Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль - Страница 58

• Предыдущая
• 58/142
• Следующая

- Прекрасно! Знаете ли вы, Паганель, почему Австралия не является французским владением?

- Но, мне кажется…

- Или, вернее, известно ли вам, какое объяснение дают этому англичане?

- Нет, майор, - с некоторой досадой ответил Паганель.

- Так вот: Австралия только потому не принадлежит Франции, что капитан Боден, бывший, однако, далеко не робкого десятка, в тысяча восемьсот втором году так испугался кваканья австралийских лягушек, что поспешил поднять якорь, и бежал оттуда навсегда.

- Как! - воскликнул ученый. - Но это злая шутка!

- Очень злая, согласен, - ответил майор, - но в Соединенном королевстве ее считают историческим фактом.

- Это недостойно! - воскликнул патриот-географ. - Неужели об этом говорят серьезно?

- К сожалению, вполне серьезно, дорогой Паганель, - ответил среди общего хохота Гленарван. - Неужели вы не знали этой подробности?

- Решительно ничего не знал. Но я протестую! Сами англичане зовут нас «лягушатниками», а разве можно бояться лягушек, которых ешь.

- Тем не менее это так, - ответил, скромно улыбаясь, майор.

Таким образом, знаменитый карабин «Пурдей, Моор и Диксон» остался во владении майора Мак-Наббса.

Спустя два дня после этого разговора Джон Манглс, сделав в полдень наблюдения, сообщил, что «Дункан» находится под 133°37' долготы. Пассажиры, справившись по карте, с радостью убедились, что яхта отстоит лишь в пяти градусах от мыса Бернуилли. Между этим мысом и мысом Д’Антркасто австралийский берег описывает дугу, которая стягивается, словно хордой, тридцать седьмой параллелью. Если бы в то время «Дункан» поднялся вдоль экватора, то быстро достиг бы мыса Шатам, оставшегося от него в ста двадцати милях к северу. Яхта в то время плыла по той части Индийского океана, которая омывает Австралийский материк. Итак, можно было надеяться, что дня через четыре на горизонте покажется мыс Бернуилли.

До сих пор ходу яхты благоприятствовал попутный западный ветер, но за последние дни он начал мало-помалу стихать и 13 декабря совсем спал. Паруса бессильно повисли вдоль мачт, и если бы у «Дункана» не было его мощной машины, то он был бы скован океанским штилем.

Такое состояние погоды могло продержаться неопределенно долгое время. Вечером Гленарван заговорил об этом с Джоном Манглсом. Молодой капитан, видя, как быстро опустошаются угольные камеры, казалось, был очень раздосадован этим штилем. Он приказал поднять все паруса на судне, вздернуть вверх лиселя и укрепить штаг, чтобы использовать даже ничтожное дуновение ветра, но, выражаясь по-матросски, «ветра не хватало наполнить даже шляпу».

- Во всяком случае, не следует слишком роптать, лучше штиль, чем встречный ветер, - заметил Гленарван.

- Вы правы, сэр, - ответил Джон Манглс, - но именно подобное затишье обычно предвещает перемену погоды, а мы ведь плывем у границы муссонов [56], которые с октября по апрель дуют в северо-восточном направлении, и если они нас захватят, то сильно задержат в пути.

- Ничего не поделаешь, Джон. Если такое препятствие возникнет, придется покориться. В конце концов ведь это только задержка.

- Конечно, если только не разыграется буря.

- Разве вы опасаетесь бури? - спросил Гленарван, оглядывая совершенно безоблачное небо.

- Да, - ответил капитан, - я говорю это вам, сэр, но не хочу тревожить леди Гленарван и мисс Грант.

- Правильно, Джон, но что вас тревожит?

- Верные признаки надвигающейся бури. Не доверяйте, сэр, безоблачному небу. Оно очень обманчиво. Вот уже два дня, как барометр сильно понижается. В настоящий момент он стоит на двадцати семи дюймах [57]. Это грозное предупреждение, которым я не могу пренебречь; особенно страшны бури южного океана - мне уже приходилось вступать в борьбу с ними. Водяные пары, сгущающиеся в большом количестве над огромными пространствами предполярных льдов, создают здесь сильное движение воздуха. Отсюда борьба экваториальных ветров с полярными, порождающая циклоны, ураганы и бури, с которыми кораблю очень трудно бороться.

- Джон, - ответил Гленарван, - «Дункан» - прочное судно, а его капитан - искусный моряк. Пусть разразится ураган, мы сумеем справиться с ним.

Сначала Джон Манглс строил свои опасения только на инстинкте моряка. Он был, как говорят англичане, искусным знатоком погоды - «weather-wise». Но упорное падение барометра заставило молодого капитана принять все необходимые меры предосторожности. Джон Манглс ждал сильнейшей бури, хотя небо и не предвещало еще этого, но непогрешимый барометр не мог ввести капитана в заблуждение. Воздушные потоки устремляются из мест с высоким атмосферным давлением в места, где атмосферные давления ниже. Чем ближе друг к другу эти места, тем больше скорость ветра.

Джон Манглс провел на капитанском мостике всю ночь. Около одиннадцати часов южная сторона неба начала заволакиваться тучами. Джон Манглс вызвал наверх всю команду и приказал спустить верхние паруса. Он оставил лишь фок, контр-бизань, марсель и кливера. В полночь поднялся свежий ветер и быстро стал крепчать: скорость ветра достигла шести туазов в секунду. Треск мачт, шум, производимый работой команды, сухое щелканье парусов, скрип внутренних переборок яхты - все это дало понять пассажирам, что происходит что-то необычное. Паганель, Гленарван, майор, Роберт появились на палубе: одни из любопытства, другие - готовые принять участие в работе. Небо - ясное и звездное вечером - было затянуто теперь густыми облаками, пересечено пятнистыми полосами, напоминая шкуру леопарда.

- Ураган? - коротко спросил Гленарван Джона Манглса.

- Еще нет, но он близок, - ответил капитан.

Он приказал взять один риф у марселя. Матросы бросились исполнять его приказание. Не без труда, борясь с ветром, они уменьшили площадь паруса, подтянув его риф-сезнями к спущенной рее. Джон Манглс хотел сохранить возможно большую парусность, чтобы сделать яхту более устойчивой и уменьшить качку.

Приняв эти предосторожности, капитан отдал приказ Остину и боцману приготовиться к урагану, который вот-вот мог разыграться. Найтовы шлюпок и крепления запасного рангоута были удвоены. Укрепили боковые тали пушки. Туго тянули ванты и бакштаги. Задраили люки. Джон Манглс как офицер, стоящий над пробитой в укреплениях брешью, не покидал наветренной стороны яхты и, находясь на юте, словно пытался вырвать у грозового неба его тайну.

Барометр упал до двадцати шести дюймов: то был редкий случай. Штормгласс [58] показывал бурю.

Был час ночи. Элен и Мери Грант, которых жестоко качало в их каютах, отважились подняться на палубу. Ветер дул со скоростью четырнадцати туазов в секунду. Он бешено свистел в снастях. Металлические тросы звенели, словно струны, по которым ударил чей-то гигантский смычок.

Блоки сталкивались друг с другом. Снасти с режущим свистом двигались по своим шероховатым желобам. Паруса оглушительно хлопали, как пушечные выстрелы. Чудовищные валы уже шли на приступ яхты, которая, как бы издеваясь над ними, словно морская ласточка, взлетала на их пенившиеся гребни.

Завидев пассажирок, Джон быстро подошел к ним и попросил вернуться в кают-компанию. Волны хлестали уже через борт и могли ежеминутно разлиться по палубе. Грохот разбушевавшихся стихий был столь оглушителен, что Элен едва расслышала просьбу молодого капитана.

- Опасности нет? - успела она спросить в минуту относительного затишья.

- Никакой, - ответил Джон Манглс. - Но ни вам, ни мисс Мери нельзя оставаться на палубе.

Элен Гленарван и Мери Грант не стали противиться приказу, скорее походившему на мольбу, и возвратились в кают-компанию как раз в ту самую минуту, когда чудовищная волна с такой яростью обрушилась на корму яхты, что в их каюте задрожали стеклянные иллюминаторы. Ярость ветра удвоилась. Мачты гнулись под тяжестью парусов, и яхта, казалось, взлетала над волнами.

• Предыдущая
• 58/142
• Следующая