Шпион, который спас мир. Том 2 - Шектер Джеролд - Страница 20

Сэр Дик возвышенно, в своем неподражаемом стиле, тонко намекнул американцам, что сотрудники Британской секретной разведслужбы, безусловно, лучше своих американских коллег, хотя и терпимо к ним относятся. Сэр Дик объяснил процедуру «Дистанта», которая была создана в Лондоне ОРК, и прокомментировал, что эта система разработана для полной уверенности, что отчеты раннего оповещения, полученные от «Героя», будут оценены и приняты до того, как попадут к министрам, как это происходит с политической информацией, переданной «Героем». При использовании «Дистан-та» сэр Норман Брук, секретарь кабинета, будет немедленно проинформирован о получении раннего оповещения. Это даст ему возможность созвать нужных членов кабинета и обсудить отчет сразу же после оценки Объединенного разведывательного комитета.

Аллен Даллес сказал, что канал, по которому будет передаваться информация, — через британскую разведку или ЦРУ, из Москвы или из любой другой точки, в том числе вне Советского Союза, откуда может послать сообщение «Герой», — не будет сильно влиять на время, которое останется в их распоряжении, и любая сторона должна немедленно передать сообщение другой. Он продолжил: ЦРУ поступало бы с подобными отчетами так, как предложил Лондон в разработанной процедуре «Дистант», но, как директор Центрального разведуправления, он не может не передать президенту, напрямую или как председателю Совета национальной безопасности, материал от этого информатора, даже если информация еще не оценена. В этом случае ЦРУ непременно подчеркнет тот факт, что материал еще не получил оценки.

Даллес объяснил англичанам, что Кеннеди имеет четкое представление об условиях, в которых находится московский информатор, и лично заинтересован в материале. Президент выказал особый интерес к русскому варианту изложения его недавних венских переговоров с Хрущевым, содержащемуся в документе, который передал Пеньковский.

Сэр Дик не для отчета, а лишь желая узнать о возможностях КГБ в прослушивании, спросил: не думает ли ЦРУ, что русская версия была сделана по записям? Могли ли они пользоваться для этой цели небольшим записывающим устройством? Даллес сказал, что ЦРУ так не считает; по их ощущениям, отчет был основан на записях переводчика. Однако, добавил он, слова сэра Дика нельзя не учитывать.

Даллес добавил, что кроме президента он одновременно проинформирует об отчете раннего оповещения государственного секретаря и секретаря обороны. Макоун, подчеркнув, что он согласен с Даллесом по поводу того, что президент должен быть в курсе, сказал, что, видимо, существуют две различные системы отношения к разведматериалу на высших правительственных уровнях в Лондоне и Вашингтоне. В результате пришли к решению воздержаться от передачи необработанного разведматериала от «Героя» членам американской администрации.

Сэр Дик подчеркнул, что британская разведка, в сущности, занимается лишь сбором информации, ее задача — передать эту информацию в Объединенный разведывательный комитет. ОРК, в свою очередь, даст материалу оценку и передаст его в Кабинет. СИС и Британское разведывательное сообщество в целом считали, что политический подход Пеньковского был весьма схематичен: от политиков, о чьих планах он сообщал, его всегда отделяла как минимум одна ступень. Таким образом, существовала вероятность того, что он мог быть невольно введен в заблуждение. Более того, в то время, когда он получал информацию, она могла быть правильной, но в нашем изменчивом мире его отчет мог уже устареть за время, пока им будут заниматься. СИС подчеркнула, что «Герой» без колебаний поправил некоторые свои отчеты по Ирану. Особенно надо было следить за датами его отчетов, и Берлин был прекрасным тому примером.

В заключение Даллес предупредил: «Все мы должны учитывать, что в подобных операциях возможна провокация». Он добавил, что ЦРУ не думает, что эта операция относится к подобным. Сэр Дик согласился^{106}.

Небо закрывали тяжелые облака, собирался снег. Дженет Чисхолм ждала Пеньковского в сквере у Цветного бульвара 9 декабря, но он не пришел. Не пришел он на этой неделе и на другое место встречи — в комиссионный магазин и в кулинарию «Праги». Рори Чисхолм связался с Лондоном, который проинформировал Вашингтон. Все забеспокоились, все ли в порядке с Пеньковским: поднимался гаденький страх, что его арестовали или перевербовали. Но проверять было нельзя, иначе Пеньковский был бы засвечен. Оставалось лишь ждать.

Прошла неделя. Днем 16 декабря Дженет Чисхолм пришла к Цветному бульвару, она жила недалеко, на Садовой-Самотечной. Она безумно обрадовалась, увидев Пеньковского, — он ждал ее на промозглом холоде. Она пошла за ним в переулок. Когда они убедились, что их никто не видит, они обменялись письмами, и Пеньковский дал Дженет восемь роликов пленки и фотоаппарат, который надо было починить. Он сказал, что не смог прийти на прошлой неделе, потому что задержался из-за нелетной погоды.

На следующей неделе, 23 декабря, они снова встретились в заснеженном сквере, и все повторилось, но на этот раз миссис Чисхолм пришла со своим сыном. Ему было два с половиной года. Ей пришлось уговаривать малыша не возиться в сугробах, чтобы они могли пойти за Пеньковским.

Все было так же. Дженет одевалась просто, чтобы не выделяться. Пеньковский заходил в переулок, где было немного машин, но пешеходы всегда были опасны. Войдя в подъезд, он устроился на лестнице, чтобы видеть всех, кто спускался сверху или входил в подъезд. Однажды он намеренно вошел в другой подъезд, увидев, что в тот входят четверо. Больше особых происшествий не было.

В тот день, за два дня до Рождества, Дженет Чисхолм с сыном вошла вслед за Пеньковским. Они были вместе секунд двадцать. Пеньковский принес письмо на трех страницах, пять пленок и открытки с новогодними поздравлениями американским и британским офицерам спецгруппы. Она передала ему материалы в коробке из-под русских сигарет. То, что он передал, Дженет положила в сумку, и он помог ей. Они перекинулись парой слов о семье, здоровье. Пеньковский сказал, что они снова, как обычно, встретятся на следующей неделе. Им никто не мешал. Дженет ушла с сыном; все выглядело так, будто они зашли погреться. Потом она вернулась домой^{107}.

25 декабря 1961 года около 21.00 жена американского военного атташе сообщила, что по телефону, номер которого был известен «Герою», дважды звонили, ничего не говоря, с интервалом в три минуты. Когда она сняла трубку, никто не ответил, но в трубку не дули — не было сигнала, что в тайнике есть материалы. Других звонков не было. Когда проверили телеграфный столб № 35, там не нашли букву «X». ЦРУ передало Шерголду о происшествии.

27 декабря Шерголд сообщил об удачной встрече с «Героем» 23 декабря. В связи с этой встречей Шерголд почувствовал, что звонки 25 декабря были ложной тревогой. Он обратил внимание ЦРУ на то, что не совпадали два знака: не было буквы «X» на столбе — сигнала, что можно забрать материалы из тайника, — и между звонками был перерыв в три минуты. 30 декабря миссис Чисхолм пошла с младшими детьми в сквер и встретилась с Пеньковским, он не упомянул о звонках рождественским вечером. Она дала ему письмо и получила от него письмо и две пленки.

5 января 1962 года Пеньковский и Дженет встретились впервые в новом году. Это произошло в комиссионном магазине, и, как обычно, они прошли в подъезд жилого дома. Она передала ему открытку с новогодними поздравлениями от группы. Пеньковский опустил к ней в сумку три ролика пленки.

Их следующая встреча произошла в кулинарии ресторана «Прага» 12 января. Дженет прошла за ним по Арбату и вошла в подъезд. Она передала письмо, фотоаппарат «Минокс» и восемнадцать роликов чистой пленки. Пеньковский передал ей четыре ролика пленки и письмо на одной странице и сказал, что на следующей неделе, 19 января, она должна прийти прямо к подъезду этого дома. Когда Дженет пришла, она увидела, что Пеньковский стоит в телефонной будке, проверяя, не следит ли кто за ними. Она вошла в подъезд. Пеньковский последовал за ней. Он отдал Дженет четыре ролика пленки, а она передала ему письмо. Пеньковский сказал ей, что уедет до 20 января в Ленинград и в следующий раз они встретятся 2 февраля. На это время миссис Чисхолм возвращалась в Англию на врачебный осмотр.