть с роботами, да и космонитами тоже. И так каждый раз. Всем было скучно, но мы чувствовали себя ужасно важными. Мы давали разные клятвы, выдумывали тайные приветствия.
— И вас ни разу не прерывали? Ни служебные машины, ни пожарники?
— Ни разу.
— Это необычно, Илайдж? — вмешался Р. Дэниел.
— Пожалуй, нет, — задумчиво сказал Бейли. — Некоторыми боковыми проездами давно уже не пользуются. Правда, найти их мудреная штука… И это все, чем вы занимались на собраниях? Произносили речи и строили из себя конспираторов?
— Иногда еще пели песни. И, конечно, закусывали сандвичами, сок пили…
— В таком случае, — зло произнес Бейли, — чего ты устроила истерику?
Джесси заморгала глазами.
— Не сердись, Илайдж.
— Пожалуйста, — с необычайным терпением настаивал Бейли, — ответь на мой вопрос. Если все так безобидно, как ты говоришь, почему ты вдруг ударилась в панику?
— Я боялась за тебя, Илайдж. Почему ты не хочешь меня понять? Ведь я объяснила тебе…
— Нет, Джесси. Пока ты еще ничего не объяснила. Ты рассказала о ваших секретных сборищах с болтовней и песнопениями. А открытые демонстрации вы устраивали? Учиняли расправу над роботами? Устраивали беспорядки? Убивали людей?
— Никогда! Илайдж, да я бы сразу порвала с ними, как ты не понимаешь!
— В чем же тогда твое преступление? Почему ты завела речь о тюрьме?
— Дело в том… В общем, нам говорили, что когда-нибудь мы окажем давление на правительство. Мы организуем огромные забастовки, прекратим работать и вынудим правительство запретить роботов, а космонитов заставим убраться восвояси. Я думала, что дальше заговора дело не зайдет, но потом произошла эта история с тобой и Р. Дэниелом. И вот тогда в туалетной я услышала: «Пора переходить к действиям», и еще: «Надо проучить их как следует, надо сейчас же остановить вторжение роботов». Они не знали, что речь идет о тебе. А я сразу это поняла.
Ее голос прервался.
— Ну, успокойся, — сказал Бейли уже не так строго, — ты же видишь: ничего не произошло. Все это одна болтовня.
- Предыдущая
- 37/50
- Следующая
