Танцы на стеклах (СИ) - Авдеева Юлия - Страница 18

— А что мне за это будет? — красавица мило улыбнулась, уже понимая, что совсем скоро она сможет продолжить путь до столицы вместе с друзьями. Ну и, конечно, поцеловать Владимира. Ну, или хотя бы чмокнуть.

Леся, которую за прошедшее время Атан успел окрестить одержимой, затихла. Теперь же она улыбалась, хихикала, приводя компанию в искреннее недоумение от такого поведения.

— Ее точно призраки мучают? — Атан, развернувший основные действия операции под названием «спасти и обезвредить», чувствовал себя немного разочарованным от такого неожиданного поворота событий. Еще бы! Он предложил план по спасению, а самыми ласковыми словами, которыми его отблагодарили, оказались «засранец» и «садист». Остальные эпитеты вспоминать не хотелось. Не лестные и не печатные. Кто бы мог подумать, что Самойлов мастер нецензурной брани?

— По идее — да. Я их сама почувствовала. А уж когда она меня за руку схватила, то… и говорить не хочется.

— Так чего она смеется тогда? — Атан не просто был удивлен. Поведение беловолосой беды поразило его до глубины души.

— Над тобой и смеется, — тихо процедил Владимир. Атан его раздражал до побелевших костяшек на руках, так сильно он сжимал кулаки. Причину столь яростной антипатии Владимир объяснить не мог. Да и зачем в принципе? Сначала собака не любит кошку, а уж потом придумывает причины.

— Я не понимаю, почему чуть что, так сразу я всему причина? Вы мне льстите Владимир… — огрызнулся странник.

— Тихо вы, — шикнула Милада на спорщиков. — В данной ситуации самое дело грызть друг другу глотки! Вместо того, чтоб предложить что-нибудь путное, вы лаетесь, как кобели на псарне!

— Я предложил, — возразил странник, пожав широкими плечами.

— Иди ты со своими предложениями! — ответил Самойлов.

Голова у травницы пухла от словесных баталий двух мужчин чуть ли не больше, чем от попыток привести в чувство подругу. Она перепробовала все, что могла и до чего додумалась. Вплоть до заклинания вызова заблудшей души. Бред, конечно… Но Милада терялась в догадках, не понимая, что можно еще сделать. В который раз она кляла себя за бабушкины знания, канувшие в лету.

Отчаявшись, устав от ругани и мозгового штурма, Милада попросила Владимира уложить Лесю на расстеленное покрывало. Нашелся защитничек! Теперь голова Леси покоилась на коленях подруги. Девушка гладила Лесю по снежно-белым волосам, и напевала старую колыбельную. Эту песенку когда-то давно пела Миладе бабушка. Пару раз травница напевала ее Лесе. Теперь оставалась хрупкая надежда, что Лесенок услышит ее и откликнется. Соленая одинокая слеза скатилась по щеке черноволосой красавицы и упала крупной каплей, расползаясь маленькой лужицей по лицу Леси.

Ночь пришла и пахнет сном.

Спокоен сладкий миг.

Прочь тоска и стихнет гром…

Лишь лунный томный лик.

Все пройдет: печаль и грусть,

Но будет сердце в такт.

Знай, что я тебя найду и через боль и мрак…

Леся «любовалась» белесым туманом, глядя прямо под собой. Здесь куда ни ткнись — везде мутная пустота. Все. Больше ничего. После того, как она согласилась помочь беспокойникам, ее оставили в покое. Мятное марево белесого тумана на диво быстро растворилось, и она осталась в полном одиночестве.

— Как я выберусь отсюда? — спросила она у тумана практически, прежде чем тот успел растаять.

— Если тебя ждут в мире, ты обязательно найдешь выход, — прошипел туман, ни капельки не облегчив девушке задачу, и исчез, словно его и не было.

— Да, в принципе, никто и не обещал, что будет легко, — тяжело вздохнув, Леся удобно положила голову на колени, подтянутые до подбородка.

Она улыбнулась собственным воспоминаниям. У нее есть друзья. Во всяком случае, одна подруга, которая стоит тысячи обычных знакомых. Милада. Она такая красивая, яркая, живая, интересная… Рядом с ней Леся становится лучше. Она живет рядом с ней. Дышит полной грудью. Может быть такой, какая есть, не прячась, не стесняясь, не боясь показаться смешной, не опасаясь осуждения и непонимания.

Леся прикрыла глаза, впадая в полудрему. Сложно разобраться, где она, зачем она здесь, как ей отсюда выбираться… Может, она до сих пор спит? И ей все приснилось? Девушка открыла глаза, осмотрелась. Все тоже бесконечное и безначальное марево вокруг нее, не имеющее ни времени, ни очертаний. Леся закрыла глаза.

Неясные строки, цепляющиеся за край ее измученного сознания, становились яснее. Обрисовывались, принимая четкую форму. Леся улыбнулась и зашептала:

Ночь близка и пахнет сном.

Спокоен сладкий миг.

Прочь тоска и стихнет гром…

Лишь лунный томный лик.

Все пройдет: печаль и грусть,

Но будет сердце в такт.

Знай, что я тебя найду и через боль и мрак…

Ощущения оглушительной волной накрыли ее. В кутерьме чувств Лесе стало сложно сделать один маленький хрупкий вдох. Паника охватила разум и билась вольной птицей в клетке, пытаясь выбраться наружу. Леся сделала еще одно усилие. Утренний весенний воздух с легким свистом наполнил истерзанные легкие. Она с трудом разлепила тяжелые слипшиеся веки и увидела Миладу. Подруга плакала и пела, из последних сил стараясь не путать слова и произносить их внятно.

Дорога тянулась широкой лентой, уходя за горизонт. Когда Леся уговаривала всю честную компанию на это весьма рискованное мероприятие, то встретила достаточно сильное сопротивление главным образом со стороны мужчин. Они абсолютно не понимали для чего им ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Им, видите ли, не хотелось терять несколько часов пути только для того, чтоб обезвредить кучку беспокойников. Леся сочла своим долгом объяснить самцам рода человеческого всю важность этой поездки, заодно рассказав, где она хочет видеть «трусливых мужчин» в самых ярких красках и выражениях, отчасти услышанных от Атана, отчасти у беспокойников в воспоминаниях о последних часах их жизни.

Картина теряющих челюсти Атана и Владимира, представляла бесспорную ценность для искусства. О, да! Они же не привыкли, что им перечат, а тем более тихая забитая Леся.

— А… — это единственное, что мог вымолвить Атан.

— Ага, — вторил ему Владимир, обеими руками держась за подбородок в священном страхе потерять челюсть навсегда.

Леся посчитав дискуссию оконченной, стала собираться в путь. Остальным ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Мужчины, не произнося лишних звуков, собрали вещи, под руководством неугомонной Милады. Путники оседлали лошадей и поскакали навстречу приключениям.

Теперь же Атан с Владимиром держались рядом, словно влюбленная парочка, и о чем-то еле слышно переговаривались. Милада пристроилась рядом с Лесей и в красках рассказывала о том, что происходило, пока та навещала духов.

— Я так перепугалась, что не знала что делать, — рассказывала она, — а Самойлов схватил тебя, будто это чем-то поможет и не отпускал. Как ты вообще умудрилась выбраться?

При упоминании о Владимире щеки Леси покрылись румянцем.

— Я тебе уже рассказывала, — поспешно ответила она. — Я и сама не знаю, почему они решили, что я должна им помочь. Теперь, как ни крути, а нужно выполнить обещание.

— Подруга, — Милада заговорщически подмигнула Лесе, — я смотрю, ты влюбилась.

— Тихо ты, — шикнула Леся, — с чего ты взяла?

— Да у тебя на лбу большими буквами написано «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, САМОЙЛОВ»! — Милада рассмеялась, откинув голову назад.

Леся смущенно опустила глаза, не проронив ни слова.

— Да не переживай так, я-то тебя не первый день знаю, потому и заметила. Будь уверена, что Владимир пока не понял. Тем более, после того, как ты их с Атаном отчитала! Ой, такого представления я давно не видела. Как ты их приложила! — Милада громко и заразительно смеялась, обсуждая выражения лиц мужчин, скачущих впереди.

Наградой ей послужили два гневных взора из-за плеча. Если бы взглядом можно было убить, на месте Милады давным-давно валялся обугленный симпатичный трупик. Мужчины не обладали такой способностью, поэтому языкатая травница еще долго над ними потешалась. И скорее всего, закончилось бы это достаточно прозаично. Судя по лицам Атана и Владимира, они бы с превеликим удовольствием стянули черноволосую насмешницу и попинали ногами, но…