Танцы на стеклах (СИ) - Авдеева Юлия - Страница 38

— А этот престарелый ловелас, — продолжил Атан, — Михаил Закран. Начальник Охранной Академии, в которой когда-то учился я, а теперь Владимир будет проходить ускоренный курс обучения.

— Так вы его приняли, льер Михаил? — поинтересовалась Милада, усаживаясь за столик. Владимир тем временем отодвинул для Леси стул рядом с собой.

— Милая Милада, я не мог отказать лучшему выпускнику, отличному воину, а заодно и хорошему другу в услуге. Да и Владимир не подкачал. Ему, конечно, придется сдать нормативы по физической подготовке, но, я уверен, что он справится. Еще ни один человек, рекомендованный Атаном, не ударил в грязь лицом. У Атана глаз наметан в этом деле, — Михаил послал Миладе самую обворожительную улыбку, на какую только был способен.

— По-моему, Михаил, ты немного загнул с отличным воином, — Атан заказал кружку хорошего пива и в данный момент находился в самом лучшем расположении духа, — работа у меня не сложная, правда, пыльная. Разъезжай себе по деревням, городам, да селам и обстановку контролируй. Мечта, а не работа!

Леся сидела между подругой и Владимиром. Михаил и Милада сидели напротив. Закран разрывался между Миладой и Лесей, расточая улыбки обеим, пытаясь произвести на них впечатление. Атан показывал ему под столом кулак, Леся смущалась, Милада хихикала, Владимир с каждой минутой становился все серьезнее. Милада уплетала за обе щеки, умудряясь при этом болтать безумолку и шутить направо и налево. Лесе же наоборот кусок в горло не лез. Она чувствовала напряженность Владимира, которая передавалась и ей.

Атан с Михаилом поднялись в комнату странника, за какими-то бумагами. Милада отошла в дамскую комнату. Владимир с Лесей остались за столиком одни.

— Пойдем, — сказал Владимир, вставая из-за стола, и потянул ее за руку к выходу.

— Постой, а как же… — попыталась вразумить его девушка.

— По-моему, им и без нас будет хорошо.

— Но, нужно же…

— Атан расплатится. Пойдем, пойдем, — Владимир улыбнулся, и Леся послушно встала из-за стола. — Я хочу, чтоб этот вечер принадлежал только нам. — Владимир нежно обнял ее за плечи и вывел на улицу.

— А куда мы пойдем? — поинтересовалась девушка.

— А куда глаза глядят. Думаю, что не заблудимся. Заодно город посмотрим. — Леся вложила свою ладошку в его руку.

Они шли по вишневым улицам, держась за руки и вдыхая сладковатый запах. Владимир болтал непрестанно, и Леся внимательно слушала, боясь нарушить такой момент неверно сказанным словом. Он рассказывал о друзьях, учебе, о шалостях, которые творил в детстве… Она смеялась над похождениями озорного мальчишки Ладьки Самойлова, который, оказывается, был еще той шкодой.

Влюбленные наткнулись на мастерскую известного художника, который обещал, что может быстро нарисовать потрет для такой красивой парочки. Владимир буквально волоком втащил Лесю в мастерскую, заявив, что хочет портреты непременно. Мол, ее изображение будет согревать его сердце в дни разлуки. Художник — мужчина в годах с седой куцой бороденкой и усами — усадил их на лавочку поближе друг к другу, и попросил не шевелиться, пока он будет делать набросок.

Владимир заплатил аванс художнику, который пообещал, что работа будет готова через три дня. Самойлов пообещал забрать портреты лично.

Ночь окрасила улицы в черный цвет и зажгла ярко-желтые фонари. Ребята набрели на городской парк и Владимир, не слушая Лесины протесты, что время позднее и вообще уже спать пора, потащил ее на ближайшую лавку. Парк надо сказать тоже был вишневый. За исключением кустиков артаны и хивоцвета, цветущих голубыми и бледно-желтыми цветами.

Леся массировала голову, корни волос болели от непривычной прически.

— Голова болит? — участливо поинтересовался Владимир.

— Да, немного.

— Давай помогу, — предложил молодой человек и аккуратно распустил тщательно уложенные Миладой волосы. Они тяжелой копной упали на плечи и заструились до бедер. Владимир не закончил на этом, он стал осторожно массировать голову девушки, зарываясь пальцами в волосы, перебирая прядь за прядью. Волосы, словно лунный свет проходили сквозь пальцы, окутывали его руки нежностью.

— Ты действительно Ангел, — пошептал он.

— Да где же ты у меня крылья-то увидел, а? А ну-ка признавайся, Ладька, — Леся весело рассмеялась.

— Да с такими волосами никакие крылья не нужны. А чего это ты меня решила детским прозвищем называть?

— Мне кажется, что тебе даже идет, — Леся прыснула со смеху, глядя, как лицо Владимира вытягивается, — очень даже мило. Ладька, Ладик, Ладушка.

Девушка на всякий случай вскочила с лавочки и отошла на пару шагов. Кто его знает, вон лицо как покраснело. Явно не понравилось.

— Вот сейчас, как поймаю и по заду за «Ладушка» надаю, — пригрозил Владимир.

— Ладь, ну, это же уменьшительно-ласкательное, — продолжила Леся, и тут же поняла, что перегнула палку.

— Я тебе сейчас…

Леся сорвалась с места, как заправский спринтер. Волосы развивались на бегу, хлеща по щекам и застилая глаза, так, что куда бежит — девушка не видела. Владимир нагонял, но Леся была юркой, поэтому в самый последний момент ускользала сквозь пальцы, мазнув лунным светом волос по лицу. Вдоволь набегавшись, запыхавшись, вытоптав большую часть ухоженных клумб с разноцветными цветочками, ребята свалились под кустом хивоцвета: Леся споткнулась обо что-то и полетела лицом в землю, а Владимир в попытке ухватить ее за воротник жилетки запутался в собственных ногах и свалился на девушку.

Не теряя возможности, Владимир исполнил обещание наподдать по мягкому, округлому месту. Леся не в силах скинуть с себя тяжеленного Самойлова смиренно ждала окончания экзекуции и лелеяла план мести. Как только Самойлов отвел душу и решил встать, девушка подставила ему подножку. Владимир полетел на землю спиной назад, а она в считанные минуты оказалась у него на животе.

— Проси пощады, — затребовала она, тяжело дыша.

— Угу, обязательно, — ответил Самойлов севшим голосом, — А что мне за это будет?

— Лучше узнай, чего не будет, — ответила она, пытаясь сообразить, что ж еще такого пакостного можно ему устроить.

— Еще минута в таком положении, — вкрадчиво произнес Владимир, — и просить пощады придется тебе.

— Да, ну! — сказала Леся и оказалась под Самойловым. Вот же… Гад!

— Ты меня раздавишь, — прохрипела она.

Владимир очертил кончиками пальцев овал ее лица, легонько коснулся губ, носа, шеи. Дыхание, едва восстановившееся после бега, опять сбилось. Сердце ушло в галоп, но разум еще присутствовал. Вернее отголоски разума.

Леся беспокойно заерзала под Самойловым, чувствуя, что просто так это все не закончится, если вовремя не остановиться. Владимир не обращал внимания, и прикоснулся губами к губам. Леся, отыскав где-то в своем тщедушном и подверженном непонятным чувствам теле силу воли, ощутимо прикусила его нижнюю губу.

— Что случилось? — тихо-тихо спросил он.

— Во-первых, холодно. Во-вторых, пора в таверну. В-третьих, хочется спать, — громко отчеканила она, боясь сорваться и потерять последний ум.

Владимир встал, отряхнулся, помог подняться Лесе и без единого слова повел к выходу из парка, крепко держа за руку. Они шли в тишине до самой двери ее комнаты. Тишина была такая, когда просто хорошо помолчать вдвоем, без напряжения.

— Спокойной ночи, Ангел, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее волосы, — мой милый ангел, с лунными волосами.

— Спокойной ночи, — ответила она.

Владимир притянул ее к себе и поцеловал. Не так нежно, как до сих пор. Настойчиво, требовательно, словно он горел и хотел спалить ее в этом огне дотла. И Леся не чувствовала себя. Она забыла: где она, где он, где и чьи руки, где они, зачем и что вокруг происходит. Казалось, провались они сейчас сквозь землю — и этого бы не заметили. Огонь палил и заставлял задыхаться, искать друг друга вновь и вновь, чтобы найти покой друг в друге, или забвении пепла.

— Ладь, — прошептала она, хватая ртом воздух, на секунду оторвавшись от него.