В начале пути - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/72
- Следующая
Город охватила легкая паника. Ну как легкая. Для всех по-разному. Владельцы зданий и магазинов, знавшие, что у них рыльце в пушку, начали в спешном порядке выставлять недвижимость на продажу. Цены ухнули вниз. Рядовые горожане посматривали на «хозяев жизни» с нескрываемым злорадством, в особенности те, кто всячески противился строительству и потерпел неудачу в этой неравной борьбе. Никто не сомневался, что их Бульдог, как за глаза называли Бурова, никому не попустит.
Сейчас как раз закончилось очередное совещание, где обсуждался вопрос выхода на финишную прямую дел по трем объектам, подвергшимся первой атаке. Все шло как по маслу. Юрист заверил, что у судей не останется иного выбора, как принять законное решение. Чего скромничать, к своей части он подошел весьма вдумчиво, не оставляя шанса ни на какие увертки. Молодец, настоящий профи.
– Ты не передергивай, Сергей, – глядя прямо в глаза своему начальнику, осадил его мужчина средних лет, крепкого сложения, с наметившейся полнотой и шрамом на левом виске. Говорил он с нескрываемым беспокойством, хотя весь его облик указывал на то, что встречать опасность грудью ему не впервой. Но тут он вроде как волнуется, и не по-детски так.
– Команда у тебя была, есть и будет, – продолжил мужчина, – но только пока есть ты сам.
– Ты это сейчас к чему, Вася?
– А все к тому же. Пока ты во главе, все тип-топ, а если тебя не станет – и нам всем не удержаться, и начинания твои развеются. И плевать, что я целиком на твоей стороне. Другая метла начнет мести по-новому. Ты решил разворошить муравейник и думаешь, что тебе все сойдет с рук. Ошибочка.
– Я тебя умоляю. Ну не грохнут же меня. Сейчас не лихие девяностые и даже не начало двухтысячных. Второй десяток пошел на размен.
– Ты был бы прав, если бы оставил все в прежнем виде. Ну скрипит народ. Ну проявляет недовольство. Ну и черт с ним. Покумекают, прикинут, где и как еще можно заработать, не глупые, разберутся. Но ты вздумал ломать старое и уже устоявшееся. А ведь то, что ты планируешь снести, стоит не один десяток миллионов. Найдется достаточно таких, кто будет только сотрясать воздух своим недовольством, но сыщутся и те, кто решит, что нет человека – нет проблемы, а главное, больших убытков. Ведь если ты добьешься своего, то многих попросту пустишь по миру.
– Они знали, на что идут, когда затевали незаконное строительство и отваливали солидные взятки. И кстати, все свои вложения они уже успели отбить и даже навариться. И ты, и я также имеем подобную недвижимость, и, как там обстоят дела, нам известно не понаслышке. Только мы, в отличие от многих, строили по закону, хотя нам это вышло дороже, и все равно мы в барыше.
– Ну и что с того? Ты хочешь отобрать у людей бутерброд с маслом и думаешь, что они так легко на это согласятся?
– А чего это ты только сейчас забил в набат? Чего не тревожился вначале?
– Потому что тогда думал так же, как и ты.
– А теперь иначе?
– Не надо на меня так смотреть, Сергей. Мы с тобой слишком много пережили, и сомневаться в моей дружбе ты не имеешь никакого права, ни законного, ни морального.
Что и говорить, пережили они и впрямь много. Началось все в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище, где они вместе учились. Потом Афганистан, куда за год до вывода войск попали служить два молодых лейтенанта. Там оба были ранены, и в память об этом этапе службы у Василия Евдокимова на виске остался шрам, подобную же отметину, но только на бедре, имел и Сергей Буров. Ранило их, кстати, в одном и том же бою. Их спецгруппа попала в засаду и полегла практически сразу, а они вдвоем отбивались чуть ли не от взвода духов. Спасибо командиру полка, среагировал вовремя и сумел вытащить хотя бы их двоих.
Потом был Таджикистан. Дальше первая чеченская, от первого и до последнего дня. После войны их пути на некоторое время разошлись в связи с увольнением Бурова. Но через несколько лет они снова сошлись и уже больше десяти лет не расставались. За это время их дружба также прошла не одно испытание, в том числе и деньгами. Нет, сомневаться в дружбе Василия он не имел никакого права.
– Прости, дружище. Я что-то того…
– То-то и оно, что того. Ладно, проехали, – примирительно произнес Евдокимов. – Ты над другим подумай. Ведь по городу ездишь, видишь, сколько продается недвижимости.
– Разумеется, вижу. Пытаются вытянуть хоть что-то. Утопающий хватается за соломинку.
– Ага. А ты в курсе, что у многих зданий уже поменялись хозяева, хотя объявления о продаже все еще и висят?
– Что? – Новость была просто ошеломляющей.
Чтобы нашелся идиот, решивший вложить солидную сумму в такое рисковое предприятие? Нет, ну, может быть, один дурак и найдется, ну два. Но Василий говорит чуть ли не о массовом помешательстве. Да еще и сделки проворачиваются втайне. Тут ведь не нужно ставить в известность власти, дела касаются частной собственности. Ни Регистрационная палата, ни налоговая инспекция вовсе не обязаны уведомлять главу города о сделках. Недвижимое имущество переходит из рук в руки, делов-то.
На подобный шаг может пойти только тот, кто обладает какой-то информацией, позволяющей рассчитывать на удачный исход предприятия. Помнится, Буров тоже рискнул, и весьма серьезно, поставив все на кон, и выиграл. Август тысяча девятьсот девяносто восьмого многих низверг в пучину, но только не тех, кто обладал хотя бы толикой информации. Ему повезло, и год, ставший для многих трагичным, для него оказался стартом.
Но на что могут рассчитывать в нынешней ситуации те, кто вкладывается в недвижимость, само существование которой под большим вопросом? Компенсация от государства? Бред. Скупить по дешевке, а когда затея главы провалится, навариться? Но у города просто нет шансов проиграть.
Невозможно все и везде утрясти. Одно дело, когда за дело берется двухкопеечный адвокат, и совсем другое – столичный умник с именем, да еще с легкостью согласившийся на основную оплату после выигрыша дела. Перекупили? А оно ему надо? Он не проиграл ни одного дела, он человек с репутацией. Рисковать именем даже ради солидного барыша – не в его интересах.
Остается одно. Кто-то уверен в том, что до суда не дойдет. А произойти это может только в том случае, если отступит он, Буров. Но он отступать не намерен ни под каким видом. Причина такого желания могла показаться кому-то наивной, но он так не считал. Он собирался навести порядок вот здесь, в своем городе. Сергей верил в то, что он не одинок и найдутся многие, кто захочет приложить усилия, чтобы увидеть Россию сильной и самодостаточной державой.
Для этого каждый просто должен делать ровно столько, сколько способен. Рабочий – качественно и в срок свою работу. Чиновник – честно исполнять возложенные на него обязанности, а не думать над тем, как бы попутно остричь очередного просителя. Сам Буров имел возможность обеспечить торжество закона в отдельно взятом городе и был намерен этого добиться. А там, чем черт не шутит, может, появится и более широкое поле деятельности, но сейчас он здесь. Пока здесь. Но, как видно, кто-то решил, что глава города засиделся на своем месте. Однако убивать…
– Вижу, что теперь и тебя проняло, – медленно качнув головой, произнес Евдокимов.
– Это не то, что ты подумал. Когда…
– Когда я узнал? Буквально перед совещанием.
– Стареешь, Василий.
– Возможно. Во всяком случае, я этого не ожидал, – вздохнув, повинился тот.
После увольнения в запас Евдокимов, не найдя себя на гражданке, устроился в милицию, где служил в уголовном розыске. К моменту, когда он снова встретился с Сергеем, выслуга вполне позволяла ему уйти на пенсию, спасибо бурной молодости, прошедшей в горячих точках. Дела его бывшего сослуживца быстро шли в гору, и он как раз искал человека на должность начальника службы безопасности, который по совместительству возглавил бы только что созданное частное охранное предприятие. Вот этим и занялся его друг, с которым пережито было немало и которому Буров мог по-настоящему доверять. Так что укор звучал вполне обоснованно.
- Предыдущая
- 2/72
- Следующая
