За гранью долга - Горъ Василий - Страница 63

• Предыдущая
• 63/71
• Следующая

Увы, все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, поэтому, когда от обнаруженного в сумке сыра остались одни воспоминания, я была готова съесть еще как минимум столько же:

— Граф! А мяса у вас не осталось?

Удивленно посмотрев на меня, мальчишка покосился себе за спину:

— В сумках… у Тома… Когда вам захочется отойти по нужде, я у него заберу…

— Спасибо… — совершенно искренне поблагодарила его я. И прислушалась к себе — не пора ли нам остановиться?

…Как ни странно, второй день скачки дался мне намного легче, чем первый — к вечеру я чувствовала себя сравнительно нормально, и, спрыгнув с коня, даже смогла удержаться на подгибающихся ногах.

Скрыть от Утерса этот нюанс моего состояния мне не удалось:

— Смотрю, ваше высочество, вы более-менее притерпелись? — подав мне руку, поинтересовался он.

— Да… — кивнула я.

— Это хорошо… Кстати, тут неподалеку есть небольшой ручеек. Если у вас есть желание, то вы можете в нем ополоснуться…

Я посмотрела на небо, на котором вовсю зажигались звезды, потом на темнеющий вокруг небольшой полянки лес и зябко передернула плечами:

— Там темно, хоть глаз выколи…

— Если хотите, то я разожгу костер и у реки… — подал голос оруженосец графа.

— Н-нет… Пожалуй, это лишнее… — представив себе, как я буду смотреться голая в свете костра, буркнула я. И, сообразив, что только что отказалась и от костра у реки, и от возможности помыться, торопливо добавила: — Но ополоснуться хочу… Если можно, то после ужина…

— Если не заснете… — договорив фразу, глаза Утерса метнулись влево-вниз, а потом на его лице на миг промелькнула улыбка. И я, вспомнив свое состояние в предыдущий вечер, вдруг почувствовала, что краснею.

Впрочем, сообразив, что увидеть цвет моего лица в полной темноте он не сможет, я быстренько упорядочила свои мысли и, оперевшись на руку графа чуть сильнее, чем нужно, вполголоса поинтересовалась:

— Так вы проводите меня к речке?

— С удовольствием… — привычно отозвался он. И, сообразив, что фразу можно понять двояко, затих…

«Отлично… — мысленно усмехнулась я. — Будем бить в ту же точку… Ну, что, мальчишка, готов?»

…Корсет он расшнуровал в том же темпе, что и первый раз. Или даже быстрее. Умудрившись ни разу ко мне не прикоснуться. А когда я осталась в одной рубашке, повернулся ко мне спиной и, сделав пару шагов, спокойно сел на валяющуюся на земле сухую ветку. Ехидно посмотрев на его затылок, я шагнула в воду и, сделав вид, что оступилась, негромко ойкнула.

— Опять играете… — даже не пошевелившись, вздохнул Вэлш. И замолчал.

Фыркнув, я зашла в воду по грудь и начала мыться.

…После дня, проведенного в седле под жарким солнцем, омовение в прохладной воде показалось мне чем-то волшебным. И для того, чтобы, выбираясь из реки, настроиться на работу, мне пришлось вспомнить о том, что меня похитили, что мой брат лежит при смерти, а этот мальчишка тащит меня в Элирею, чтобы обменять на жизни своих родных. В общем, к тому времени, как я добралась до берега, желание работать пропало. А ему на смену пришла жажда крови. И подходящий камень среди тех, которые лежали у кромки воды, я подбирала, находясь в весьма воинственном настроении.

Однако долбануть им Утерса по голове у меня не получилось: дождавшись, пока я начну приподнимать руку для удара, мальчишка тяжело вздохнул и, не поворачивая головы, угрюмо поинтересовался:

— Ладно, допустим, вы проломите мне череп и убежите… А дальше-то что? Вы искренне надеетесь, что вам удастся справиться с Томом? Или вам кажется, что, стоит выйти на какой-нибудь тракт, как первый попавшийся крестьянин узнает в вас принцессу?

— Откуда вы знаете, что я делаю? — спросила я.

— Ваше высочество! Я — воин… Я не слушаю, а слышу… И не смотрю, а вижу… Разницу чувствуете?

— Что вы сказали? — дернувшись, словно от удара розги, вскрикнула я.

— Если вы наденете рубашку, то я смогу повернуться и объяснить…

Наскоро приведя себя в порядок, я одернула подол и, выпрямившись, уставилась на невесть как оказавшегося рядом мальчишку.

— Не поворачивайтесь назад… — не отрывая взгляда от моих глаз, попросил он. — Сколько камней крупнее моего кулака лежит между вами и рекой?

Я судорожно сглотнула: для любой Видящей этот вопрос был полон смысла. Но Утерс-то Видящим не был! Или все-таки был?

— Штук пять… Один — с мою ладонь, остальные меньше… — стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно, ответила я.

— Вы неискренни… — усмехнулся Утерс. — Только что, стоя в воде лицом ко мне, вы выбирали, каким из них можно проломить мне голову. И оценивали не только их размеры и вес, но и то, как они лежат. И прикидывали, удастся их поднять бесшумно или нет… А сейчас вы пытаетесь меня убедить, что у вас проблемы с памятью… Ладно, не хотите говорить нормально — не надо… Тогда пошли ужинать — завтра у нас будет такой же тяжелый день, как и сегодня…

— Гонец от барона Зайда, сир… — заглянув в палатку, доложил Ухо.

— Пусть войдет… — отставив в сторону тарелку с завтраком и стряхнув с усов крошки хлеба, приказал король.

— Входи… — донеслось снаружи, и в палатку, кланяясь на ходу, ввалился запыленный, потный и еле стоящий на ногах воин.

Не обращая никакого внимания на стоящего в шаге от него Тарана, гонец скинул с плеча берестяной футляр и, еще раз поклонившись, молча протянул его королю.

— Что это? — срывая печать барона, поинтересовался Иарус.

— Вчера вечером в Зайд прилетел голубь, сир. Из Свейрена… — почему-то глядя в пол, пробормотал воин. — Его милость приказал доставить вам полученное послание как можно быстрее…

— И ты столько времени добирался до ущелья? — удивленно посмотрел на него монарх.

— У Пастушьей заимки лошадь сломала ногу, сир… Дальше я бежал…

— Вот… Хоть кто-то относится к службе, как полагается… — угрюмо посмотрев на Тарана, вздохнул Иарус. И, жестом приказав гонцу выйти из палатки, развернул вытащенный из футляра свиток…

Пробежав глазами сообщение, монарх не поверил своим глазам. И перечитал его снова. А потом, с хрустом сжав кулаки, мертвым взглядом посмотрел на Тарана:

— Барона Игрена и тысячника Эриша ко мне! Живо!!!

…Командир Медведей влетел в палатку буквально через пять минут. И, склонив голову, замер рядом с прикрывающим вход пологом.

— Ты и пять сотен твоих воинов — в Запруду. На смену Барсам барона Игрена. Дашь захватить крепость воинам Правой Руки — посажу на кол… — уставившись в глаза военачальнику, процедил король. А потом, прислушавшись к происходящему снаружи, рявкнул: — Где Игрен?

— В Запруде, сир… — засунув голову в палатку, доложил Ухо. — За ним уже послали…

— Эриш! Ты меня понял?

— Да, сир!

— Выполняй…

…Следующие полчаса Иарус чувствовал себя огромным куском льда, в толще которого бурлит раскаленная лава. Сдерживаться было неимоверно трудно: рука то и дело тянулась к мечу, а глаза примеривались к опорным столбам, столу и даже шее ни в чем не виноватого телохранителя, выбирая место для удара. Представляя себе, что ему, королю, пора начинать опасаться каждого из своих подданных, начиная с телохранителя и заканчивая последним конюхом, монарх медленно сходил с ума от бешенства. Поэтому, когда снаружи раздался перестук копыт, ему пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы успокоиться. В итоге, заставив себя положить трясущиеся руки на подлокотники походного трона, Иарус несколько раз глубоко вдохнул и, решив, что в состоянии более или менее связно излагать свои мысли, кивнул ожидающему команды Тарану:

— Пусть заходит…

— Прибыл по вашему приказанию, сир… — не успев войти в палатку, четко отрапортовал командир Снежных Барсов. И, увидев выражение лица Иаруса, побледнел: — Что, принц Коэлин уже?..

— Нет… Жив… — с трудом сообразив, о чем пытается спросить барон, выдохнул монарх. И прижал руку к подергивающейся на виске жилке. — Вчера ночью похитили Илзе…

• Предыдущая
• 63/71
• Следующая